— Причуда гения, — сердито сказал старик, — вы же знаете, Юрий Иванович (меня он теперь полностью игнорировал), Ньютон занимался и богословием тоже. Сделаете ли вы из этого вывод, что богословие стоит изучать?
— А вы должны были бы помнить, Михаил Илларионович, — студент переходил в решительную атаку, — Ньютон ничего не делал плохо. В Кембридже сегодня студенты-теологи проходят ere комментарии к Апокалипсису. Англиканская церковь, Михаил Илларионович, считает Ньютона своим видным богословом.
— Это-то верно, — неохотно согласился академик. — Хотя кое-какие взгляды были у старика явно еретическими.
— Ну вот, так почему бы Ньютону не изготовить золота?
— Да потому, что это невозможно. Нынешняя физика запрещает.
— Мы-то с вами историки и должны прежде всего обращаться к своей науке. Вам все ясно в истории Раймонда Луллия, Михаил Илларионович?
— Нет, я же вам говорил об этом на семинаре.
— Простите, — я позволил себе вмешаться, — а что случилось с Раймондом Луллием?
— А! — академик отмахнулся от меня, потом смутился собственной невежливостью и скороговоркой сообщил: — Он добыл для своего короля чертову уйму золота, и никто никогда не знал и теперь не знает откуда. Сам он, естественно, ссылался на философский камень…
И старик снова повернулся к студенту:
— Мало ли в истории загадок. Но чудесами их объяснять не надо. Вы еще так молоды, мой друг, вам свойственно увлекаться…
— А что вы скажете о наследстве Ньютона, Михаил Илларионович? Не слишком ли оно было большим?
— Все это давно подсчитано, Юрий Иванович. Сэр Исаак получал за заведование монетным двором сначала тысячу фунтов стерлингов, потом две. Огромные деньги по тому времени! А жил строго, скромно, этакий типичный британский старый холостяк. Мог он, мог сэр Исаак накопить эти двадцать или тридцать тысяч фунтов — склероз у меня, не могу вспомнить точную цифру.
— Тридцать две тысячи фунтов. И давайте подсчитывать точно. Первые три года службы в. монетном дворе Ньютон получал 750 фунтов стерлингов в год. Не так-то много. Следующие двадцать шесть лет — пока он не передал фактически свою должность мужу племянницы — его жалованье составляло полторы тысячи фунтов стерлингов.
— Юрий Иванович, теперь не точны вы. Исследователи прикинули, что доходы Ньютона достигали двух тысяч фунтов в год.
— Что ж, приму и это, хотя не очень верю в данную цифру. Итак, за двадцать шесть лет Ньютон получил 52 тысячи фунтов, а истратил только 20. Откладывал больше шестидесяти процентов жалованья в кубышку! Не верю. И жил он не так уж экономно — помните, сколько у него было родственников? Взять хоть Кондюиттов, он ведь им помогал.
— Что же вы, Юрий Иванович, предполагаете? — в голосе академика зазвучала насмешка. — Что за прошедшую четверть тысячелетия наука не смогла бы заново обнаружить это открытие Ньютона?
— Вспомните раскопки Отто Николаевича Бадера — на Сунгире под Владимиром. Его сунгирьцы двадцать с лишним тысяч лет назад умели размягчать и выпрямлять Мамонтову кость. А мои учителя-археологи — они же ваши ученики, Михаил Илларионович, этому только учатся.
— Научились вы спорить, Юрий Иванович.
— Сами учили, Михаил Илларионович.
— Ну что ж, подумайте над этой историей еще, Юрий Иванович. Каждый, как известно, должен сам сделать свои собственные ошибки. Я в ваши годы как-то почти нашел живого мамонта…
— Попробую и я найти своего мамонта, Михаил Илларионович.
— Ради бога, простите, — опять вмешался я, — но почему вы решили, что речь идет именно о Ньютоне? Почему?
— Ответьте вы, Юрий Иванович, — разрешил академик.
— Да там же ясно написано! Как хоронили первого ученика Альтотаса? Гроб — сказано — несли герцоги и графы. Так было с Ньютоном. Великий канцлер, три герцога и два графа принимали ближайшее участие в его похоронах. Герцоги Монтроз и Роксбург, графы Пемброк, Суссекс, Микельфорд. Уж не скажу точно, несли ли они гроб на руках, но за кисти на нем держались. Это документально удостоверено. Герцоги и графы, да еще прекрасных исторических фамилий. Почти всех вы могли встретить у Вальтера Скотта… если вы, конечно, его читали.
Это была последняя горькая пилюля. Но мне ведь случалось брать интервью у молодых кандидатов физико-математических наук. А их презрение ко всем, кто не знает известных даже им азов, кого угодно закалит.
И я спросил у историков, как бы мне поближе познакомиться с материалами о Ньютоне и об алхимии. — Да зачем вам это, юноша? Вы же журналист, репортер. Печатайте прямо сенсацию: Ньютон умел делать золото. А там пускай работяги ученые разбираются, где правда, а где… преувеличение.