Его траектория совпала с траекторией искусственного солнца, громадной ракеты с топливом Бакса, дарующей тепло и свет для сто сорок второго звездного метакаскада. Лакричник резко обернулся и увидел ее, еще такую далекую и уже близкую. Понял, что не успеет возвратиться в кабину, что приходит его конец, но почему-то не было волнения и страха. Наоборот, с каким-то интересом, до боли прищурив глаза, рассматривал громадную скипетровидную головку ракеты. Поймал себя на мысли, что жалеет о том, что такое интересное зрелище ему больше никогда не придется увидеть еще раз. Смотрел как интересный кинофильм и понимал, что смотрит в последний раз. Однако хватило трезвости мышления спрятаться за корпус своего трансагуляра.
Ему казалось, что он закипает в собственных испарениях.
Но сгореть было не суждено. Тело машины взяло на себя основной тепловой удар. Солнце прошло на расстоянии всего нескольких километров. Обезумев от боли, инстинктивно пытался спасаться: судорожно перебирая ребристую дакроновую тролею, которой был связан с машиной, добрался до кабины, смог ее открыть, даже выключил мотор деклиматора и уже после этого упал на дно кабины. Это длилось считанные секунды, но потом в его сознании растянется на часы. Нестерпимо болело обожженное тело. Напряженным, судорожным движением Лакричник сорвал с себя шлем. Какое-то мгновение отдыхал.
Потом удалось снять и комбинезон. Из аптечки достал тюбик ФИР-7 и быстро растер мазью тело. Спешил, пока на коже не появились волдыри, тогда ФИР-7 уже не поможет. На ладонях остались кровавые отпечатки от ребристой тролеи.
Тем временем Инкана приближалась. Лакричник быстро пришел в себя. Опять уверенно положил руки на руль. Чувствовал себя счастливым, но не оттого, что остался жив, а от остроты пережитого. Словно посмотрел интересный фильм.
Тело уже не болело, а только приятно покалывало после мази, как после холодного душа.
И вдруг Лакричник громко рассмеялся и резко повернул руль налево. Машина завалилась на левый бок, крутой вираж, глаза налились кровью от перегрузки.
Лакричник догнал ракету-солнце. Подлетел к ней совсем близко. Словно бабочка к свече, снова и снова возвращался к скипетровидной, пышущей огнем головке ракеты. Безумно смеялся, когда огненные языки лизали брюхо машины. Подлетал к искусственному солнцу все ближе, но не сгорал, как мотылек, и ему захотелось пролететь через самый ад. Машина выдержит семь тысяч градусов. Нужно только удачно пролететь между арками колосников ядерной топки и вырваться наружу с противоположной стороны.
Лакричник уже направил машину навстречу смерти, описав очередной круг, но какая-то сила заставила его опомниться и взять курс на Инкану. Высокомерно, победно улыбаясь, он смотрел, как яркие протуберанцы в последний раз лизнули брюхо корабля.
Через несколько минут включил режим торможения.
Посадил машину на небольшой поляне на берегу реки. Рядом был лес. Лакричник долго не выходил из кабины. Смотрел на реку, на вечно-желтый лес — выдумку биологов, на зеленую траву. Потом открыл люк и долго сидел, свесив ноги. Слушал тишину. Потом соскочил на землю, лег в густую траву и утонул в ней, словно растворился.
Где-то далеко словно ударил колокол. Потом еще раз, еще раз… Лакричник приподнялся и посмотрел вокруг. Колокола ударили снова, и Лакричник понял, что этот звон рождается в его мозгу.
Обессиленно, в отчаянии упал в траву. Опять галлюцинации. Нужно как можно быстрее возвращаться на Землю, пока не привык к постоянным имитациям. Здесь, на Инкане, имитации деятельности спасали его от болезненных срывов. Но ведь он еще не потерял способности понимать, как это ужасно — превратить свою жизнь в постоянные имитации работы, любви, счастья. Нужно как можно быстрее возвращаться.
— Добрый день, — услышал звонкий голос над собой, а потом словно эхо повторило несколько раз. — Добрый день… обрый день… брый день… рый день…
Захотелось плакать.
— Добрый вечер, — опять тот же голос, и опять эхо повторило уж тише: — Добрый вечер… обрый вечер… брый вечер… рый вечер…
— Вы заснули? — ласковый женский голос.
Лакричник лежал неподвижно.
— Может быть, это биокибер? Поврежденный кибер? — мужской голос.
— Его нужно убрать отсюда, — женский голос. — Отправить на комбинат.
Лакричник перевернулся на спину и тупо смотрел в одну точку, не надеясь никого увидеть. Однако перед ним стояли юноша и девушка. Он был уверен, что они существуют только в его воображении.
— Нет, это не кибер, — сказала девушка и села на траву рядом с ним. — Добрый вечер, — сказала тихо.
Лучи заходящего солнца оранжево освещали ее золотистые волосы.
— Кто вы? — наконец спросил Лакричник.
— Ярутка. — Улыбнулась.
Лакричник протянул руку и прикоснулся к девушке.
— Через несколько минут на этом месте… — сказала Ярутка и удивленно посмотрела на него, — …начнется строительство Инканского исследовательского центра проблем долголетия. Мы вынуждены вас побеспокоить…
— Я только что был там! — воскликнул Лакричник, смотря на оранжевую тарелку искусственного светила на горизонте.
— Где — там?
— Там, — показал рукой на солнце. — И я там не думал о вас. Мне было хорошо там.
— Вы бредите? — испуганно молвил юноша.
Лакричник молчал, только смотрел воспаленными, мутными глазами.
— Однако же вы дерзкие галлюцинации… Вы не дали мне и минуты отдыха… Вы заставляете меня снова лететь туда… — устало смотрел на заходящее солнце. — Только постоянная деятельность спасает душу. — Лакричник медленно пошел к своей машине, вдруг неожиданно остановился и закричал: — А вы кто такие?! Почему я должен вам подчиняться, словно ВЫ действительно существуете?!
— Вам здесь опасно находиться, — сердито сказал юноша. — Это строительная площадка. Через несколько минут…
И в это время долетел шум множества мощных моторов.
С неба в густую высокую траву начали спускаться большие грузовые тригуляторы, из них выбегали люди, выезжали машины. Вмиг все смешалось в один круговорот — грохот машин, хриплые, усиленные мегафонами голоса людей. Лакричник еще пытался понять — существует ли виденное на самом деле или только представляется ему. Со всех сил закричал:
— Остановитесь! Эй, вы! Вы все! Остановитесь! Хоть кто-нибудь остановитесь!
Но на него никто не обращал внимания, его голоса вообще никто не услышал за грохотом. И Лакричник победно улыбнулся:
— Вы не существуете! Вы только мираж! Я разговариваю с миражем. Я говорю сам с собой.
Обходя большие машины и людей, дошел до своего трансангулятора, сел в кабину и дрожащей рукой нажал на клавишу экстренной связи с Землей.
— Земля?
— Седьмая на канале девятого, — ответил безразличный голос кибера из динамика.
— Земля, я девятый. Я не могу продолжать программу исследований. Галлюцинации. Прошу о помощи.
— Информация принята.
Он еще смог запрограммировать траекторию к отелю «Дзябран», нажал на кнопку «вертикаль». Закрыл глаза и заснул мгновенно, словно умер.
Проснулся он так же неожиданно. Солнце светило прямо в глаза. Посмотрел на часы — он спал два дня в машине на стоянке возле отеля.
В душе царило непонятное равновесие. Покой. Лакричник не узнал сам себя. Словно родился во второй раз.
— Вот и миновал кризис, — сказал вслух.
Уже не проверял материальность окружающего. Степенно пошел к центральному входу отеля. Вдруг вспомнил ту девушку, ярутку. Ту, которую видел возле реки, и уже не волновало его, реальна ли она или-порождена его больным воображением.
Ощущал прикосновение ее волос, ее дыхание и даже упругость молодого тела. Чуть не возвратился назад к машине. Хотел лететь снова к реке, на строительную площадку. Он не сомневался, что встретит там ярутку. Ему захотелось опять быть средь суматохи, в толпе, объединенной общей для сотен имитацией деятельности. Но увидел на пороге больших прозрачных дверей своего старого друга, Тереста. Удивленно остановился, встрече не обрадовался.