«Я обязан был дать тебе возможность защититься»? Так он сказал?
Трепло мохнатое! Обязан он был дать!
Что я так возмущаюсь?
В том сборнике, что он принес, страница с «Молитвой» была вырвана. Теперь понимаете? Там не было нужной страницы!
Мне просто повезло, что я читал эту книгу раньше, и «Молитва» была одним из моих любимых в нем стихотворений…
А потом во мне наступил вечер. Пора.
Я взял заранее подготовленную книгу все того же Гумилева Н.С., подумал и вырвал страницу с «Волшебной скрипкой». Откуда он только знал эти формулы? И именно эту…
Да, моему знакомому вовсе не обязательно знать эти строчки. Но я ведь обязан дать ему возможность защититься…
А потом я шагнул в свет… А еще через мгновение во мне наступила ночь…
Я вышел из-за большого деревянного кресла в углу — всегда прихожу оттуда. Томик я поставил на полку в его спальне и ушел обратно. Пока еще рано. Пусть прочитает — я ведь должен дать ему возможность…
Кстати, а вот этого Аверченко А.Т. я давно хочу прочитать, да и не я один. Его-то и возьмем. Теперь в другой дом — у меня здесь много «подопечных».
А еще через день я приду снова, и внутри меня снова будет ночь.
— Привет, — скажу я. Я никогда еще не заговаривал с ним…
И так — от мира к миру. В каждом — день, в каждом — ночь. И во мне, и в тебе, и в нем… И все темное остается здесь. Остается темным. Но мы обязаны давать друг другу шанс. А жаль. Я хотел бы прочитать кое-кого из вас. Вы знаете, что чувствует книга?.. Узнаете. Мой «домовой» подсказал мне хороший способ, и однажды один из вас не будет знать, что же должно было быть написано на вырванной странице… А во мне будет ночь… Есть и еще один способ — книгу не обязательно ставить на самое видное место… И тогда…
Андрей Дашков
ИНСТИНКТ ЖЕРТВЫ
Случается, жизнь в одно мгновение превращает охотника в дичь, палача — в жертву, хозяина — в раба, законника — в преступника. Тот, кто вечером заснул судьей, может наутро проснуться приговоренным.
Счастливчики не замечают перемен.
Человек по имени Кейза всего лишь пытался избежать самого худшего.
Для него все изменилось за один день.
Он увидел наведенный на него ствол парализатора и понял, что проиграл. Но он не мог понять, когда им был сделан неверный ход. Может, тогда, когда он решился на операцию? Или гораздо раньше — когда поступил на службу в Контору? Или когда родился — хотя в этом случае с него спрос невелик. Его ни о чем не предупредили, и щипцы акушера безжалостно выдернули бессловесное дитя из материнской утробы, где ему было так тепло, уютно и безопасно…
Да, что-то не складывалось в его мозгу, словно не хватало кусочков рассыпавшейся мозаики. После операции Кейза туговато соображал, и вдобавок случались перебои с памятью. Тем не менее он ни о чем не жалел. Ему не оставили выбора. Рано или поздно его бы неминуемо вычислили. Он обладал слишком высоким IQ — гораздо выше установленного Порога Жертвы. И протяни он еще хотя бы полгода, жрецы забрали бы его сознание. И, само собой, тело, но это уже не так важно.
А он хотел быть человеком. Ему нравилось это нехитрое занятие.
Пропустить вечером стакан-другой в баре на углу. Возиться с сыном и учить его простым словам. Заниматься любовью с женщиной, которой явно не грозило переступить Порог. Выезжать на пикники. Бродить по берегу океана в поисках редких раковин. Проводить лето и встретить осень жизни.
Но, как выяснилось, уцелеть оказалось гораздо труднее, чем просто существовать.
Несмотря на то что его мозгокишечник стал короче на добрую треть.
Кейза еще был способен трезво взглянуть на вещи. Люди из Конторы охотились не за ним, а за нейрокаттером. И пока он, Кейза, не выведет их на последнего, убивать его не станут. Разве что немного покалечат. Он знал о методах дознания, применяемых самыми ретивыми из его бывших коллег. Знал больше, чем ему хотелось бы. Однако после операции он избавился как от кошмаров, так и от лишних хлопот с совестью, которая прежде частенько напоминала о себе, словно ревнивая любовница.
Кейза не был героем. Среди его современников героев вообще не осталось. При введении «сыворотки правды» молчали только немые.
Соответственно, потеряло всякий смысл и слово «предательство». Кейза жил в здоровом и стабильном социуме, где были искоренены ненужные крайности.