Меня словно отхлестали по щекам. Я сглотнул какой-то комок — потому что мне нравился и старпом, и даже этот ехидный язвительный врач.
А сейчас они смотрели на меня очень серьезно и…
Словно я на родителей, когда они рассказали мне про Дом Прощаний,
— Как член экипажа и совладелец корабля, имеющий в нем свой пай, я очень хочу взять тебя в расчетную команду, — сказал старпом, откашлявшись. — А вот как человек, у которого свои пацаны подрастают, я бы тебе не советовал приходить.
— Я приду, — прошептал я.
— Вот, возьми. — Старпом подошел ко мне, протянул несколько сколотых листов. — Это наш контракт приема на работу в качестве расчетного модуля. Контракт стандартный, один в один рекомендованный Гильдией. Но ты все-таки его изучи как следует. Дальше — тебе решать.
Я схватил листки и выскочил за дверь. Голова гудела, немножко чесалась кожа над ухом, вокруг шунта. Это от волнения.
А еще мне было не по себе от того, что и старпом, и врач говорили чистую правду. От того, что они были хорошие люди.
И от того, что я собирался их всех обмануть.
Глава 2
Провожать меня поехал только Глеб. Прогулял школу и поехал.
Он почти до конца мне не верил. Хотя увидел и пустую квартиру, откуда унесли муниципальную мебель, а то, что принадлежало родителям, — в маленьком контейнере складировали в подвале.
— Ты псих, — сказал Глеб, когда автобус подъезжал к космопорту. Он начал верить. — Будешь дебилом. Ты что, старых модулей не видел?
— Они вовремя не вышли, — сказал я. Чемоданчик с вещами я держал на коленях. Как я узнал из контракта, у меня было право на двенадцать килограммов вещей.
— И ты не выйдешь. За пять лет мозги спекаются. — Глеб вдруг облизнул губы и сказал: — У меня билет имперской лотереи, ты знаешь?
Я знал. У Глеба был один шанс из двадцати выиграть бесплатное обучение на любую специальность. Он собирался стать пилотом, конечно же.
— Хочешь, я его тебе отдам?
— Тебя родители убьют, — ответил я.
— Нет. Не убьют. Я уже поговорил с ними. Я могу переписать билет на тебя. Хочешь?
Билет имперской лотереи — это здорово. Я о нем и не мечтал… зато нейрошунт у меня «Креатив», а у Глеба — только «Нейрон».
— Спасибо, Глеб. Не надо,
Он растерянно заморгал жиденькими белыми ресницами. Глеб очень светловолосый и бледный. Это не мутация, это наследственность.
— Тиккирей, я честно…
— Глеб, я вечером буду в космосе.
— Это будешь не ты, — прошептал Глеб.
Когда автобус остановился у гостиницы, он вяло протянул мне руку. Я ее пожал и спросил: — Зайдешь?
Глеб покачал головой, и я не стал спорить. Долгие проводы — лишние слезы.
Меня ждал космос.
Я не знал, где живет старпом и остальной экипаж корабля.
Поэтому пошел в номер к доктору.
Дверь снова была не заперта, и дверь в ванную распахнута.
Антон стоял у зеркала, в одних трусах, и брился древней механической бритвой. Будто нельзя заморозить все волосяные фолликулы раз и навсегда.
— Ага, — сказал он, не оборачиваясь. Я видел только отражение его глаз в зеркале, но мне показалось, что их выражение изменилось. — Ясно. Номер семьдесят три. Там капитан.
— Кто пришел? — раздался голос из комнаты. Тонкий, девичий.
— Это не к нам, — отозвался Антон. Но из комнаты выглянула смуглая девушка — одна из тех, что вчера смеялась. При виде меня она вначале улыбнулась, а потом помрачнела. Наверное, она была совсем голая, потому что замоталась в простыню.
— Здравствуйте, — сказал я.
— Какой ты дурачок, — сказала девушка. — Господи, ну откуда берутся…
— Замолкни, груз! — процедил я. Получилось. Почти как у старпома. Девушка замолчала, часто моргая. Антон на миг прекратил бриться, потом бритва продолжила движения. Вверх-вниз.
А я повернулся и пошел в семьдесят третий номер.
Капитан был моложе и старпома, и доктора. Наверное, он окончил какую-то очень известную космошколу, если ему доверили командовать кораблем. Крепкий, красивый, в парадной белой форме.
— Тиккирей, — утвердительно сказал он, когда я вошел. Почему-то я понял, что он видел запись моего вчерашнего обследования, и мне стало стыдно. Перед Антоном или старпомом — не было стыдно. А перед настоящим капитаном, который даже сидя один в номере оставался в парадной одежде, — стыдно.
— Да, капитан.
— Значит, не передумал?
— Да, капитан.
— С контрактом ознакомился?
— Да, капитан.
Контракт я читал до трех часов ночи. Он и впрямь был стандартным, но я все проверил.
— Тиккирей, может быть, ты думаешь нас обмануть? — предположил капитан. — Сделать два-три рейса, выбрать планету посимпатичнее, и там сойти?
— Разве я имею на это право? — очень натурально удивился я.
— Имеешь, конечно, только что это тебе даст? — несколько секунд капитан пристально смотрел на меня. — Ладно, не будем тянуть.
Он сел за стол, быстро проглядел мои бумаги, проверил подлинность печатей ручным сканером, подписал контракт и вернул мне один экземпляр. Протянул руку:
— Поздравляю вас, Тиккирей. Отныне вы член расчетной группы космического корабля «Клязьма».
Мне не понравилось то, что он назвал меня не членом экипажа, а членом расчетной группы. А еще больше не понравилась фраза «только что это тебе даст?». Но я улыбнулся и пожал ему руку.
— Вот тебе подъемные. — Капитан достал из кармана несколько банкнот. — Они не оговорены в контракте, но это добрая традиция — к первому старту. Только постарайся не…
На секунду капитан замолчал, потом засмеялся: — Да нет, ты не напьешься, я думаю.
— Не напьюсь, — пообещал я. Вчера после водки меня стошнило в автобусе. А может быть, это случилось еще и из-за проверки моей работоспособности…
— Сбор в пять часов внизу, в вестибюле, — сказал капитан. — Да, и… Это опять же не оговорено, но если тебя там не окажется, я не стану подавать в суд. Просто порву контракт.
— Я буду.
— Хорошо, Тиккирей.
Я понял, что разговор окончен, и вышел из номера. Внизу, в баре, было так же немноголюдно, и бармен был прежний. Он улыбнулся мне, а я подошел и положил одну банкноту на стойку.
— Это за вчера. И… у вас есть молочные коктейли?
— Конечно, есть. — Бармен выдал мне сдачу. — Приняли?
— Приняли. У меня оказались очень хорошие показатели. Правда.
— Здорово. Только ты вовремя завяжи с этой работой, ладно? С чем тебе коктейль?
— С апельсином, — сказал я наугад.
Бармен поморщился, наклонился ко мне. Заговорщицки прошептал:
— Скажу по секрету, самые вкусные молочные коктейли — это самые простые. Например, с шоколадом и щепоткой ванили.
— Давай, — так же шепотом ответил я.
Это и впрямь было вкусно. Я так и просидел в баре до пяти часов, оставив чемодан за стойкой у бармена, чтобы не следить за ним. Пару раз сбегал в туалет, чтобы не повторилось вчерашнего конфуза. Хотя, наверное, на корабле все это как-то продумано.
Последний коктейль я допил впопыхах, поглядывая на часы.
Пожал руку бармену и выскочил в вестибюль.
Весь экипаж уже собрался. Капитан, старпом, доктор. И еще два человека, которых я не видел, — наверное, навигатор и карго-мастер.
— Опаздываешь, модуль, — холодно сказал доктор. Он свое обещание сдержал — для него я уже не был славным мальчиком.