— Погоди, — сказал я, — а как они вообще у вас очутились-то?
— Чудак, — сказал Валера, сосредоточенно отлавливая в тарелке юркий масленок. — Ты что, Уэллса не читал? «Война миров». Там же все прописано.
— Подожди-подожди-подожди! Какой такой Уэллс? Это же фантастика!
— Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, — авторитетно сказал Валера. Ему надоело тыкать вилкой, и строптивый масленок перекочевал в разверстую пасть посредством пальцев. — Я там у них был. Все как у господина Уэллса: упал снаряд офигительных размеров, а внутри команда из осьминогов. Ты заметил, что они на осьминогов похожи?
— Валера, я на память никогда не жаловался. В одна тысяча восемьсот девяносто четвертом году земные астрономы наблюдали десять вспышек на Марсе — так написано в романе. Десять вспышек. Сто с лишним лет назад. В фантастическом романе. А ты мне гонишь про живых марсиан.
— Ты сто лет назад жил? И я не жил. Может, все это и было. Может, Уэллс на заказ этот роман написал, чтобы дезинформировать мировую общественность. Он ведь тогда кто был? Суперпопулярный фантаст — ему и карты в руки. После «Войны миров» если бы что и просочилось, любой бы решил, что речь идет о романе, а не о реальных событиях. Соображаешь? А что касаемо вспышки… Была одиннадцатая… — сказал Валера так, словно сам ее видел. — Только у этих бедолаг что-то не заладилось, и они тот раз пролетели мимо Земли. Представляешь, сто лет в своем снаряде парились, пока он до Плутона не долетел и обратно не повернул. Ну, как комета какая. Ты, если умный такой, прикинь на бумажке, все и совпадет. Ну вот. А в прошлую зиму, уже в феврале, когда таять начало, они в завалихинскую рощу и упали. Бросились было нас завоевывать — да куда им, пенсионерам. За сто лет все оружие поржавело, треножники не двигаются. Вот они и ходят — то к нам, в Рождествено, то в Завалиху. Инструмент клянчат, гайки всякие таскают, все хотят починиться да Землю покорить. Мы тут с мужиками уже кумекали, может, позвать их главного к себе председателем, пока завалихинские не догадались переманить. Их старшой-то головастый, не то что наш нынешний…
— Они же не колхозники.
— Ты че? — удивился Валера. — Примем, долго ли. Свой пай техникой внесут. Она хоть и устаревшая, но все равно лучше, чем у нас в колхозе. И механик у них классный.
— Погоди. — Я попытался вспомнить какой-то аргумент против, но, кроме уже звучавшего «Земле капец», ничего сформулировать не мог. — Они же поработят вас.
— Напугал, — шумно вздохнул Валера, — нас и без этих бедолаг уже давно поработили всякие… Эх!
Мне это «эх!» тогда многое сказало, хотя спроси меня сейчас, чем оно так проняло, — не объяснил бы. Я тоже пригорюнился.
— А чего ты его Сабиром звал?
— Да знаешь, — прочесал плешку Валера, — у нас три года назад шабашники работали, на школе. То ли с Абхазии, то ли с Грузии. Так у них бригадир был точно как этот — такой же угрюмый, глазастый. И клюв такой же. Сабиром звали. Посидим еще? — с грустной надеждой закончил он. — Скоро моя придет — как у соседей телевизора насмотрится. Постелит вам.
— Посидим, — послушно согласился я, косясь на сладко спящего Адольфа, а Валера полез в холодильник.
…Было уже около полуночи, когда меня потянуло на поиски удобств. Я накинул на плечи Валерин полушубок, тяжелый, как рыцарская броня, и вышел во двор. Во дворе было тесно от сугробов и густых теней. Снежные шапки лежали на высокой поленнице, на груде жердей, на коробе с углем. Я стоял и курил, не чувствуя по-марсиански крепкого мороза. Пар и дым стремительно уносились вверх, в темное небо, густо забрызганное, как побелкой, каплями звезд: словно само Мироздание таким вот образом напоминало мне о неизбежности скорого ремонта. Я пошарил по темноте и нашел Марс. Он висел низко над горизонтом, глядя на меня круглым, глупым петушиным глазом. Мы долго разглядывали друг друга, а из рощи за селом, вперемежку с сонным перебрехом собак, изредка раздавалось глухое уханье, еле слышный, бередящий и тоскливый-тоскливый клич марсиан:
— Улла! Улла!
Олег Овчинников
ПРОБЛЕМЫ С ЭТИМ… КРАСНЫМ…
КОТОРЫЙ ВО РТУ!
— Ы-ы-ы-ы-ы-ы!
Бледный космодесантник Редуард Кинг обернулся на голос и сам не поверил собственной удаче.
В пяти шагах от него прямо в придорожной пыли сидел лингуампир и явно хотел общаться.
— Ы-ы-ы-ы! — повторил он и потыкал большим пальцем в середину своей лицевой повязки.
Редуард поспешно сошел с дороги.
— Пить? — спросил он и с запозданием отметил, что от волнения забыл задействовать транслитератор. Впрочем, в данном случае необходимости в переводе не возникло.