На линолеуме валялся засохший золотистый цветок, который, играя, уже поддевал лапкой мой котенок.
Сергей Чекмаев
ВЫСШАЯ МЕРА
— …рассмотрев все материалы данного дела, чрезвычайная коллегия Право-суда Федерации постановила: признать подсудимого Яна Марию Горовитца виновным по следующим статьям Единого кодекса — 217-й, «незаконное вторжение в частную собственность», 349-й, «создание угрозы жизни гражданину Федерации», и 352-й, «покушение на убийство первой степени». Подсудимый приговаривается…
Эффектная пауза.
Напряжение в зале суда достигло предела. Все застыло вместе с молотком судебного исполнителя. Ни единого движения и почти полная тишина, словно все одновременно затаили дыхание. Лишь чуть слышно гудят кондиционеры.
— …к высшей мере наказания! Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Управлению наказаний привести приговор в исполнение в течение девяноста шести часов.
Бум!
— Дело закрыто.
Молоток исполнителя все-таки упал, заставив вздрогнуть почти всех. И вместе с ним рухнул на скамью осужденный — теперь уже не подсудимый, а осужденный, — закрыл лицо руками и что-то невнятно забормотал. Многим в зале показалось — молился…
— Ну и что же вам в итоге от меня нужно?
— О, господин директор, ничего такого сверх… вы меня понимаете? Уже пять лет как введен Единый кодекс, в свое время он подавался разработчиками как самый гуманный. С тех пор к высшей мере приговаривали, дайте-ка посмотреть… — репортер сверился с записями, — девятнадцать раз. Дальнейшая судьба осужденных никому не известна: где они, что с ними, как выглядит место исполнения приговора? Этот ваш Изолятор… Люди имеют право знать, вы не находите, господин директор? Зрители нашего канала будут удовлетворены, если вы просто…
— У вас, головизионщиков, — оборвал собеседника директор Управления наказаний, — все просто. Запаянные карточки «пресса», осветители, камеры, рыскающие из стороны в сторону… а потом в эфир выходит такой материал, что наверху хватаются за голову и кое-кому приходится распроститься с теплыми насиженными местечками…
— Мы все понимаем, господин директор! И ни в коем случае не собираемся выпускать сырой материал, без вашего одобрения. Зато — представьте! — какой это будет наглядный пример для тех, кто уже сейчас готовится совершить подобное преступление! В случае с Горовитцем жертва выжила, а если в следующий раз реанимационная бригада просто не успеет? Что тогда? Подумайте, сколько жизней мы с вами можем спасти одной только получасовой передачей!
— Если вы мне скажете, что и слово «рейтинг» для вас и всего канала Ай-джи-ви ничего не значит, я тут же расплачусь от умиления! — Сарказм в голосе директора на мгновение сбил репортера с толку.
— Не буду спорить, — немного смущенно ответил тот. — Это тоже немаловажно. Выходит, что интерес есть у всех — и у нашего канала, и у вас лично, и у всей системы правосудия Федерации.
Суровый тон директора несколько смягчился.
— У вас — завидный дар убеждения. Хорошо! Считайте, что вы меня уговорили. Я организую вашей команде просмотр, два-три человека, не больше. Вы сами, оператор, осветитель… Хватит? Или кто-то еще нужен?
Щедрое предложение воодушевило репортера. Он разулыбался:
— Нет-нет, троих более чем достаточно! Я вам так благодарен! И нам что — разрешат снимать прямо в Изоляторе? Это было бы просто великолепно!
— Отнюдь. Изолятор потому так и называется, он — изолирован от внешнего мира. Никто, понимаете, никто не сможет проникнуть к осужденному. Но не отчаивайтесь. Внутри там кругом камеры и датчики. Запись идет постоянно. Мы продемонстрируем вам кое-какой материал, а вы уже сами будете отбирать нужное. Согласны?
— Спасибо, господин директор. Даже не знаю, как вас благодарить.
— Тогда будьте готовы дня через три. С вами свяжутся из моего секретариата. А сейчас — не смею больше задерживать. Рад был познакомиться.
В первые мгновения после того, как за спиной захлопнулся люк Изолятора и приглушенно зашипели с ТОЙ стороны сварочные иглы, Яном овладела апатия. Он бессильно сполз по стене на пол, помотал головой, словно пытаясь отогнать наваждение.
Ему все никак не удавалось заставить себя поверить. Неужели — правда? Все оставшиеся двадцать, тридцать, сорок лет — сколько там ему отмерено? — предстоит провести вот в этих четырех стенах? В не доступном никому и ничему бункере глубоко под землей. Еще в камере ему выдали буклет со всеми характеристиками Изолятора — глубина залегания, общая площадь, жилая площадь, продуктивность воздухоочистительной системы в кубометрах, — но он не вчитывался… Не до того было.