Хорошо, что Янгур на коне подоспел, подсобил, а то бы нас посекли.
Запыхавшийся Данила, сразу принял командование над нашим арьергардом…
…На причале наши теснили охрану лодей, разбив тылы противника. Народ скучковался за спинами наших передовых. Многие женщины и старики не оставались в стороне, помогая оборонятся, вытаскивать из-под ног раненых. Тот тут, то там мелькали вилы, дубьё, выручая своих воев в нужную минуту послышался топот ног по сланям и палубам лодок.
— Баб и детишек в лодии! — Командовал, сквозь битву, громовым голосом черниговец.
— Наподдай! — Орал Микула, у которого уже вместо копья были меч и засапожник.
Освещённые, пожарищем родного города, весяне грузились в лодьи. Шесть судов заполнялись народом, количество обороняющихся на берегу уменьшалось, с трудом сдерживая натиск противника. Где-то мелькнул окровавленный отец Прокопий с копьём в руке, Бурей с посохом на перевес …
Обвешанные щитами суда отчаливали от пристани, выбрасывая концы канатов в воду.
Мы стояли последними, теснимые неприятелем.
— В воду браты! — Скомандовал Горын, — реж доспех.
Наши посыпались в чёрную, ночную Кубену, на лету доставая засапожники.
Враг разразился криками и с яростью бросился в атаку. Но было уже поздно.
Что-то больно резануло меня поруке, потом грохнуло по голове и я, ошеломлённый, полетел в воду, выпуская меч. На лету я заметил, как потрёпанные Любим и Кирилл столкнули в воду, изрядно помятого Горына…
… резанув по ослабленным ремешкам доспеха, я начал судорожно стягивать рюкзак, который надувшись пузырём, держал меня головой вниз. Сознание мутилось, уходило куда-то в даль… Вынырнул, глотнул воздух и увидел, как при свете догорающего городка в воде барахтались люди, цепляясь за волочащиеся за лодиями канаты. Людей подтягивали на палубу и вновь забрасывали канаты за борт. Лодочки удалялись.
— Светла-а-а-а-а-а-а-а-а! — Вырвалось у меня.
В одной из лодок, раздался женский крик и что-то свалилось с борта в Кубену.
Тут же по башке что-то хлопнуло, я забарахтался, теряя сознание, ноги перестали болтать воду, промокший рюкзак уже не держал на воде, я тонул…
…Что-то попало под руку я рефлекторно сжал кисть… рюкзак… надо бросить… Кто-то схватил за руку и потащил. Моя голова вынырнула из воды… кашель запершило горло… глаза открылись…
— Лю!!! Ты моя собака, пробулькал я, — домой… сквозь ночную тьму, показалась светлая полоса через всю реку, и я отключился… появились не прозрачные сны, воспоминания, видения…
— Влад, саморезов нет? — Спросил сосед… Домой — подумал я, — хочу домой…Течение подхватило моё тело, поволокло с большой скоростью, закрутило… но не топило, а я крепче сжал кисть…
…Очнулся от холода, лёжа на песчаном пляже. Лежал ничком уткнувшись щекой в песок. С трудом поднял голову, было утро, где-то крякали утки. Рука сжимала ремешок рюкзака. Голова, руки, пальцы, ноги, спина, ВСЁ сильно болело. Попробовал встать, но приступ тошноты бросил меня на колени… …вырвало… завалился на бок, схватился за голову и нащупал опухшую ссадину…
— Костёр, нужен костёр, иначе болезнь и смерть.
Огромным усилием воли я заставил тело двигаться. Раскрыл рюкзак и остановился, в памяти всплыла Люля. Она же меня спасала…
— Лю! — Хрипло позвал я, озираясь вокруг.
Тишина. Чуть потосковав начал рыться в рюкзаке и о счастье, коробка спичек, завёрнутая с документами в гермопакет, оказалась на месте, не забыл.
Вскоре заполыхал костёр, и вся мокрая одёжа была развешана для просушки вокруг огня. Ласкающее тепло пламени нагнало на меня дремоту и погрузило в сон. Ночью проснулся от озноба, натянул на себя не до конца просохшие штаны, свитер, куртку-ветровку и подбросив дров в огонь отключился.
…Какой-то знакомый звук, идущий издалека, медленно приближающийся, начал нервировать и мешать дрёме. Просыпаться не хотелось. Хотелось отогнать этот звук, отмахнуться как от назойливой мухи, но он упорствовал, он нарастал и вот он ревел у меня над ухом, и вдруг резко оборвался.
— Пьяный что ли? — Раздался вопрос.
… Я очнулся, открыл глаза. Передо мной стояли два мужчины, одетые в камуфлированные куртки.
— Э-э, приятель, ты как? — Спросил один и пощёлкал перед глазами пальцами.
Второй закурил и спокойно глядел на меня, дымя сигаретой.
— Вы чьи будите? — Спросил я, — давно ли тут?