— Но ведь на амфоре, о которой вы упоминали, тоже плоскостное изображение, откуда же вдруг появляется трехмерность? — напомнил Мавродин. — На акварели также нет трехмерности… Как же мне в это верить?
Несколько сникший Авилов, который лишь с запальчивостью выстреливал возражения, теперь принялся рассуждать спокойнее, увереннее.
— Художник, вложивший свои чувства, но не научившийся рисовать, это…кубист, который на картинах, как в голографии, изображает вещи в трех измерениях… Те древние художники сообщили рисункам и свои эмоции, но не в виде красок, линий… Что-то здесь есть непознанное… пока, по то, что люди со временем познают… Может быть, мы столкнулись с первым случаем? — подвел итог Авилов. — Иллюзия и есть реальность!
Леонид Христофорович щелкал зажигалкой и никак не мог раскурить трубку, меж тем он говорил:
— Вот вспомните о том, что в стереокино вам выдают очки с двумя разными стекляшками, вернее, слюдой, но ведь вы через них смотрите на изображение, снятое и проецируемое на экран специальной оптикой… и, кажется, с двух пленок… не знаю. Может быть, ваша казуаль сразу что-то и вроде очков для стереофильма, и оптики при съемках?
Авилов, почувствовав, что Леонид Христофорович в чем-то начинает соглашаться с его суждениями, заговорил с воодушевлением:
— С помощью оптики мы приближаем к себе Луну, другие планеты, приближаем настолько, что, кажется, их можно рукой достать… Может быть, действительно можно, если додуматься, как-то воспользоваться оптической скоростью и связью?… Да-да! Не удивляйтесь. Со временем непременно это откроют, в этом меня убедила казуаль. Оптическая ось… Отстранитесь от традиционных привычных гипотез… мне представляется такая ось колеей, по которой может мчаться поезд со скоростью человеческой мысли…
— Знаете, Вадим Сергеевич., эта ваша… находка от наших дел увела в мир ненужных размышлений.
— Вы так думаете? — с вызовом спросил Авилов.
— Мне так кажется. — Мавродин был озадачен, он не знал, как умерить пыл оппонента. — И пожалуйста, никому о ваших… м-м размышлениях не говорите.
— Подумают, что я сбрендил? — с улыбкой, с вызовом спросил Авилов. — Ну и пусть… Циолковского также… некоторые считали… местным чудаком.
— Вы претендуете на роль открывателя в области сверхъестественных сил?
— Ни на какую роль я вовсе не претендую! Ни в одной области. — Авилов, насупившись, заходил по кабинету. — Ну если человек увидел что-то… необычное… И пока никто мне этого объяснить не может.
— Хорошо, хорошо, Вадим Сергеевич! — Мавродин стремился вразумить друга. — Давайте здраво разберемся. Можно ли поверить, что с помощью самой загадочной лупы есть возможность проникнуть… ну за изнанку картины и попасть… в ту жизнь, которую она изображает?… Подумайте… Это же… простите, пустая мечта о Зазеркалье…
— Но мне кажется, Леонид, что здесь соединяется энергия накопленных знаний о том, что представляла прошедшая жизнь… на картинке и сила оптической оси… того, кто хочет сегодня в нее заглянуть… Если их максимальная сила пересекается — возникает проникновение… Сила знаний и энергия чувств. В этом я вижу основу, объяснение, почему для меня возникает трехмерность рисунка.
— И этого может добиться каждый? — Мавродин хмыкнул. — Все члены научного совета?
— Если накопят нужные знания и если напрягут свое желание познать то, что за пределами картины… Это творческая энергия, которую пока не измерить, ни вообще исследовать никому не удалось… Что и как творилось, на какой энергии, напряжении работал Микеланджело или Лев Толстой… академик Королев и Курчатов… или сегодняшние творцы. Здесь нужно соединение медицины, психологии, физики, химии, всех наук.
— Ну зачем это вам, дорогой мой друг, архитектор-реставратор? Что это дает вам конкретно? — вопрошал Мавродин.
— Если мы будем знать — можно будет управлять творческим процессом…
— Все логично, но неубедительно, — как можно спокойнее заключил Леонид Христофорович, желая прекратить беседу.
— Убедят вас, может быть, проекты, которые я скоро закончу? — с упрямством спросил Вадим Сергеевич.
— А как я обсчитаю их инженерную сторону? На основе чего?… — Мавродин бросил тяжелую гирю на чашу весов спора.
— Масштаба… На основе масштаба и соотнесенности частей здания. Ведь, помнится, вы сами, Леонид, предложили этот метод, когда не хватало документации! — с ехидством напомнил Авилов. — А? Или я и это путаю?
— Вам помочь приготовить рыбу? — Мавродин думал, что нашел выход из спора. — Как говорят французы, нужно, кажется., жарить другую рыбу. — И рассмеялся.