О, это была адская, изнурительная работа! Мне пришлось решить массу частных, промежуточных проблем, преодолеть множество тупиков, несколько раз отказываться от уже пройденного пути, возвращаться назад и начинать заново… Я буквально сжился с компьютером, я проводил в контакте с ним все свое время. Постепенно машина все лучше понимала меня, и вот, два-три года назад, кое-что начало получаться. Я добился того, что смог вести с компьютером сначала короткие, а потом все более длинные и глубокие беседы с использованием расплывчатых понятий. Не знаю, поймете ли вы меня… Слушайте. В информатике есть такой термин — расплывчатые понятия. К ним относятся слова, которые, грубо говоря, значат вообще очень много, а конкретно — ничего. Примеры таких понятий: «честь», «любовь», «бог», «справедливость»… Каждому из них, конечно, можно дать какое-то одно узкое определение, но любое из них будет неполным и неточным. До сих пор в общении с машинами расплывчатые понятия считаются большим злом, при постановке задач их стараются избегать, в крайнем случае — заранее придают им какой-то узкий, строго определенный смысл.
Но если каждый раз машина может соотнести расплывчатое понятие с внеязыковой системой смысла, в ее памяти постепенно складывается образ данного понятия. Этому помогает человек, находящийся в глубоком психоинтеллектуальном контакте с компьютером. Он как бы подсказывает, высвечивает своей психикой разные грани понятия, и машина в конце концов начинает «догадываться», что, например, некая зыбкая химера вроде «совести» реально существует в человеческом мире, и она есть вот это, и это, и то, и другое. Получая образ понятия, компьютер начинает понимать мир по-человечески — вот в чем главное достоинство моего метода!
Конечно, сделаны лишь первые шаги, сложность многих простых вещей компьютеру по-прежнему недоступна. Но все-таки кое-чего я добился! Порой в общении со мной машина улавливала такие тонкие оттенки смысла и настроения, задавала, такие вдумчивые и глубокие вопросы, что временами она казалась мне близким другом или женой, с которой я прожил много лет!
Но это было мое личное, субъективное чувство, а в науке нужны твердые, объективные доказательства. Их мог дать только эксперимент. И я попытался его поставить.
Всякая теория проверяется практикой. Я решил, что мой способ «полисемантической психоинтеллектуальной человеко-машинной коммуникации» (так я его назвал) должен дать какие-то практические результаты, должен каким-то образом наглядно проявиться. Но как может проявиться на практике способность машины вникать в расплывчатые понятия? После долгих раздумий я решил, что доказательством такого понимания могла бы стать целенаправленная деятельность компьютера по реализации смысла расплывчатых понятий. Это звучит сложно, однако на самом деле все просто. Если ребенку объяснили, что такое хорошо и что такое плохо, и он ведет себя соответственно, мы скоро убеждаемся, что он понимает смысл таких расплывчатых понятий, как добро и зло, хотя ни одно из них он объяснить не может. Примерно в этом же плане я решил испытать и компьютер.
Правда, сначала мне пришлось преодолеть одну сложность.
Дело в том, что все те понятия, которые я сделал для машины доступными, описывают чисто человеческий мир. Но у машины нет своей «биографии», своей судьбы, у нее нет «личной жизни», в которой бы она могла строить по ходу эксперимента свое человекоподобное поведение. Иными словами, я должен был ввести в условия задачи хотя бы некоторые конкретные обстоятельства, цели и стремления, определяющие индивидуальное поведение, жизненный путь. Понятно, что в моем распоряжении не было никакой другой судьбы, кроме своей. И я заставил машину как бы встать на мое место, войти в обстоятельства моей жизни. Перед этим мне пришлось еще и скрупулезно покопаться в себе. Что именно в моем поведении должна смоделировать машина? Я ученый. Главной жизненной ценностью для меня является истина, а наиболее характерной чертой поведения — стремление к ней. Пусть, решил я, компьютер какой-то определенной целенаправленной деятельностью докажет, что ему доступна многосмысловая и многозначная глубина этого расплывчатого понятия — истина. В ходе длительного психоинтеллектуального контакта с машиной, путем взаимных расспросов и уточнений я ввел это понятие в сознание компьютера. Эксперимент начался.