– Нескладная история получается. Прокурор не примет.
– У тебя след на правом запястье, а в сожжённом автомобиле найдены наручники и выломанная потолочная ручка, к которой тебя приковали.
– В каком ещё автомобиле?
– Да брось! Ты и голову не при падении с мопеда разбил, а прикладом автомата получил, на нём следы крови остались. Группа – совпадает. И тело Светловой там же в подвале недостроенного особняка нашли. Для выдвижения обвинения мало, говоришь? Так мы и без прокурора обойдёмся!
Существовал немалый риск, что разговор записывается, но я не сдержался и зло выдал:
– Без прокурора – это как в прошлый раз, когда грузинам меня сдал, да? Вышел, по плечу похлопал, сука…
К моему удивлению капитан не вспылил и лишь пожал плечами.
– С тобой просто собирались поговорить.
– Сам-то в это веришь? Или просто совесть успокаиваешь? Хотя какая совесть? Откуда она у мента продажного?!
Тут Козлов покраснел от злости и даже наметил движение вперёд, но сдержался и сделал несколько быстрых нервных затяжек, прежде чем выкинуть окурок в урну.
– Я просто искал убийцу, – произнёс он хриплым голосом. – У тебя был шанс мне всё рассказать, пошёл бы по делу свидетелем, самое большее условный срок схлопотал. Но не захотел сотрудничать, отмолчаться решил. Так кто виноват, что самого в оборот взяли? А торговля валютой – это торговля валютой. Не наркотики, не оружие, не похищение людей. Да и не прикрывал я их, от сроков не отмазывал, просто на одного беспредельщика наводку дал. Можно сказать, обществу услугу оказал.
Я не выдержал и заржал.
– Ты моё запястье видел, так прикинь – как на нём браслет наручников оказаться мог? Не похищение, говоришь? Или, полагаешь, те грузинские отморозки на встречу пустыми отправились? Кто тогда мне по голове прикладом врезал?
– Плевать и на них, – отрезал капитан Козлов, – и на твоих дружков-бандитов. Но за Светлову ты ответишь.
Я досадливо поморщился и спросил:
– Ты ведь и сам в это не веришь, так? Концы с концами не сходятся, всё шито белыми нитками. Поэтому и на откровенность вызываешь, хочешь знать наверняка. Иначе давно бы своих носатых подельников натравил!
Козлов скрестил на груди руки и выжидающе посмотрел.
– Антон Буньков, – не стал я отмалчиваться на этот раз, – и его работодатель, тот спекулянт с рынка, который валютой торговал. Не думал, как они со всем этим связаны?
– И как же?
– Антон дружил со Светловой, это тебе любой подтвердит. А у барыги была крыша. Вот так, полагаю, всё и срослось. Антон сболтнул о богатеньком папеньке подружки боссу, тот предложил бандитам подзаработать.
– А ты?
Я оскалился, окончательно позабыв об осторожности.
– А на меня ты напустил тех горцев отмороженных! Я всего-то им и сказал, что у Геры Бунькова двоюродный брат со дня перестрелки дома не появляется, а его наниматель валютой на рынке торгует! Просто хотел, чтобы отвязались, а эти гении меня в оборот взяли и на Зелёный повезли. Я им должен был барыгу показать. Ну и показал на свою голову, что ещё оставалось? В итоге они за ним проследили до заброшенного посёлка, машину со мной в переулке бросили и ушли. Что там дальше случилось – знать не знаю. Как стрельба началась, я ручку, к которой прикован был, сорвал и ноги сделал.
– Кто тогда машину во двор коттеджа отогнал и сжёг?
– Тот, кто выжил. Кто ещё?
Опер с задумчивым видом достал сигарету, но прикуривать её не стал, убрал обратно в пачку.
– Ладно! Я проверю, а пока – живи. – Он наставил на меня указательный палец и предупредил: – Только заруби себе на носу – в следующий раз так легко не отделаешься. Либо за решётку отправишься, либо на кладбище. Я тебе это обеспечу, не сомневайся.
Он поднялся на крыльцо и скрылся внутри, я тоже у отделения задерживаться не стал. Пошёл жить дальше. Но привкус от разговора остался на редкость неприятный. Будто в долг сколько-то времени отмерили, а как расслаблюсь, так за жабры и возьмут.
Засада!
02|07|1992
день-вечер
Домой возвращался через вокзал. Вдоль путей там разбили табор цыгане – не местные, а приехавшие чуть ли не из Таджикистана, по территории слонялись какие-то мутные личности и бродяги, а сотрудники линейной милиции на транспорте провожали столь цепкими и злыми взглядами, что было совершенно непонятно, кого следует опасаться больше: жуликов или их самих.
По пешеходному мосту я перешёл на другую сторону путей и решил не топать пешком до «Авроры», чтобы сесть там на троллейбус, а вместо этого минут пятнадцать куковал на остановке, зато дождался автобуса тринадцатого маршрута и покатил домой. Зайцем, как водится, – заранее билеты купить не удосужился, а на остановке киоска не было. Да и мысли такой не возникло, если честно.
Когда выбрался из дребезжавшего всем, чем только можно, жёлтого «пазика», то сразу обратил внимание на выгоревшую коробку коммерческого киоска на другой стороне улицы. Та уже еле чадила, но пожарная машина ещё не уехала, огнеборцы только-только сматывали шланг. Не обошлось и без зевак – поодаль стояли неизменные старушки из соседних домов и случайные прохожие, отдельно кучковалась компания пацанов. Я углядел там Саню-Татарина и Митю Новика, подошёл поздороваться, заодно спросил:
– Чего здесь такое случилось?
– Говорят, в окошко бензином плеснули и подожгли. Хорошо хоть дверь не подпёрли, продавщица выскочить успела, – просветил меня кто-то из парней. – По ходу дела за крышу не заплатили.
– Или беспредельщики наехали, – предположил Саня. – Мы так раз на «Авроре» в окошко пускач сунули, сказали бутылку водки дать и пару пачек сигарет.
– Дали? – заинтересовался Новик.
– Ага, потом догнали и ещё раз дали, – рассмеялся татарчонок. – Из киоска амбал под два метра вышел, мы как чесанули оттуда! Давно так не бегал.
– Нет, тут не пацаны наехали, – послышался голос, хриплый и простуженный. – Тачка отъехала, сам видел. То ли «четвёрка» жёлтая, то ли «волга» длинная. Без очков сегодня, не разобрал.
– О, Стас! Как сам? – поприветствовал я подошедшего одноклассника.
– Потихоньку, – пожал тот протянутую руку, почесался и вздохнул. – Слушай, Енот, я очки разбил. Не займёшь на новые?
Выглядел Стас Рыжов не лучшим образом: под воспалёнными глазами набухли тёмные мешки, а кожа казалась слегка желтоватой, да и похудел он заметно. Я нисколько не сомневался, что деньги он потратит вовсе не на очки, но всё же полез в карман и вытянул три мятые десятки.
– Держи, – сунул их однокласснику, даже не спросив, когда отдаст.
«Займи» в его случае – это дай и забудь.
– О, благодарствую! – потряс мне руку Стас и оглядел парней, но больше ни у кого взять в долг не попытался, вместо этого спросил: – Карбида не видели? Должок за ним.
Помочь Рыжову никто не смог, он ссутулился и, шаркая кедами по асфальту, поплёлся прочь. Митя Новик глянул ему в след и негромко произнёс:
– Вроде, спид у него.
– Да ладно? – поразился я.
Саня-Татарин закурил, выдохнул дым и кивнул.
– Тоже слышал.
Я покачал головой, попрощался со всеми и ушёл, прежде чем начались расспросы о содержимом пакетов и распоротой башке. Во дворе на сдвинутых лавочках у третьего подъезда заседал местный «сплетсовет», и при моём появлении глазастые бабушки сразу зашушукались пуще прежнего. Дальше за вкопанным под раскидистым деревом столиком расположилась компания мужичков; оттуда то и дело доносился характерный стук – шла игра в «Домино».
Дяди Пети среди игроков не было, он обнаружился дома, непривычно трезвый и чем-то крайне озадаченный. Этим «чем-то» выступала бутылка вина. Именно – вина, а не портвейна или ещё какого креплённого плодового-ягодного пойла, которое дядька по обыкновению начинал принимать с самого утра.