— Таких сведений не сохранилось, — сухо ответил докладчик. — Разумеется, белена, — опиум и некоторые другие средства в том, же роде были уже давно известны.
— А как насчет пейотля?
— Фауст умер почти через полвека после открытия Америки. Можно допустить, что он был знаком и с этим наркотиком.
— Итак, мнение первое: рассказ Фауста — продукт интенсивной галлюцинации, — подытожил председатель. — Кто еще желает высказаться?
— Предположим на секунду, что Фауста забирают с собой в космос пришельцы, тогда почему в его рассказе не отмечено явление невесомости? — спросил физик.
— На аппарате могла действовать искусственная сила тяжести.
— Тогда отчего у Фауста закружилась голова?
— Но вы заметили, что это случилось лишь раз за весь восьмидневный полет?
— Временная поломка?
— Если хотите.
— Можно предложить и другое объяснение этому умолчанию, — заметил историк. — «Письмо» опубликовано через 47 лет после смерти Фауста. Мы не знаем, сколько раз письмо Ионе Виктору редактировалось, сокращалось и дополнялось, прежде чем оно было напечатано в типографии Иоганна Шписа. Но если даже это подлинный текст письма, проблема его соответствия действительным наблюдениям и ощущениям Фауста не становится более легкой. Достаточно вспомнить подробное описание сказочных драконов. Современники доктора и народная легенда о нем сходятся в мнении, что Фауст был весельчаком и мистификатором, обожавшим разыгрывать своих напыщенных коллег. Вряд ли от него можно ожидать чего-то вроде бортжурнала полета, даже если бы этот полет вправду состоялся.
— Главное все-таки не в том, о чем Фауст умолчал и почему именно, — сказал докладчик. — Важно другое: можем ли мы выделить в его письме картины, какие не было бы в состоянии создать даже самое буйное воображение человека XVI века. Я предлагаю для конкретного обсуждения четыре пункта: 1) Черное небо на высоте более 80 километров. 2) Внезапное вращение неба на восьмой день полета. 3) Площадь обзора и возможность разглядеть те или иные объекты. 4) Ослепительное и яркое небо.
— Черное небо люди впервые увидели в тридцатых годах нашего века, — заметил физик. — Но это не было открытием для ученых. Представление о черноте космоса было выведено теоретически.
— Но не в XVI веке?
— Нет. Мы не знаем таких работ столь большой давности. Впрочем, ведь и великие открытия Леонардо да Винчи стали известны лишь в XIX веке, и то лишь по воле случая — нашелся его рукописный архив.
— Площадь обзора с такой высоты примерно соответствует действительной, — сказал математик. — Но, зная геометрию, Фауст мог легко эту площадь вычислить.
— Учебника Эвклида для этого хватило бы? — спросил историк.
— Да. Хватило бы и одной теоремы Пифагора.
— Что же касается слепящего света в связи с близостью Солнца… — добавил физик, — Фауст мог его ощущать, только если смотрел прямо на Солнце. Достаточно ему было немного отклониться в сторону (а судя по письму, у него был круговой обзор), как Фауст вновь бы увидел черное небо.
— Стало быть, и это сообщение не может быть весомым доводом, — согласился докладчик. — Остается «вращение неба».
— А Фауст не мог страдать, скажем, лабиринтитом, как Свифт?
— Во веяном случае, он, как врач, мог быть знаком с этой болезнью, — заметил историк.
— Будем подводить итоги, — сказал председатель. — Как же мы в целом оценим «письмо» Фауста?
— Мне кажется, — сказал историк, — что Фауста надо рассматривать на фоне его эпохи. Он родился около 1480 года и умер в 1540 году. В 1488 году в Европе впервые был напечатан в подлиннике греческий писатель (Гомер), а к 1520 году все важнейшие работы греческих авторов, дошедшие до нас, были опубликованы. После тысячелетнего забвения в руках европейских ученых внезапно оказалась огромная сокровищница античной мысли. Фауст мог почерпнуть оттуда чрезвычайно многое. Если взять «письмо» Фауста в целом, а не только четыре положения из него, выбранные докладчиком, окажется, что космогонические представления Фауста гораздо ближе к представлениям древнегреческих философов-материалистов, чем к данным науки XX вена.
— И все-таки это был большой человек, — сказал докладчик. — Ведь знаменитый «Молот ведьм», пособие по уничтожению инакомыслящих, был напечатан впервые почти одновременно с Гомером, в 1487 году, а к 1520 году выдержал тринадцать изданий с предисловием папы римского. Фауст очень рисковал. Может быть, я неправильно выбрал эпиграф к докладу?
— А какой следовало бы избрать?
— Из известного стихотворения: