— Сайбанте, в моем распоряжении имеется запись телевизионной картины, передававшейся с Камиданоми в управляющий центр вплоть до самого момента катастрофы. С разрешения Сайбанте, я представляю этот фильм как вещественное доказательство… — он подал секретарю маленькую круглую коробочку.
На жемчужно-белой поверхности купола появился яркий широкий прямоугольник, словно дверь, распахнутая в мир, и зрители почувствовали себя на крыше бешено мчащегося локомотива. На рельсах стремительно вспыхивали слепящие солнечные блики. С обеих сторон зеленели стены бамбука.
Вдруг вдали на путях что-то словно переметнулось через насыпь. И в тот же миг осмысленная картина исчезла, сменившись хаосом мелькающих пятен.
— Ответчик, — прогудел Аманоивато, — поясните смысл наблюдаемого.
— Сайбанте, в наших телевизионных линиях передается не каждый кадр изображения, а лишь разность изображений последующего и предыдущего кадров. Так как два соседних кадра различаются мало, их разность содержит малое количество информации, что позволяет передать изображение высокого качества в узкополосном канале…
Цветные тени на экране погасли.
— Я протестую, Сайбанте! — Уэйнрайт поднял руку. — Я здесь не для того, чтобы выслушивать популярные лекции.
— Протест не удовлетворен, — сказал Голос.
…- Принятые в Центре разностные изображения по мере поступления суммируются в динамической памяти ДэнсиДайме… — Мицукава замялся, — нарастающим итогом, то есть последняя разностная картина накладывается на сумму всех предыдущих, что восстанавливает нормальное изображение…
— Вы просто издеваетесь! — разозлился Уэйнрайт. — Кому нужна эта ваша белиберда?
Мицукава некоторое время беззкучно шевелил губами. Потом он отвернулся от Уайнрайта и продолжал:
— Как вы могли видеть, нормальное воспроизведение картины продолжалось лишь до определенного момента — динамическая память нейронда при самовыключении полностью очистилась. Суммирование нарастающим итогом прекратилось, и вплоть до момента катастрофы вы наблюдали лишь разностные изображения в течение двенадцати секунд. Отсюда ясно, что катастрофа явилась следствием, а не причиной самовыюдачсния нейроида, и обвинение, выдвинутое истцом, лишено почвы.
В зале снова зашумели. Увйнрайта ослепил луч юпитера: оператор телевидения решил дать его лицо крупным планом.
Ну да, ведь он лежит в нокдауне, и все эти японцы думают, что ему не подняться. Как бы не так!
— Компания “Дженерал Атомик”! — провозгласил судья Аманоивато. — Вы согласны?
Но Уэйнрайт уже был готов продолжать бой.
— Сайбанте, — сказал он раздельно, — самовыключение Дэнси-Дайме за двенадцать секунд до катастрофы может свидетельствовать и о том, что он знал заранее о возможных последствиях перевода стрелки. Я настаиваю на высшей экспертизе.
Стало тихо, так тихо, что отчетливо слышалось жужжание вентиляторов в телевизионных камерах.
— Сэити Гэндзи!
Ровная белая ниточка пробора промелькнула над рядами голов. Гэндзи поднялся на площадку.
— Сэити Гэндзи! — повторил Голос. — Мог ли ДэнсиДайме дать команду о переводе стрелки после прекращения обмена со средой?
— Человек не может действовать после смерти, — возразил Гэндзи… — .Но нейроид может записать свое решение в блок исполнительной памяти — в тот же блок, куда был записан фильм… Его содержимое не стирается при самовыключении…
— Сэити Гэндзи, утверждаете ли вы, — спросил Голоc, — что командный сигнал был послан из блока исполнительной памяти?
— Да, Сайбанте, — подтвердил Гэндзи. — Этот факт подтверждается контрольной мемограммой Центра.
— В таком случае вопрос ясен, — продолжал Голос. — Команда перевода была записана перед самовыключением, то есть умышленно. Вы согласны, ответчик?
Уэйнрайт облегченно вздохнул: теперь японцу не отвертеться. Но Мицукава вовсе не собирался капитулировать.
— Согласен, Сайбанте, — процедил Мицукава. — Но истец должен еще доказать, что в данном случае имело место преднамеренное уничтожение, груза, принадлежавшего клиенту… Не так ли, мистер Уэйнрайт? Ведь это значится в тексте страхового полиса!
Уэйнрайт пожал плечами.
— Не хотите ли вы сказать, что ваш Электронный Хозяин вызвал катастрофу с добрым намерением? — спросил он.
— Эксперт! — сказал Голос. — Можно ли выявить стимул, побудивший нейроида к известным нам действиям? Были ли в его практике подобные прецеденты?
— Нет, Сайбанте… В период обучения структура его нейроидных сетей формировалась самостоятельно, на основе повседневного опыта эксплуатации дорог компании… Скорее всего, нейроид столкнулся с непредвиденной ситуацией, поставившей его в тупик. Что-то привело его в состояние шока… и заставило выключиться! Ведь конструкция не предусматривала самовыключения — значит, эта возможность развилась в сетях!
Гэндзи умолк и задумался.
— Сайбанте, — сказал он решительно. — Причиной действий Дэнси-Дайме было нечто внезапно возникшее на путях впереди вагона… К сожалению, относящаяся к этому часть фильма недоступна для нашего восприятия.
— Введите фильм в читающую щель, — произнес Голос с неожиданным оттенком высокомерия, — и вы увидите то, что вам необходимо.
И люди увидели все, что видел телеглаз Камиданоми — до последнего момента! По-прежнему мчались навстречу, расходясь в стороны, верхушки бамбука и криптомерии. Но впереди на блестящие рельсы вдруг упало что-то маленькое и бесформенное. Предмет стремительно вырастал, превратившись в крохотную человеческую фигурку, скорчившуюся на рельсах.
Гэндзи ахнул. Эмоция жалости? У нейроида? Фигурка увеличилась, заполнив экран, потом метнулась вправо и исчезла.
Мелькнули ржавые рельсы у подножья серой бетонной надолбы, затем сверкнула мгновенная вспышка — и все оборвалось.
— О-о! — пронеслось по залу.
— Черт возьми! — Уэйнрайт не мог прийти в себя. — Неужели это электронное нейрочудище пожалело человека?
Мицукава повернулся к Уэйнрайту.
— Не хотите ли снова взглянуть на мои хризантемы, мистер Уэйнрайт? — спросил он, весьма любезно улыбаясь.
Уэйнрайт, Дорис и Гэндзи снова сидели в шестигранном кафе.
— Но ведь это же просто идиотизм! — хмуро сказал Уэйнрайт. — Господи, да у нас такого судью прогнали бы в два счета. Или послали бы в психиатрическую лечебницу. Дорис, прочтите-ка еще раз то местечко, где он рассуждает о ценностях.
Дорис пробежала глазами текст приговора:
— Вот здесь! — Она начала читать: — “Если бы движением на дорогах компании Цуру-Кюку-Умпан руководило обычное белковое устройство, снабженное дистанционными рецепторами и манипуляторами и должным образом обученное, как поступило бы оно, обнаружив на путях нейроида? Можно предположить, что упомянутое устройство, несмотря на свою примитивность, поступило бы так же, как это сделал нейроид Дэнси-Дайме, стоявший на существенно более высокой ступени развития. Ибо потенциальная ценность любого устройства — белкового или нейроида, — способного к активной организации окружающей хаотической среды и к переработке поступающей информации, неизмеримо выше ценности материи, не обладающей указанными свойствами, каковой и являлся груз клиента. В пользу такого вывода говорит тот факт, что в настоящее время белковые устройства, как правило, не являются предметом обмена на эквивалентные по стоимости количества хаотической материи или ее заменителей, называемых денежными знаками.
Пo совокупности фактoв установлено, что Дэнси-Дайме, нсйроид, служащий компании Цуру-Кюку-Умпан, соверпшл действие, имевшее результатом утрату собственности клиента, прибегнувшего к услугам указанной компании. Это действие совершено им, однако, не с целью уничтожения указанной собственности, но с целью сохранения нормального функционирования недоразвитого белкового индивида, потенциальная ценность которого намного превышает стоимость груза клиента.