Нааль отодвинул стекло и шагнул на протоптанную тропинку.
Ректор школы Алексей Оскар еще не спал. Он читал. Свежий, пахнущий дождем воздух вошел в открывшуюся дверь и шевельнул книжные листы.
В двери стоял мальчик.
— Нааль?!
— Да…
Слегка сбиваясь и торопясь закончить разговор, Нааль впервые рассказал все.
Оскар встал и отвернулся к окну. Вопреки общему мнению он не считал себя опытным педагогом.
Просто была у него способность вовремя находить правильное решение. Но он растерялся сейчас. Что он мог сказать? Попробовать что-то объяснить, отговорить мальчика? Но возможно ли отговорить?
И будет ли он тогда прав?..
Ректор молчал, а время шло, и молчать дальше было нельзя.
— Слушай, Нааль, — начал ректор, не зная еще, что скажет дальше. — Сейчас… ночь…
— Оскар, отпусти меня на — Берег Лета, — тихо сказал мальчик. Это не было даже просьбой. В голосе его послышалась тоска, похожая на ту непобедимую тоску по Земле, которая заставляет космонавтов совершать отчаянные поступки.
Есть вещи, перед которыми обычные понятия и правила бессильны. Что мог сказать Оскар? Только то, что уже ночь и надо бы выехать утром. Но какое это имело значение?
— Я отвезу тебя на станцию, — сказал Оскар.
— Не надо. Лучше я пойду. Один…
Мальчик ушел.
Оскар, подойдя к видеофону, вызвал Берег Лета и, набрав позывной лоцманской станции, отчаянно надавил клавишу срочного вызова.
Никто не ответил. Лишь автомат успокоил: “Все благополучно”.
НОЧНАЯ ДОРОГА
Лучше бы он не ходил этой дорогой!
Думая сократить путь, Нааль решил пройти к станции через холмы. За четверть часа он добрался до перевала. Над круглыми вершинами висела белая Луна в светлом эллипсе Энергетического Кольца. Справа медленно гасли и загорались Ратальские маяки. Слева, отчасти скрытые грядой невысоких холмов, сияли огни Консаты. Они раскинулись широкой дугой, а за ними стояла, слабо мерцая в лунном свете, туманная стена моря.
А вся долина была пересечена черной громадой Ратальского моста — старинной эстакады.
До сих пор Нааль не боялся встречи и ни в чем не сомневался. Слишком неожиданным и чудесным было сообщение о “Магеллане”, и радость, не оставила места для тревоги.
И тревоги не было до той минуты, пока Нааль не увидел эстакаду. Он не мог бы объяснить, почему появилось сомнение. Наверно, двухсотметровые арки, вставшие на пути, как исполинские ворота, были слишком мрачные и громадные. Они напоминали о непостижимой величине всего, что связано с космосом, о расстояниях, пройденных “Магелланом”, о трех столетиях… “Внуки братьев станут вашими братьями!” Но мало ли кто какие слова говорил триста лет назад!..
Черные опоры эстакады стояли, как двойной строй атлантов, и молча спрашивали мальчишку: куда он идет? Зачем? Что за нелепые мысли у него в голове?
Мальчик оглянулся, словно искал поддержку.
Но огни Долины Юга скрылись уже за холмом.
Тогда он замер на миг и вдруг, рванувшись, побежал к эстакаде. Он мчался напрямик по высокой, еще сырой траве. Какое-то колючее растение оцарапало ему ногу. Нааль остановился, яростно вырвал его с корнем и побежал опять. Скорей, скорей, чтоб не догнала непонятная звенящая тревога! Сейчас он пересечет широкую полосу тени и минует черные ворота Ратальского моста…
Вагон кольцевого экспресса, идущего через Берег Лета на северную оконечность материка, был пуст.
Нааль забрался с ногами в кресло и смотрел, как со скоростью пятисот километров в час пролетает за окнами темнота, Нааль устал. В другое время он, конечно, заснул бы, но сейчас снова зазвенела, как надоедливая струна, тревога: “А если он ничего не скажет в ответ? Или подумает, что это просто шутка? И до мальчишки ли будет герою космоса, вернувшемуся на Землю через триста лет?” Мальчик представил вдруг громадное поле космопорта, заполненное тысячами встречающих. Тысячи приветствий, тысячи протянутых для рукопожатия ладоней. А что будет делать там он? Что скажет?
И вдруг появилась мысль, что не надо ночевать в городе, ждать утра и приземления корабля. Надо обо всем сказать Александру сейчас. “Лоцман-5” держит связь с фрегатом. Станция в сорока километрах от Берега Лета. Ехать нужно еще пять минут.
Дождавшись очередного поворота, Нааль вышел на движущийся круговой перрон. Прыгая по замедляющим свой бег кругам, Нааль добрался до неподвижного центра и через тоннель вышел на перрон.
Перед ним лежало черное поле. Сзади горели неяркие огни перрона, далеко впереди светился синий шпиль лоцманской станции. Тихо шумел ветер. Этот шум почему-то успокоил мальчика. Раздвигая ногами высокую траву, Нааль побрел прямо на синий шпиль.
Здесь, видимо, тоже недавно прошел дождь. Мокрые листья липли к коленям. Ветер был теплым и влажным.
Скоро Нааль вышел на дорогу и зашагал быстрее.
Ветер тоже быстрей полетел навстречу, стараясь сорвать с плеч мальчика легкую куртку.
Станция “Лоцман-5” уже давно отказывалась давать подробную информацию. На все запросы коротко отвечал автомат: “Все благополучно”. Многие пытались настроиться на волну связи с кораблем, но не удавалось: никто не знал старинной системы передач.
Первое сообщение с приближающегося фотонного фрегата приняла промежуточная станция Юпитера.
Но теперь у Земли уже была прямая связь с кораблем. Лоцманы не покидали станцию ни на минуту.