Из всех известных методов влияния на психику избирательностью обладает только гипноз, но если это так, почему гипнотическое воздействие Лумера не улавливает стерегущая система?
Эрих вздохнул. Нет, ведь никто из больных не жаловался на плохое отношение. со стороны директора станции. И вдруг его поразила простая мысль: он стирает память! Ведь Келвин боялся! Астронома бросало в дрожь при одном упоминании имени Лумера! И садовник сразу после визита Тронхейма к профессору стал жаловаться на провалы памяти! Так, допустим такую версию: каким-то неизвестным науке способом Лумер расправляется со своими противниками, лишая их рассудка, а чтобы не вздумали жаловаться, стирает их память. С нужными людьми он поступает по-иному. Просто подавляет волю, память. Если это не дикий бред, то такая версия легко объясняет все случаи. Тронхейм поднялся и Взволнованно заходил по комнате, анализируя свои отношения с Лумером. С самого начала они складывались неудачно. Лумер был корректен, вежлив, но старательно избегал с ним общения. Только один раз он сорвался, когда Эрих обследовал садовника в оранжерее, но это как раз легко объяснить: оранжерея - любимое детише профессора, а какой научный работник будет показывать свою кухню прежде, чем опубликует результаты исследований и закрепит таким образом свой приоритет! С какого же момента начался разлад? Наверное, с разговора о Келвине и садовнике. Эрих полистал записи, все сходилось: первая ночь с неприятными снами, потом эта внезапная потеря памяти садовником и дальше хуже с каждым днем. Эрих тряхнул головой, стараясь дать своим мыслям другое направление.
Второй день не показывалась Элси; Не отвечала она и на вызовы.
Правда, у нее сейчас работы по горло: Джеймс Келвин так и не дождался приезда планетохода. Буйное помешательство. Все получилось так, как и предполагал Тронхейм. Впрочем, и сам он недалек от этого. Хотя его последняя психограмма не зафиксировала угрожающих отклонений, но сколько ои сумеет продержаться… Эрих усмехнулся, вспомнив о жетоне, который давал ему право неограниченной власти на станции. Что он сможет сделать без доказательств? Надо держаться, держйться любой ценой, пока не будет неопровержимых улик преступления.
Псйхобионик остановился. Стоп. Следует переключиться. Нервы явно шалят, если он начал думать о мифических действиях Лумера как о преступлении. А вдруг это один из симптомов болезни! Ведь Келвин неприязненно отзывался о директоре, а потом вообще понес о нем ахинею.
Получить хотя бы крошечную зацепку, услышать хотя бы намек от самого Лумера.
– Хм! - Тронхейм загадочно улыбнулся новой, пришедшей ему мысли и сказал вслух: - А почему бы и нет!
Он включил и настроил стерегущую систему, заглянул в картотеку и, сняв параметры, сделал подстройку. После этого он сел в кресло к видеофону. Набрав номер кабинета директора станции, он принял деловой, озабоченный вид. Но экран видеофона был темен и пуст. Эрих вызвал центральный пост.
– Кэтти, детка, соедини меня с профессором. На мои сигналы никакого ответа.
– Видите ли, мистер Тронхейм, директор просил его не беспокоить. Завтра он уезжает, и ему надо привести в порядок отчет.
– Как уезжает? Он же должен пройти профилактический осмотр.
– Не в моих силах нарушить приказ директора станции.
– Ах, черт возьми…
Эрих был раздосадован, что его план рухнул. Что это? Передышка в бою, или Лумер хочет иметь алиби, если психобионик скоропостижно отправится в больницу?
– Мистер Тронхейм, вы еще чтонибудь хотели узнать?
Эрих поднял голову. Он забыл выключить видеофон.
– Нет, Кэтти. Хотя, если не секрет, профессор едет в Луна-город?
– Да, конечно.
– Каким способом?
– Рейсовой машиной, мистер Тронхейм.
– А разве она пришла?
Кэтти сдержанно улыбнулась его удивлению.
– Об этом, наверное, не знаете только вы. Мы давно изучили расписание. Вам прислать?
– Не нужно, Кэтти. У меня гдето было. А кто приехал?
– Никого, Оборудование, почта.
– Я имею в виду водителя.
– Рей О'Брайен.
– Рей? - Эрих подпрыгнул в кресле. - Вот олух! Как же я об этом забыл?
– Вы ждете писем? Для вас нет.
– Спасибо, девочка. Я побежал.
Рей обещал подвезти кое-что из оборудования.
Тронхейм выключил видеофон и чуть не бегом отправился в гараж.
Махина рейсового планетохода высилась, как скала, среди легких приземистых экспедиционных машин ближнего радиуса. Нигде ни души.
Видимо, никто сегодня не выезжал, и техники, закончив осмотр рейсовой машины, разбрелись по номерам.
Стоя среди безмолвных механизмов, Эрих пытался сообразить, куда мог задеваться О'Брайен.
– Здорово, док! Вы еще не свихнулись? - Тронхейм обернулся. Ну конечно. Рей выглядывал из люка своего планетохода.
– Начинаю. А что?
– Вы серьезно? - О'Брайен выпрыгнул из люка и, подойдя, обеспокоенно оглядел Эриха с ног до головы. - Шутите, док?
– Увы, - психобионик грустно усмехнулся. - Первые симптомы налицо. Поэтому я и хотел поговорить с тобой.
– Слушаю, док.
– Мне кажется, я мог бы разобраться, в чем дело, но не успею. Ты говорил, что всегда возишь запас провизии.
– Есть, док, понимаю.
– Я тебе заплачу.
– Что вы?! Я не наживаюсь на беде. Нас обеспечивают бесплатно. Дня на три оставлю себе, остальное могу выгрузить. Неделю продержитесь.
– Спасибо, Рей, я только на тебя и надеялся.
– Я сразу понял, док, что у вас будут неприятности. Мне никто не верит. Ешьте только фрукты. Все остальное ненадежно….
– Боюсь, Рей, что ты в чем-то действительно прав. Во всяком случае, следует попробовать.
Вечером Эрих перетаскал продукты в жилую. комнату номера. Рей рассчитывал на свой аппетит. Потребности Эриха не шли в сравнение с ним, и психобионик при необходимости мог продержаться до завершения своих исследований. Настроение улучшилось настолько, что он позволил себе плотный ужин: полбанки тушенки с сухими, хлебцами и пару свежих огурцов из запасов Лумера, которые предварительно осмотрел с помощью лупы.
Ночью Эриху снился Иеллоустояский парк, где он побывал однажды.
Во сне он бродил по парку, и рядом с ним была его Лерлин. Тронхейм ощущал мягкость травы, вдыхал запах секвойи, слышал горячее бульканье гейзера и чувствовал, прохладу руки Лерлнн. Он проснулся и включил ночник. Его комната казалась нереальной в Полумраке по сравнению с необычайно отчетливым, с полной гаммой ощущений, сном.
Эрих поднялся и зажег верхний свет.
Тоска по Земле становилась невыносимой. Похоже, что дело все-таки не в еде. Тронхейм достал записи н снова внимательно просмотрел свой рацион за последний две педели. Никакой закономерности не улавливалось. Закрепив датчики, снял с себя свежую психограмму. Да, тревожные симптомы усилились, блокада нервных центров расширялась. А если все-таки еда? Надо решительно исключить из рациона все, даже фрукты и овощи, иначе чистоты опыта не добьешься. Он прилег несколько успокоенный, но снова ему отчетливо грезились зеленые поляны, синее небо и пестрое платье невесты…
Утром Тронхейм доел тушенку, а заказанный завтрак снял с транспортера, записал рацион, в котором были два сочных красных помидора, и выбросил в мусоропровод. Послебредовой ночи его шатало, но Эрих пошел в служебные комнаты. Работа не клеилась.
Эрих достал несколько таблеток от головной боли и запил их холодным черным кофе. Какая-то назойливая мысль мешала сосредоточиться, но он никак не мог её уловить. Настроив стерегущую систему на восприятие бодрствующего состояния, Тронхейм расслабился, надеясь потом уловить проскользнувшую мысль по записи. Взгляд упал на карточку Лумера, которую он забыл убрать со вчерашнего дня.