Неподалеку от оливковой рощи он заметил гравиталет, окруженный копьеносцами в бронзовых латах. Чуть поодаль на выжженной раскаленной земле с колодкой на шее сидел юноша, встреченный Печальным драконом сегодня на берегу. Юноша грустно поглядел на приземлившегося змея и прошептал, еле шевеля сухими от жажды губами:
– Не смог я ничего сделать. Царь приказал охранять божественную колесницу.
– Отпустите его, - приказал Печальный дракон одному из воинов; тот повиновался.
– Садись на меня, - сказал он освобожденному пленнику. - Садись между крыльями.
И когда юноша нерешительно вскарабкался по гладкой холодной чешуе и устроился в углублении на спине, обхватив обеими руками выступ гребня, Печальный дракон осторожно поднялся в воздух. И вдруг ослепительный молнийный разряд прорезал пространство и с оглушительным взрывом ударил в гравиталет, разбрызгивая вокруг искры расплавленного металла…
Наступила короткая летняя ночь. Печальный дракон отдыхал в заливе Встреч, ожидая восхода солнца. Подогретая вода залива медленно снимала напряжение минувшего длинного дня.
Угнетенность и сонливость, которые всегда подстерегали змееящеров, долго пробывших в непривычной температурной обстановке, постепенно исчезали под живительным воздействием теплой бархатистой воды. Еще до захода солнца, несмотря на усталость, Печальный дракон успел передать в Оазис подробную информацию, сопроводив ее собственными рекомендациями.
Не так страшно, что людям стал известен рецепт приготовления эликсира молодости, это следовало предвидеть. Не страшно даже, что группа людей, которым сделался известен секрет долголетия, не сумела правильно использовать снадобье и перешла к неумеренному употреблению напитка. Этого также следовало ожидать, зная пристрастие людей к наркотикам и прочим возбуждающим средствам. В конце концов, никто, кроме самих любителей одурманивающего напитка, не будет повинен в собственной гибели. Страшно то, что зараза, подобно лавине, распространится дальше и повлечет массовую гибель других ни о чем не подозревающих людей. Необходимо в зародыше и как можно скорее ликвидировать опасность, угрожавшую человеческому роду.
И все же не это более всего тревожило Печального дракона.
Впервые, может, по-настоящему задумался он над последствиями искусственного продления жизни. Встреча с полубезумным Пилотом заставила его вспомнить о спорах, которые шли в те далекие времена, когда открытие эликсира долголетия поставило змееящеров перед дилеммой: стать или не стать бессмертными. Уже в ту пору задавали вопрос о последствиях такого шага. Но кто же мог тогда, не испытав действия чудесного напитка, подтвердить его вредоносность. И вот сегодня при разговоре с Пилотом Печальный дракон лочти физически ощутил и мечущиеся импульсы разорванной психики, и мертвенное дыхание безумия.
Конечно, змееящеры, вот уже три столетия ежегодно на празднике Вечности вкушающие напиток бессмертия, строго соблюдают все меры предосторожности. Но что, если результаты дадут о себе знать лишь по прошествии значительного срока, а человек, который неумеренно употреблял эликсир долголетия, просто ускорил приближение неминуемого итога, ускоренно пройдя тот же путь, что предстоит пройти каждому змееящеру? В таком случае цивилизации Оазиса угрожает смертельная опасность.
Завтра к заливу Встреч будет доставлен мощный межконтинентальный гравиталет, на котором Печальный дракон отправится в глубь материка, туда, где под сводами ледниковой пещеры разыгрались драматические события, конец которых пока невозможно предсказать. Предстоит на месте оценить обстановку и принять необходимые меры. Ну а если и суждено когда-нибудь погибнуть змееящерам, что ж, на земле останутся люди. Разум не может умереть. Разум должен жить!
БОРИС ЛАПИН Палочка с зарубками
Станция с ее путями и горками пока существует на бумаге, но в лесу уже есть поселок, и возят сюда людей ночевать аж с Перевала, за девяносто километров. Тишина царит на станции Оя, особенно днем. И ничего интересного, единственная достопримечательность - маленький музей. В него-то я и забрел в ожидании открытия столовой.
Музей как музей. Красное знамя министерства. Рапорт. Серебряный костыль. Вымпел от друзей из ГДР. Новый сборник Евгения Евтушенко с автографом автора. Любительские фотографии: палатки, костры, гитары. Значок, побывавший в космосе и подаренный космонавтом Севастьяновым. Номер газеты: “Поезд прибыл на станцию Оя!” И вдруг…
Не помню уж, что прежде зацепило мое внимание: палочка с зарубками или расписка. Обыкновенный тальниковый прут, на нем зарубки ножом, если сосчитать - двенадцать. Листок бумаги в клетку. “Расписка. Я, Сычев Валентин Петрович, настоящим голову даю на отсечение, что день был!” Ниже начальственная резолюция: “Подтверждаю”, и подпись - то ли Куликов, то ли Кулемин, то ли Кулибин.
Согласитесь, такое не в каждом музее встретишь: “День был!” И в доказательство прутик с зарубками. Согласитесь, мимо такого ни один журналист не пройдет. Я заинтересовался, даже обернулся было в поисках экскурсовода. И лишь потом обнаружил фотографию: одиннадцать парней и девушка, весело глядящие в объектив. Неизбежная гитара. Кувалда. Топор, воткнутый в бревно. На девушке очки. У одного из парней прутик в руке, возможно, тот самый. У другого письмо или телеграмма. Да, сфотографировались они, похоже, на свежем настиле автодорожного моста: в нижней трети фотографии пустота. Вот и все.
Я загорелся и принялся чуть ли не каждого встречного расспрашивать о прутике с зарубками и о дне, который не то был, не то его не было. Конечно, никто ничего толком не знал, точнее, все всё знали и окончательно меня запутали. Еще бы, произошло это давным-давно, почти два года назад, участники этого казусного случая переместились бог знает как далеко на восток, да и случай оказался из тех, что сами собой обрастают невероятнейшими подробностями и превращаются в легенды.
Поэтому некоторый налет фантастичности остался, но от него уж никуда не денешься, в нем-то и соль предлагаемой истории.
А началось все, как водится, с пустяка.
Илью вызвал начальник СМП Деев и объявил: - Кулибин, тебе задание чрезвычайной важности. Ровно за двенадцать дней поставить мост на реке Оя. Кровь из носу.
Вот чертежи. Готовься завтра утром в десант.
– На какой, какой речке? - переспросил Илья.
– Оя. Сорок седьмой километр. За двое суток, надеюсь, доползешь? Лес там уже лежит. Осенью бригаду лесорубов высаживали с вертолета. Мостик так себе, не проблема. Проблема в другом - ровно двенадцать дней. Первого августа туда придет Трасса. В лице мощного автопоезда. Бросок УстьБорск - Перевал. А в первой декаде августа синоптики затяжные дожди обещают. Сам знаешь, во что превратится тайга.
– Знаю. В трясину…
Это были самые первые шаги Трассы, тот знаменательный момент, когда работы переносятся с карты на местность. Через нехоженые доселе дебри пунктиром будущей железной дороги отправлялся автопоезд - бульдозеры, тягачи, экскаваторы, автомобили с грузом, - чтобы оседлать Перевал и положить начало автодороге, без которой немыслимо сооружение трассы.
А сама автодорога, естественно, нуждалась в мостах через десяток лежащих на ее пути таежных речек. Одну из них и предстояло обуздать бригаде.
– Так что не подведи, Кулибин. К первому августа. Не дойдет автопоезд до цели, не возьмем Перевал. Тогда уж только по морозу, а мне секир-башка гарантирована.
– Понял. Будет сделано, - ответил Илья, разглядывая чертежи.
Однако начальник СМП для верности повторил еще раз все с самого начала. Илья завелся:
– Да что ты заладил! Первое августа, первое августа… Делать там нечего до первого августа. Честно! Пять дней еще загорать будем. Да рыбку дергать от безделья. Или ты мою братву не знаешь? На спор, куль рыбки навялим? Честно! - Начальник СМП Деев ошарашенно примолк. Он знал Илью как парня делового и такой пассаж услышал от него впервые.