Потом на Марс пришли люди.
Он не искал с ними встречи и лишь посмеивался про себя, потому что был уверен, что им здесь не выжить, со временем они сами поймут это и улетят к себе домой. Но люди остались, они построили в пустыне первый город, и вскоре на Марс хлынула лавина переселенцев.
До сих пор он был спокоен - люди не рисковали покидать окрестности города. И вдруг будто разом исчезли сдерживавшие их опасности, и одна экспедиция за другой стали уходить на много километров в глубь планеты. Рождались новые поселки, появились первые дети. Но не это страшило его. Ужасным было другое - люди не замечали или не понимали следов великой цивилизации. Прекрасные города, чудеса марсианского зодчества, были для них всего лишь дряхлыми скалами со сложной системой сырых и мрачных пещер, великолепные дороги - зыбучими песками, остатки грандиозных каналов - древними тектоническими разломами. Люди удивлялись, откуда здесь такое количество сухих листьев - ведь на Марсе нет деревьев. И они жгли костры из листьев, радуясь редкой возможности погреться у живого огня. Они сдирали со стен то, что казалось им плесенью, и писали на стенах крупными белыми буквами свои имена.
Земные дети играли огромными клубками серебряной паутины, которые родители привозили им из пещер, и только он слышал обрывки мелодий - детишки рвали на части паутину, и ветер уносил кусочки в пустыню, чтобы навсегда похоронить в бесконечных песках.
Впервые за тысячелетия у него появилось желание - умереть, но он не мог вспомнить, как это делается.
Он уже не бродил из города в город. Он остановился в древней марсианской столице и беспомощно наблюдал, как люди прокладывают дороги для своих громоздких и шумных машин.
Он поселился на окраине, в здании крупнейшего на планете театра.
Но пришел день, когда люди подвели дорогу к самому его дому. Он обнаружил это утром, проснувшись, и отчаяние толкнуло его на безумный шаг - он побежал к людям и закричал во всю силу: “Стойте! Остановитесь!” Люди смотрели прямо на него, но не видели его и не слышали его отчаянных криков.
Человек в темно-синем комбинезоне нажал кнопку на пульте, и прогремел взрыв. А когда обломки скалы упали на землю и дым рассеялся, человек обернулся к своему соседу и сказал:
– Все в порядке, Мальцев! Можете идти дальше.
– Не будем загадывать, - сказол Паркер. - Конечно, мы не одиноки. Но пока что человек знает лишь одно разумное существо - самого себя. Так зачем же лишать его удовольствия хотя бы. временно, до встречи с себе подобными, считать себя совершенством? Я думаю, большой беды от этого не будет.
– А вот я не уверен в этом, - сказал Петровский. - Во-первых, как бы не пришлось человечеству впоследствии краснеть за свою кичливую самоуверенность, а во-вторых, пора бы привыкнуть к мысли, что мир может быть измерен не только человеческими мерками, иначе мы рискуем попросту не понять собратьев по разуму.
– Ты только посмотри, какой цветок! - сказал Хоган.
Даммер обернулся. Цветок в самом деле был замечательный. Ему и в голову не приходило, что могут быть такие цветы. Маленький, яркоалый колокольчик - что может быть проще! И в то же время какая хрупкость, чистота линий и насыщенность цвета! Он как будто соткан из воздуха, подсвеченного первыми лучами утренней зари.
Хоган уже карабкался по каменистому склону.
– Что ты делаешь? - сказал Даммер. - Не трогай его!
– Я отвезу его невесте. Цветок с Марса - вот это подарок!
– Он у тебя завянет. Сорви его лучше перед стартом.
– Пожалуй, ты прав, - Хоган остановился. - Вот только не отцветет ли он до того времени, как ты думаешь?
Даммер пожал плечами.
– На корабле его можно попробовать законсервировать, - задумчиво сказал Хоган.
– Он здесь не один, я думаю.
– Ладно, - сказал Хоган, - рискнем.
Он нагнулся и осторожно прикоснулся к цветку рукой в толстой перчатке. Цветок дрогнул, съежился и исчез. Только голубоватый дымок поднялся между пальцами. Хоган шарахнулся в сторону.
– Ты видел?! - заорал он.
Даммер кивнул. Он увидел даже больше: на голой скале позади Хогана внезапно появился точно такой же цветок.
– Вон еще один, - сказал он, хотя был уверен, что это тот же самый цветок.
Хоган побежал к нему и ткнул пальцем в колокольчик. Снова легкий дымок, и цветок исчез, чтобы появиться дальше.
– Чертовщина какая-то… - пробормотал Хоган.
– Оставь его, - сказал Даммер, - он не хочет, чтобы ты его взял.
– Ерунда! - отмахнулся Хоган. - Цветок не может хотеть. Здесь что-то другое…
Он тронул колокольчик носком ботинка и, когда тот перенесся на несколько метров дальше, пошел за ним.
Даммеру показалось, что перемещение цветка осмысленно. Он двигался в одном направлении, словно хотел привести людей куда-то.
– Не надо, Хоган, - еще раз сказал он.
– Ну нет, я дознаюсь, в чем тут дело!
Цветок забирался все выше и выше, и Хоган упрямо карабкался следом, перепрыгивая с камня на камень. Внезапно огромный обломок скалы зашатался у Хогана под ногами. Он раскинул руки, стараясь удержать равновесие.
– Прыгай! - отчаянно крикнул Даммер, но опоздал - громадный камень перевернулся, словно крышка чудовищной банки, и Хоган исчез под ним.
– Хоган! - закричал Даммер. - Хоган, ты слышишь меня?!
Молчание.
Даммер вздрогнул - он почувствовал чей-то взгляд на спине и стремительно обернулся. Никого.
Только аленький цветок - на том же самом месте, где они заметили его в первый раз. Даммер изо всех сил стискивал зубы, но не мог избавиться от озноба. Тогда он повернулся и побежал.
– Позвольте! - возмутился Паркер. - Лично у меня нет ни малейшего сомнения в том, что два разумных вида обязательно поймут друг друга. И потом, о человеческих мерках - это же несерьезно! Человек просто не в силах оценивать окружающее с какой-то иной, не человеческой точки зрения. Кому, как не вам, знать это?
Мальцев вышел из машины и захлопнул дверцу. Впервые за два месяца ему удалось выкроить день отдыха. Сейчас, в период бурного заселения Марса, как никогда нужны дороги, много настоящих, надежных дорог. Только вчера его отряд закон. чил автостраду между центральным Космопортом и Порт-Диксоном, а завтра нужно снова приниматься за работу. Зато сегодняшний день полностью принадлежит ему, и он намерен использовать его наилучшим образом. Прожив на Марсе почти год, он, по существу, не видел его. Говорят, здесь есть чудные места. Когда-нибудь он посмотрит все достопримечательности, а сегодня его вполне устроит этот небольшой скальный массив. До ближайшего поселения добрая сотня километров, и можно надеяться, что до него здесь еще никто не побывал.
Мальцев открыл багажник, выгрузил на песок палатку, ящик с продовольствием, канистру с водой и перенес все это к подножию ближайшей скалы. В тени было еще холодно, и прозрачный налет инея покрывал песок. Ботинки оставляли на нем отчетливые следы. Мальцев оглянулся - на границе света и тени земля была темная от влаги, и над ней поднимался бледный пар.
За выступом скалы оказалась пещера, очень узкая и сырая, как и все пещеры на Марсе. Мальцев включил фонарик и вошел в нее. Ему сразу сделалось зябко. Пришлось включить подогрев куртки. Стены пещеры покрывал толстый слой изморози. Колючие чешуйки осыпались от его шагов и таяли на лице. Под ногами похрустывал мелкий гравий. Пещера повернула направо. Инея здесь уже не было. Вместо него на стенах влажно поблескивали пятна разноцветной плесени. Откуда здесь столько пещер, подумал Мальцев, и как они похожи друг на друга, будто их сделал кто-то по единому образцу - на стенах плесень, на полу гравий, иногда попадаются обрывки странной паутины.