— Когда я был студентом, я часто плакал, потому что тренировки давались очень тяжело, — вспоминает двадцатичетырехлетний Кен Бигли, который увлекся борьбой еще на первом курсе, а теперь работает тренером в университете штата Огайо. — Я много раз спрашивал себя, зачем я этим занимаюсь. Я нашел один аналог: увлечение борьбой — своего рода наркотик. Ты просто подсаживаешься. Иногда приходит понимание: ты знаешь, что это вредно, особенно в эмоциональном плане, я имею в виду суровые тренировки и жестокие поединки. Об этом всегда помнишь, но всегда возвращаешься, снова и снова. Если бы мне это не было нужно, я не работал бы тренером. Денег больших таким ремеслом не заработаешь. Да и славы тоже. По-моему, борьба — нечто более важное, нежели деньги и слава.
Шон Харрингтон говорит:
— Я занимаюсь борьбой уже так долго, что давно забыл, какой казалась мне боль до этого.
Слово Ли Приттсу, двадцатишестилетнему тренеру из университета штата Миссури:
— Все довольно предсказуемо. После соревнований заходишь в душ. Когда вода попадает на лицо, которым ты ударялся об пол весь день, то кажется, будто ощущаешь ожог. Но стоит неделю прожить без тренировок, как начинаешь испытывать тоску. Просто тоскуешь по боли. Проходит неделя без тренировок, и чувствуешь, что готов снова вернуться к ним, потому что тебе недостает боли.
Боль, по всей видимости, и есть одна из причин того, что трибуны почти пусты.
Борьба не слишком привлекательный вид спорта. Иное соревнование может превратиться в жестокий, кровавый поединок.
В последнюю минуту своего первого матча, состоявшегося на прошлое Рождество, Шон Харрингтон сломал запястье.
Кейт Уилсон успел перенести травмы плеча, локтя, колена, правой лодыжки и смещение позвоночного диска. В общей сложности семь травм.
Дома у борца-юниора Майка Энгельмана из Спенсера, штат Айова, в склянке со спиртом хранится полупрозрачный кусочек хряща, который хирурги извлекли из его мениска. Для него это нечто вроде талисмана. Ему девять раз накладывали швы. Про свой нос Кен Бигли говорит так:
— Иногда он у меня смотрит налево, иногда направо.
Врач в оранжевой футболке с надписью «Центр спортивной травматологии» говорит:
— У этих ребят необычайно часто встречается стригущий лишай.
Он рассказывает, что одно из самых старых борцовских правил состоит в том, что они обычно останавливают кровь при помощи баллончика с отбеливателем.
— Его дед и бабка все время твердят: «Это безумие!», — рассказывает инженер-компьютерщик Дэвид Родригес. Он приехал сюда вместе с семнадцатилетним сыном Крисом. В свои семнадцать Крис — четырехкратный чемпион штата Джорджия, занявший в прошлом году пятое место на Московской олимпиаде юниоров. — Да, травмы у него были, — рассказывает отец, перечисляя эти самые травмы. — Разорванные связки колена, разорванные связки локтя, небольшой разрыв мышц спины, сломанная рука, сломанный палец, сломанный большой палец ноги. Но приходилось видеть травмы и покруче. Мы видели, как ребят уносили на носилках. Сломанные ключицы, переломанные руки, переломанные ноги, сломанная шея. Боже упаси нас от такого, но у нас в Джорджии одному пареньку сломали шею. Это такие травмы, о которых молишься Богу, чтобы он тебя от них избавил. Но мы все понимаем, что их трудно избежать, такой уж борьба вид спорта.
— А мой выбитый зуб, — напоминает ему сын Крис.
— Да, точно, — продолжает Дэвид Родригес. — Выбитый зуб торчал у его противника в голове.
О матери Криса Дэвид говорит так:
— Моя жена бывает на соревнованиях лишь пару раз в год. Она ездит на соревнования штата и на национальные соревнования, вот и все. Она редко бывает на остальных соревнованиях, потому что там случается много травм. Ей не хочется стать случайной свидетельницей того, как борцы калечат друг друга.
Теперь у Криса коронки на передних зубах.
Через неделю Крис Родригес сломает челюсть на отборочных соревнованиях, пытаясь попасть в международную юниорскую сборную.
Джастин Питерсон рассказывает:
— У меня сохранился снимок, сделанный после соревнований штата, я тогда был на втором курсе. Мне кто-то заехал коленом в лицо, так что одна его половина жутко распухла, а вторую я ободрал о маты. Вид у меня был жуткий. По лицу сочится лимфа, подсыхает, но стоит пошевелить лицевыми мускулами, как корочки тут же снова лопаются. И нос — я снова сломал его. И опять растянул плечо. На плече у меня пакет со льдом. Только что закончился мой последний поединок, и в этот момент меня кто-то сфотографировал.