«Чертовщина какая-то, — в который раз с досадой подумал епарх. — Нужно менять работу. Ни минуты покоя не бывает в этом самом беспокойном на свете городе. Вчера ночью, например, привели индийского мага, обвиняемого в убийстве. Маг тряс седой бородой и долго рассказывал, что хотел показать этим кретинам фокус, когда из пшеничного зерна вырастает ребенок, который тут же поднимается по канату, уходящему прямо в небо, а за ним поднимается туда маг. Через некоторое время с неба падают отрубленные руки и ноги ребенка».
— Это же элементарный фокус! — кричал он. — Фокус! Пришлось его высечь и отпустить, но скольких сил это потребовало.
— Ну, что там? — хмуро глядя на дежурного, спросил епарх.
— Пришел таксиарх исаврийской сотни, которая охраняет особый…
— Ну!
— …особый арсенал. Он говорит, что…
— Господи! Скорей говори, понимаешь, скорей!
— Чертовщина…
— Что?
— Он говорит, что в арсенале завелись демоны.
— Он, наверное, пьян, — зло сказал епарх и запахнул халат, — Гони его в шею.
— Но…
???
— Он говорит, что исчезли трубы и заряды для «огня».
Взбешенный и одновременно испуганный, а чем больше испуганный, тем больше взбешенный, епарх прибыл к особому арсеналу; могучие исавры стояли перед взломанной дверью, похожей на широко раскрытый черный рот. Епарх в сопровождении таксиарха прошел в помещение, где хранились трубы и уже готовые заряды.
Из сбивчивого рассказа таксиарха он узнал, что вскоре после первой стражи караульный, стоящий у ворот, заметил странного юношу, который словно что-то искал. В руках у него был большой и, видимо, тяжелый бурдюк. Оказалось, что юноша только сегодня прибыл в столицу и заблудился, а в бурдюке у него (после тщательной проверки, конечно) было обнаружено прекрасное критское вино.
— А вы откуда знаете, что оно было прекрасным, — спросил епарх и подозрительно поглядел в глаза таксиарху.
Тот опустил глаза.
— Дальше! — приказал епарх.
Качество напитка выясняли все, даже те, которые стояли в карауле. Скоро весь караул крепко спал, а один любитель вина был оглушен ударом по голове и уже несколько часов не приходил в сознание.
— Что украдено?
— Десять больших корабельных труб и заряды к ним, — четко доложил таксиарх.
Ночной епарх, кляня все на свете, вернулся к себе s канцелярию и тут вспомнил, что надо бы дать приказ обыскивать повозки, выезжающие из города. Он вызвал дежурного:
— Приказываю обыскивать все повозки, покидающие пределы Константинополя. Подозрительных задерживать.
— Уже сделано, — молодцевато доложил дежурный. Теперь он не казался смущенным.
«Каков, бестия, — подумал епарх, — явно метит на мое место». Но дежурный во время отсутствия епарха успел побывать на его месте на диване рядом с прекрасной наездницей и остался весьма доволен.
Через десять дней приказ был отменен, таксиарх исаврийской сотни отправлен в сирийские каменоломни, бравые исавры спешно переведены в отдаленный гарнизон на фракийской границе, бывший дежурный стал ночным епархом, бывший епарх вместе с прекрасной наездницей уехал в Египет. Весь случай был отнесен к разряду необъяснимых. Одним словом, чертовщина.
15. Птицы улетели и кошка убежала
Старейшина Фарнгет сделал последние распоряжения и прошел в спальню молодого князя. Последний представитель древнейшего княжеского рода вторую ночь плохо спал. Он говорил, что ему снится похожее на огромного вепря, только без щетины, страшилище с острым рогом на носу. Фарнгет приказал поить мальчика на ночь сонными отварами, но это мало помогло. Вот и сейчас он не спал.
— Что не спишь, Добрынюшка? — ласково спросил старик.
— Я, дедуня, думаю.
— Ночью спать надо, а не думать.
— Погоди, я думаю, что им от нас нужно?
— Кому?
— Полянам, конечно. Ты же сам рассказывал, что раньше мы жили с ними в мире.
— Мы и сейчас с полянами не воюем.
— А кто же осаждает Коростень?
— Князья и бояре. Этим мы мешаем. Силу в Киеве взяли норманны, а у этих с нами давние счеты.
Мальчик лежал на спине, заложив обе руки за голову, и внимательно слушал.
— А когда отец вернется? — внезапно спросил он.
Фарнгет не умел лгать, но что было делать?
— Скоро. Спи лучше.
Он наклонился, поцеловал мальчика в теплую щеку и почувствовал влагу. Добрыня беззвучно плакал.