— Чё слушаешь? — спросил Андрей.
— Квинов.
— Так Меркьюри — гомик! — немедленно выдал Рома.
— Да мне по херу! — отмахнулся Лёня, ушёл от нас и уселся на переднее сиденье.
Толстый потопал следом, и тогда я обернулся к Фролову.
— Дюша, а ты не лишканул с Кислым? Он ведь точно братану нажалуется.
— И в рот его ногами! — отмахнулся Андрей, развернул пластинку «джуси фрут», положил её на язык и с невозмутимым видом задвигал челюстями. — Нормально всё, пацаны!
— Обоснуй, — потребовал Рома, удовлетворённый столь коротким и категоричным ответом не больше моего.
Фролов фыркнул.
— Не парься! Если что — Граф за нас впишется.
— С хера ли? — не разделил я уверенности приятеля.
— У него со старшим Кислым тёрки серьёзные. Всё путём будет.
Я только головой покачал, поскольку встревать в чужие разборки нисколько не хотелось, а вот Рома вздохнул с нескрываемым разочарованием.
— Блин, надо было Кислого обоссать! — пожалел он об упущенной возможности поквитаться за прежние наезды.
— Всё ещё впереди! — пообещал Фролов, и мне захотелось посоветовать ему не гнать лошадей, но промолчал. Теперь уже ничего не переиграть. Ставки сделаны, ставок больше нет.
Троллейбус заложил резкий поворот сначала направо, затем почти сразу повернул налево. За одной обочиной потянулся небольшой сквер, с другой стороны деревья росли вдоль бетонного забора промзоны. Прерываясь, динамик прохрипел: «Следу… …овка завод…» и умолк, так и не завершив трансляцию объявления. И вот на той самой следующей остановке нас поджидал контроль.
— Билеты предъявляем! — пройдя в переднюю дверь, объявил черноусый и черноволосый молодой человек в свободного кроя брюках и лёгком пиджаке нараспашку.
Рома вполголоса выругался, а я пригнулся и глянул в окно. Обычно безбилетников препровождали для дальнейших разбирательств в автобус или троллейбус, но сейчас остановка была пуста.
— Одни хачики, — отметил Андрей и кивком указал на двух уроженцев Кавказа, которые встали у задних дверей. — Азеры, нет? Или даги?
— Не даги точно.
— Да по фигу кто! Что делать будем? — забеспокоился Рома.
— Разберёмся, — хмыкнул я и двинулся навстречу контролёру, который, проверив проездной Лёни и пробитый компостером талон Толстого, перешёл к следующему ряду сидений.
Встретились мы у средних дверей и в ответ на требование показать билет, я попросил предъявить удостоверение. Контролёр небрежно махнул вытащенными из кармана корочками и повторил:
— Билет!
— Предъявлять документы следует в развёрнутом виде.
Кавказец в ответ экспрессивно всплеснул руками.
— Нет, билета?
— На балет? Нет.
— Выходим! Не задерживаем троллейбус!
— Крыльями не маши, всеку, — негромко пригрозил я.
— Пройдёмте на выход!
Контролёр неверно оценил расклад сил; стоило парочке его соотечественников сунуться на заднюю площадку, дорогу им загородили Андрей и Рома.
— Предъяви удостоверение в открытом виде, — повторил я своё требование и добавил: — Или вали на хер, не задерживай троллейбус.
Кавказец предпочёл ретироваться, но уже на ступеньках замешкался, и тогда я попросту выпихнул его на остановку, едва не уронив при этом на асфальт. Но не уронил и даже коленом под зад напоследок не наподдал, хоть после короткой стычки с Пантелеем ещё толком остыть и не успел.
На этом всё и закончилось. Дверцы с лязгом захлопнулись, и под вой электродвигателя троллейбус начал набирать ход. Пассажиры происшествие предпочли никак не комментировать; на упадок нравов молодёжи не стали пенять даже пенсионерки. Разве что перепуганный Тихон соскочил со своего места и подошёл к нам с круглыми от удивления глазами.
— Пацаны, вы чего? А если они милицию вызовут?
— Забей, — хлопнул я его по плечу. — Это не настоящие контролёры.
— Точно?
— Соси сочно! — рыкнул на него Андрей Фролов. — Ты чё кипишуешь? Ты вообще не при делах!
— Да ладно, Дюша! Чего ты? Ненастоящие и ладно! — Тихон вскинул пухлые ладони и отступил, но сразу спросил: — А какой сейчас штраф?
Я почесал затылок и вопросительно посмотрел на Андрея.
— Да не повышали его давненько, — пожал тот плечами. — Скоро стоимость проезда со штрафом сравняется.
— О! — протянул Тихон Морозов. — Получается, многим проще штраф оплатить, чем каждый раз билеты пробивать, вот эти и собирают деньги…
— Иди отсюда, — послал его Рома, и Толстый послушно отошёл, беззвучно шевеля губами. Но не ругался — вовсе нет, наверняка просчитывал финансовую выгоду от подобного рода деятельности. Он вечно придумывал сулящие баснословный доход проекты, но все расчёты не выдерживали столкновения с реальностью и отправлялись в мусорное ведро при обсуждении с куда более прагматичным Лёней. Впрочем, на петушках из плавленого сахара и самодельных петардах из спичек и пистонов этой неразлучной парочке что-то заработать всё же удалось. Да и домашняя студия по записи на аудиокассеты музыки приносила какой-никакой доход, но там идея принадлежала уже Гуревичу.
Мы же вернулись на заднюю площадку и уставились в окно. Рома достал мягкую пачку «Опала», курить в троллейбусе не стал, просто постукивал её снизу пальцем, выбивая и загоняя обратно сигарету.
— Да не, — проговорил он некоторое время спустя. — Не вызовут. Или пересядем?
— Успокойся уже! — фыркнул Андрей и хлопнул меня по плечу. — Серый, ты красавчик! Чётко разрулил.
Я только вздохнул, уже немного даже сожалея о своём опрометчивом поступке. Если за нами наряд вышлют, менты с хулиганами церемониться точно не станут, а берцем по рёбрам получить — приятного мало. И это помимо всего прочего. Хотя… ерунда. Лично меня возможная посадка на пятнадцать суток сейчас нисколько не пугала. Не самый паршивый исход, если уж на то пошло.
«В КПЗ точно никто не найдёт», — так думал я, даже не представляя, сколь наивные заблуждения питаю на этот счёт…
18|06|1992
день
По прибытии в управление мы дружной компанией отправились выписывать пропуска, а затем ещё битый час дожидались, когда нас соизволит опросить старший оперуполномоченный капитан милиции Козлов Вэ Эн. Пока слонялись по коридору, подошло ещё несколько общих знакомых, постояли, потрепались.
— И чего нас к оперу вызвали? — спросил вдруг Толстый. — Всегда же либо участковый опрашивал, либо дознаватель приезжал.
— Ну ты сравнил жопу с пальцем! — фыркнул Рома. — Где обычная драка и где тройное убийство?
— Да я что, я ничего… — пожал пухлыми плечами Тихон. — Просто спросил…
Предложить заткнуться ему никто не успел: как раз в этот момент из приоткрывшейся двери кабинета выглянул оперативник.
— Станислав Рыжов! — объявил он.
В ответ — тишина. Стаса среди нас не было.
— Рыжов есть здесь? — повторил милиционер с нескрываемым раздражением.
— Нету его.
Опер взглянул в листок и вызвал Тихона Морозова, но вперёд выступил Рома.
— Товарищ капитан, — обратился он к старшему оперуполномоченному, — если вы по поводу Бунькова, то я последний раз его в прошлом году видел, когда в отпуск из армии приезжал. Я ещё в город не вернулся, когда его убили!
— Фамилия!
— Романов.
— Заходи.
Милиционер скрылся в кабинете, оставив дверь открытой, а Рома с довольным видом рассмеялся и показал Тихону фигу.
— Обломайся, Толстый!
Он потопал на беседу с оперативником, а я только вздохнул.
И чему радуется? Куда спешит? Какой смысл первым лезть, если в любом случае придётся дожидаться, пока отстреляются остальные?
Я поймал себя на том, что начинаю нервничать, и через силу растянул губы в улыбке.
— Смотрю, Стас на вызов болт забил.
— Сторчался Стас, — вздохнул Андрей. — Ходит с пионеров мелочь сшибает да по огородам мак высматривает. Я пытался до него достучаться, но хрен там, всё по барабану. А ведь нормальный пацан был…
Рома пробыл в кабинете минут десять от силы. Вышел спокойный и невозмутимый, но рассказать о вопросах оперуполномоченного не успел, тот выглянул следом и скомандовал: