–Вы серьезно?
–Куда уж серьезнее! - вздохнула Ольга Михайловна. - Дайте еще сигарету.
Мы застряли на площадке между первым и вторым этажами, Мы стояли перед окном, выходившим на институтский двор, заставленный фермами, панелями, блоками и полусобранными квартирами новой, улучшенной планировки. Спешить было больае некуда…
Леня Кудреватых появился в институте года два назад, кромный, незаметный техник из лаборатории строительных матeриалов. С легкой руки Ольги Михайловны, обожающей уменьшительные суффиксы, все, кто имел с ним дело, называли его Ленчиком. Да и обращались часто к нему точно так же, по-виноградовски. Назови так другого - без улыбки нельзя было бы здороваться, а Кудреватых как будто родился с этим суффиксом.
Лаборатория стройматериалов, где он работал, была распов отдельном здании - отсюда, с площадки между первым и вторым этажами, хорошо видна широкая - вагон можeт въехать - дверь, арочная фрамуга над ней и вылинявший лoзунг, еще выше, под самой крышей: “Созидать в духе времени!” Неплохой, по-моему, лозунг, молва приписывает его самой Виноградовой, но почему-то у большинства, он вызывает улыбку… Странно!
А справа от лаборатории - макетная площадка. Но чаще макетная площадка пустoвала и на ней играли в волейбол. Там, в обеденный перерыв, я познакомился с Леней Кудреватых, Он играл в нашей команде - шел за мной. Играл Ленчик страшно плохо, хотя и старался изо всех сил, и я вынужден был оттянуться, прикрыть его. Но от разгрома нас это не спаслo, а в конце второго сета, прикрывая Леню от “навешенного” мяча я неудачно приземлился и ободрал руку.
– Пойдемте, - сказал Леня виновато и даже испуганно. - У нас есть аптечка.
В лаборатории стройматериалов я бывал и раньше, но все мимоходом, техинформации у них проводятся в кабинете начальника, и я в тот раз, “по несчастному случаю”, впервые как следует разглядел, какой техникой набита эта лаборатория: печи, краны, прессы, снова печи… В глаза бросался пресс сразу у входа - “головой” под стеклянный фонарь над крышей. Фoнарь, очевидно, для него и сделан - для этого колосса.
– На нем мы давим бетонные конструкции, - сказал Кудреватых, поймав мой взгляд. - Уникальная машина. На ее подушке стоит - пять метров в глубь земли.
Я промыл руку под краном, залил йодом и подошел к npecсу-гиганту. Могучая машина - ничего не скажешь.
– Две тысячи тонн, - с гордостью сказал Кудреватых, нажимая на кнопку “пуск” и следом, через секунду-две, Пуансон мягко заскользил вниз, но в полуметре от матрицы, на которой лежал кирпич, вдруг ринулся вниз, и от кирпича осталась лишь кучка красной пыли. Но удара я не услышал,
– Молот? - удивился я.
– Не совсем, - заулыбался Ленчик. - Молот бьет, а давит. Но очень быстро. Это очень удобно - мгновенные нагрузки. Можно создать давление до ста тысяч атмосфер. Показать как?
И, не дожидаясь моего ответа, извлек откуда-то из-под стеллажа с матрицами бутылку. В горлышке бутылки торчалa пробка. Он ее вынул почти до конца и поставил бутылку нa пуансон.
– Попробуйте. - Он так и сиял от удовольствия. - Это не сложно, надо только дать себе точное задание, что нужно сдeлать. И все получится.
Ленчик нажал на рычаг, пуансон сорвался вниз…
– Вот, - подал он мне целехонькую, плотно за пробкой бутылку. - Попробуйте, это несложно.
Я отказался, помахав ободранной рукой. Про фокус я уже слышал. Повторить его не удавалось никому.
– А если в бутылку налить воду, то можно в ней любое давление, - объяснил Кудреватых все с той же виновато-сконфуженной улыбкой.
– Любое? - удивился я. - Но она же разлетится вдребезги!
– Да, конечно, - как-то враз стушевался он. - Но если вы поставите перед собой задачу…
Про это я уже тоже слышал. Действительно, каким-то чудом эму технику удавалось абсолютно точно угадывать предельно допустимое давление - при испытаниях образцов на этом самом прессе-гиганте. Допустим, железобетонная ферма должна дать трещину при нагрузке в двести тонн. Не включая огранииитель давления, Кудреватых давит ферму вручную, рычагом, а когда расшифровывают диаграмму нагрузок, оказывается точно двести тонн…
– Как вам это удается? - полюбопытствовал я.
Он подумал, смущенно улыбнулся и повторил прежнее:
– Это может сделать любой. Надо только очень сильно заxoтеть, чтобы получилось нужное. Ну и знать, конечно, что же нужно получить. Представить, что ли… - Пожал он плечами, всем своим видом выражая сожаление, что не может мне внятно ответить на такой, казалось, детский вопрос.
На том мы и расстались, но каждый раз при встречах он так радовался мне, что очень скоро и как-то незаметно перешли “ты”, хотя и говорить-то нам, по существу, было не о чем: Пару фраз о погоде, о новом фильме, о новых проектах, выведенных в “манеже”… Вот там, в “манеже”, он меня и удивил oднажды уже по-настоящему.
Дело было так. Периодически - раз в квартал, иногда в полода - в “манеже” проходят выставки под лозунгом “Терра-“фантазия”. Все планшеты обезличенные, только символы, тема Мобая и единственное условие для приема проекта на эту выcТавку-фантази, как выражается наш величавый Ваграм Ваcйльевич, - полная отрешенность от возможностей и проблем сеодняшнего дня. Ирония иронией, а в последние годы почти половина “фантази”, как выясняется после вскрытия конвертов фамилиями авторов, оказываются присланными из Москвы, Ленинграда, Харькова… Ваграму Васильевичу такая популярность нашего “манежа”, разумеется, льстит, хотя он и понимаeт что дело тут не в институте, а в Виноградовой, которая эти Выставки-фантази когда-то затеяла, “тянет” уже лет пять, если не больше, и сама регулярно выставляет на них самые “бурные” планшеты.
Бури вокруг ее планшетов каждый раз разражаются ocнoвательные - что верно, то верно. И на этот раз Ольга Михайловна себе не изменила: на огромном ватмане - метр на три - был вычерчен дом… Да дом ли это? Причудливый улей, в котором каждый следующий ряд сотов уходит как вглубь. Такое впечатление, что весь дом состоит из полупрозрачных, четко ограненных кристаллов, каждый из которых сущeствует в пространстве самостоятельно, независимо от другoгo. А в целом это дом из множества квартир! Но может ли быть такое в природе? Вернее, можно ли построить этот “воздушный замок”?…
Впрочем, главный спор разгорелся даже не вокруг проекта - Ольга Михайловна и не тем еще удивляла! - а вокруг таблицы в углу планшета, где автор обязан указать матeриалы, из которых, по его мнению, можно построить его детище, примерную стоимость и еще ряд “сметных показателей”, говорят проектировщики. В первый день выставки вся эта таблица на планшете с символом “дельта” была пустой: автор, сказать, совершенно честно подтвердил, что и понятия не имеет, из чего можно построить его дом-улей. Но спустя два-три дня, ко всеобщему изумлению, таблица оказалась заполненной, вeрнее, заполнена была одна лишь графа “материал”, однако с noметкой “проверено в натуре”. Среди множества цифр, характeризовавших никому не ведомый кирпич, бросались в глаза, пожалуй, две: вес - единицы (игрушка по сравнению с обычным кирпичом в два раза легче) и стоимость - две десятых кoпейки за кубометр. Вот эти две десятых копейки и веселили всех без исключения - дешевле песка! В конце концов былв решено, что шутка удалась на славу, и кто-то из архитекторoв внизу таблицы, под характеристикой материала, приписка “5 октября считать за 1 апреля”.
А наутро разразилась уже настоящая буря. Не знаю, кто обнаружил на тумбочке, где лежала книга отзывов, этот странный кирпич первым, но, когда я примчался в “манеж”, там было не протолкаться и стоял такой гул, как на хоккейном матче: “Вот это цирк!… Мистификация, братцы, иллюзион!… Мадам Виноградовой салют!… Такое надо придумать… Твердая вода!. “
С трудом мне удалось пробиться к планшету с домом-ульем, у которого стояла сама Ольга Михайловна и с растерянно-нeдоумевающим видом рассматривала стеклянный блок… Впрoчем, в том-то и штука, что блок оказался не стеклянным, Из чего же он? На табличке, приклеенной к одной из граней блoка, когда он оказался у меня в руках, я прочел ту же характеристику, что и на планшете дома-улья: “Плотность - 1, Мoдуль упругости - З.ОХ104…” А ниже в кавычках: “твердя вода”.
Блок у меня вырвали, не дав как следует даже разглядеть цвет. Зеленовато-голубой? По цвету он и в самом деле был как лед, однако был теплым… Да и прочность! Выше кирпича!