– Жалко Кузнецова. Но никогда из него не получился бы хороший косморазведчик. Споткнулся на первом же препятствии - не смог отличить реальность от вымысла.
После этих слов Соколова почему-то отвернулась и всхлипнула, вытирая глаза рукавом комбинезона с эмблемой школы: сказочная неисследованная планета узорным теннисным шаром лежит на ладони человека.
ВЛАДИМИР ПАВЛОВ На острове
Капитан-наставник оглядел шеренгу притихших ребят и строго скомандовал: - Вольно! - А потом тихим каким-то голосом, совсем подомашнему продолжил: - Ну что ж, дети мои. Всем вам присваивается первое звание.”космонавт-стажер”. Не правда ли, время пролетело быстро? Всего за два месяца вы получили четыре триллиона единиц информации, в сотни раз больше, чем любой человек в прошлом, двадцатом, веке мог получить с помощью кинофильмов, книг, телевидения, газет, радио за год. Как вы знаете, наша школа экспериментальная. Информация подается вам непосредственно в мозг, минуя органы чувств.
– Разрешите, капитан! - сказал Вадик. - Зачем нужна такая скорость усвоения материала?
– В конечном счете для того, чтобы экономить время.
– А зачем экономить время?
– Чтобы осваивать новые галактики.
– А зачем?
– Знаешь что… Ты все-таки подключись к сто двадцать пятой программе суперстереовизора, малыш, она тебе все изложит.
– Знаю. Но мне хочется, чтоб это объяснили вы.
– Программа объяснит тебе историю освоения галактики, цели и задачи быстро, четко, без лишних деталей и в то же время подробно, конкретно, в красках и даже со всеми запахами.
– Мне не нужно в красках и вообще в готовом виде.
– Ты, наверное, соскучился без мамы, малыш, потому и нервничаешь. Получилось, что я над тобой подшучиваю, но я просто констатирую этот факт: вы оторваны от родных и друзей, от дома, такая оторванность необходима. Видишь, как многословен и неточен в формулировках человек. Программа объяснит тебе это гораздо лучше… Всем разойтись. У кого вопросы - останьтесь.
Капитан-наставник подошел к Вадиму, отечески погладил его по голове:
– Ты меня беспокоишь, мой мальчик. Наверное, ты переутомился.
– А у меня такое чувство, будто я пробездельничал два месяца, - ответил Вадим, - будто я просто аппарат для хранения информации.
– Чем же ты собираешься заняться в каникулы?
– Конструированием… информационной машины.
– Еще одной? Тебе мало информационных машин, которыми буквально напичкана наша школа? Чего же ты хочешь?
– Нужен принципиально новый источник информации, - начал Вадим, торопясь и волнуясь, - который имел бы следующие параметры. Первое. Регулируемая скорость подачи информации. Пусть даже небольшая. Второе. Возможность свободного поиска в информационном массиве.
– Зачем ползать по всему массиву взад-вперед? - удивился капитан-наставник. - Лучше осваивать его быстро и методически сразу от начала и до конца. Это же логичнее.
– Мне надоела логика! - закричал Вадим. - Извините… Я хочу думать над тем, что узнаю, хочу сам определить главное, отбросить лишнее. Итак, третье. Хочу, чтоб для считывания информации не требовались сложные приборы типа голографических датчиков или плазмотронов. Четвертое. Чтобы не требовался мощный источник питания, и вообще аппарат должен быть портативным и автономным. Это пятое и шестое. А отсюда седьмое. Носитель информации должен быть достаточно прочным, не бояться вибрации, воздействия пси-полей и тэ дэ. Чтоб я его мог взять в путешествие куда угодно. Короче, вся конструкция должна быть надежной и аппарат транспортабелен. Это восьмое и девятое.
– Ты придумал невозможное, - вздохнул капитан-наставник. - Каждое в отдельности требование выполнимо, но все вместе… Я не знаю такого источника информации. Его попросту нет.
– Вот я и собираюсь его сделать! - вскричал Вадим.
– Попробуй, - серьезно сказал капитан-наставник. - Но давай сначала спросим нашу машину. В ее гигантской памяти собраны не только описания всех информационных машин, но и образцы многих из них. Вдруг она найдет нечто похожее?
…Капитан-наставник нажал девять кнопок. Машина долго гудела, затем зажглись десять лампочек, потом шторка с надписью “Образец” раздвинулась, и на стол мягко лег небольшой плоский ящичек.
– Невероятно! - Капитан-наставник осторожно взял в руки эту коробочку. Верхняя и нижняя стенки ее несколько выступали с трех сторон. Четвертая, более узкая, сторона была несколько закругленной формы. На нем не было видно ни клавиш, ни кнопок управления.
– По-видимому, управление телепатическое, - сказал Вадим.
Он осторожно мизинцем попытался приподнять верхнюю панель, она легко поддалась. Под ней не было никаких кнопок для управления, сверху лежала очень тонкая белая гибкая пластинка, на которой была выгравирована, а может быть, нанесена еще каким-то способом цепочка микроэлементов в виде значков, крючочков, черточек. Вадику показалось, что эта пластинка лежит неплотно, один ее уголочек чуть-чуть отстает, и под ней лежит другая пластинка того же формата. Вадик подцепил ее ногтем и попытался вынуть из ящичка. Но она не поддавалась. Тут он понял, что пластинка закреплена с одной стороны. Он слегка приподнял ее и под ней обнаружил такую же пластинку, сплошь покрытую значками-элементами: кольцами замкнутыми, разомкнутыми, черточками, крестиками, параллельными линиями…
– Похоже на электронные печатные схемы, капитан, - сказал Вадим. Капитан смущенно молчал.
– Печатные схемы активно применялись в конце прошлого столетия, - заученно продолжал Вадим, - для передачи информации, но для хранения нет. Здесь где-то должен быть магнитный диск или лента. Нужно спросить машину, - и Вадик нажал кнопку с надписью “Описание образца”.
Ответ машины был такой: “Книга. Как инструмент хранения и передачи информации уникальна. Имеет следующие достоинства. Регулируемая скорость подачи информации, возможность свободного поиска в информационном массиве, простота считывания информации, портативность…”
– Как я не догадался! - воскликнул капитан. - То, о чем ты говорил, это, конечно, книга!
– Но как мне быть? - спросил Вадик. - Я не умею читать! Нас научили читать мысли, но не научили читать книги.
– Лев Толстой, “Детство”, - медленно, по слогам прочел капитан. Он был в замешательстве. Хотя программу обучения составлял не он, но, как любой честный человек, капитан чувствовал за нее ответственность. - Понимаешь, сначала надо изучить азбуку…
– Азбука, азбука, - пробормотал Вадик. - Слово незнакомое, но где-то я его слышал… Слово “азбука” от первых двух букв кириллицы: “аз” и “буки”.
– Ты молодец, Вадим! Эта книга тоже написана кириллицей. Когда я был в твоем возрасте, кириллицу изучали в начальной школе. Знаешь, много было споров, кто придумал кириллицу. Сначала считали, что просветители Кирилл и Мефодий на основе византийской азбуки… Впрочем, с самого начала многих смущало то, что в кириллице уже в IX веке было сорок четыре буквы, в то время как в византийском алфавите только 25. Потом оказалось, что она произошла от еще более древней азбуки, которая старше на несколько столетий… А в своей книге Кирилл сообщал, что видел “русские письмена”, но не описал их. Да, мы на нашем острове, наверное, поторопились отменить азбуку, ликвидировали книги и журналы. Ты прав, малыш! Самые совершенные средства информации никогда не заменят нам книгу, радость живого общения с творениями классиков. Что ж, придется войти с предложением в Комитет космонавтики об изменении нашей учебной программы.
ЛEОНИД Л EОНОВ Последняя прогулка
В наши дни, когда взоры мыслящего человечества с тревогой и надеждой обращены в будущее, особый интерес приобретает вставная главка из нового романа, работу над которым завершает Леонид Леонов. Разумный исторический оптимизм, понимаемый как рассудительная уверенность в лучшем, не должен пренебрегать рассмотрением и худших вариантов. Эпиграфом к помещаемому здесь отрывку, наглядно напоминающему о кое-каких необратимых последствиях людского неблагоразумия, может служить аксиоматическая ссылка из вихровского доклада в “Русском лесе”, что “все правдоподобно о неизвестном”.