Теперь девушка шла медленнее, и там, где позволяла тропинка, Митя мог идти рядом.
— Твои родители не будут волноваться? — спросила Наташа.
— Ты их плохо знаешь. Раз они отпустили меня без робота, значит, предусмотрели все заранее… По крайней мере папа.
За поворотом показалось озеро.
— Какая чудесная вода! — воскликнула девушка. — Сегодня у нее бирюзовый оттенок. Я хочу искупаться!
— С ума сошла! — сказал Митя. — Это жидкий воздух. Под скалой проходит скважина.
— Ты как хочешь, а я пошла.
Девушка подбежала к озеру и скинула платье.
Наташа плескалась довольно долго, вызывая тихую зависть своего приятеля. Наконец ей надоело купаться и она вылезла на берег. Она стояла на берегу, и поднимающийся воздух шевелил ее золотистые волосы. Впрочем, они только сейчас стали золотистыми. Раньше они были каштановыми, серебристыми, серебристо-пепельными и, казалось, могли принимать любой оттенок.
Митя не испытывал стыда, наблюдая за обнаженной девушкой. Почему? Этого он пока не знал. Было в Наташе что-то необъяснимое, что сближает человека с природой и чего его отец наверняка не понимал.
На расстоянии тридцати метров от озера холод не чувствовался, и Митя сел на землю.
— Слушай, а до тебя можно дотронуться? — спросил он, когда девушка подошла к нему.
— Попробуй, — сказала девушка.
Митя взял ее за руку. На ощупь рука была мягкой и теплой.
— Только не надо давить слишком сильно. У меня не хватит сил.
— Я знаю, кто ты, — сказал Митя. — Ты сгусток поля. Тебе захотелось превратиться в девушку, и ты стала ею. Если бы захотела, ты превратилась бы, скажем, в камень…
— Надо спешить, — забеспокоилась девушка. — Надвигается хурракан.
Этим древним индейским словом люди называли внезапные изменения в атмосфере планеты, которые приводили иногда к катастрофическим последствиям. До первых порывов ветра было не больше трех минут — ровно столько, чтобы успеть укрыться в защитном поле ближайшего буя. Но сейчас до буев было далеко, кроме того, их закрывали скалы, которые экранировали поле.
— Я покажу короткую дорогу, — сказала Наташа.
Спуск был еще тяжелее, чем подъем. Приходилось прыгать с камня на камень. Малейшая оплошность грозила падением с головокружительной высоты.
То ли девушка прыгнула слишком далеко, то ли Митя не усмотрел коварный камень — вдруг почва ушла из-под ног, и Митя почувствовал, что падает.
Он постарался отыскать глазами упругие ветки «горного каната». Попади он на такую ветку, у него был бы шанс остаться живым.
За считанные секунды Митя успел заметить, что больших канатов внизу нет. Лишь у самого дна торчал маленький, словно мышиный хвостик, канатик. Митя приготовился падать на него.
Вдруг что-то словно ударило его по ногам, и Митя почувствовал, что летит вверх. Неведомая сила подняла его из пропасти и мягко опустила на уступ скалы.
«Планетолет! — подумал Митя. — Молодец, отец, успел запустить его перед хурраканом».
Полежав немного на уступе скалы, Митя поднялся. А где же Наташа? Неужели убежала?
— Наташа! — позвал он.
Наташа была рядом. Она лежала на камнях возле тропинки, маленькая и тихая. Краска сошла с ее лица, платье потускнело, волосы стали бесцветными.
— У меня не осталось сил, — прошептала она. — Я не смогу проводить тебя домой.
— Ерунда. Я тебя понесу.
— Отнеси меня в пещеру. Это близко.
— Хорошо, — сказал Митя.
Он взял девушку на руки и побежал.
Первый порыв ветра обрушился на них у входа в пещеру.
Митю сбило с ног, протащило между оскалившимися рядами сталактитов и покатило вглубь. Девушка выскользнула из рук, словно растворилась.
Тьма была кромешная. Рев хурракана почти не доносился.
Митя поискал свой «вечный» фонарик, но тот, видимо, выпал при входе. Тихо-тихо капала вода. Каждая капелька звенела, потом шелестела, отдаваясь эхом со сводов пещеры.
— Наташа! — позвал Митя тихо.
— Что тебе нужно?
— Посиди со мной.
— Зачем?
— Не знаю.
— Ты мне надоел, — сказала девушка равнодушно. — Я не способна на человеческие чувства.
И потом, чтобы рассеять сомнения, добавила:
— Мне было скучно и захотелось поиграть. А теперь ты мне надоел. Понятно?
— Не верю, — сказал Митя. — Что случилось с тобой на скале?
— Не обращай внимания, со мной бывает. Я просто устала.
Хурракан кончился.
— Мне нужно идти, — сказал Митя. — Но я приду сюда завтра. Ты будешь меня ждать?
— Нет.
— Врешь! — со злостью сказал Митя.