Дело в том, что и Тринадцатый, и Двадцать Восьмой были детьми из одного и того же выводка, и они мыслили, и привыкли мыслить совершенно одинаково. Это было вполне естественно, что они выбрали один и тот же путь для действий - самый рациональный путь. Сейчас сюда на чердак набьется человек девяносто, - подумал Тринадцатый. Но ведь здесь драться нельзя. Придется спрятаться еще где-нибудь.
А вот еще проблема: когда нас останется лишь двое или трое - то как можно будет спрятаться, если все думают и принимают решение одинаково? Ведь все будут идти в одно и то же место? Ладно, обдумаю это позже, - решил он.
Самым рациональным, конечно, было спрятаться где-нибудь и пересидеть всеобщую бойню (особенно опасно будет вначале, можно погибнуть случайно, когда на одного вдруг нападут несколько или в толчее кто-то ударит в спину) и лишь после того, когда останется всего несколько противников, выйти самому и начать единоборство уже не опасаясь или почти не опасаясь неожиданного удара.
После Двадцать Восьмого появился Девяностый, потом еще один, потом еще и через пятнадцать минут чердак был полон.
Тринадцатый вышел из укрытия.
– Мы что, будем воевать здесь? - спросил он.
– Нет, - ответил кто-то, - давайте прятаться в другом месте. И дети, взявшись за руки (так они были приучены), стали спускаться с лестницы, ведущей с чердака.
Контрольный срок еще не истек и до конца условленного часа эпизод повторился дважды: один раз в подвале, куда все собрались из тех же побуждений, что и на чердак, и снова никто не хотел убивать первым, - не из страха или жалости, а из рациональности - и второй раз в прачечной, которая была за кухней.
После этого прозвенел звонок и время закончилось. Все были живы. Попытка естественного отбора абсолютно провалилась.
Было решено использовать более надежный инструмент - а именно, Мясорубку.
Дело происходило ночью. Ночью - чтобы не было нежалательных зрителей - ведь в данном случае Мясорубка не была орудием казни; она была орудием определения победителя - чем-то вроде спортивного снаряда. В этот раз Машина была настроена так, что последнюю жертву она не перемалывала.
Стандартная Мясорубка расчитана на шестьдесят человек, детей было больше, поэтому пришлось повозиться, изменяя программу.
Техники ворчали, недовольные тем, что приходится работать по ночам. По ночам обслуживающий персонал Мясорубки обычно разбредался по городу и занимался охотой за людьми. Техники прекрасно разбирались в человеческих органах, поэтому покупатели органов охотно сотрудничали с ними.
– Вот неудачно, - сказал мужчина. - Я как раз хорошо выспался сегодня днем и собирался пройтись в центр. Там лучше ловится, в центре; говорят, что можно поймать пятерых за ночь.
– Ничего, - ответила женщина. - Здесь ведь тоже много народу кончать будут, может быть, нам что-то и перепадет.
– Да что ж перепадет, когда Мясорубка всех перемелет в фарш. А фарш, он кому же нужен?
– Из фарша можно делать вытяжки, а из вытяжек делают лекарства, - рассудительно проговорила женщина.
– Так ведь платят за это копейки! - возмутился мужчина. - Я за ночь в десятеро больше зарабатываю. Чем я буду жить, когда состарюсь? Банки грабить, что ли? - Так я же не бандит какой-нибудь!
– Не ворчи, - тебе еще десять лет до пенсии. А сдесь порубят человек сто, я слышала. Если все это мясо продать, то как раз и будет ночная выручка. Главное что безопасно. Вчера Стешу прямо на улице прикончили. Опасно стало работать.
– А кто ж ее?
– Говорят, что биоробот, подделанный под мальчика.
– А ты ей свой вопрос про синус не рассказывала?
– Нет, ты же не советовал.
– И правильно советовал, меньше будет конкурентов.
Они закончили перерыв и снова принялись за наладку механизмов. Это была не трудная работа, ведь Мясорубки всегда делают качественно и запчастей к ним хватает.
К счастью, девяносто с лишним детей легко помещались на движущейся полосе.
Была ночь, не очень ясная, накрапывал дождь, и не дождь даже, а нечто мелкое, почти висящее в воздухе, площадь была пуста и гулка, ожидающая мгновения, когда она наполнится криками; рос искусственный дуб с большущей черной тенью. Возле искусственного дуба, свесившего свою искусственную неживую ветвь, стоял эшафот, еще неразобранный, авось пригодится в будущем. И еще чуть дальше, рядом с крупным памятником древнему вождю, протягивавшему указующий перст из прошлого в грядущее, к древнему, так и непришедшему грядущему, (памятник не уничтожили, потому что он не мешал движению - о нем просто забыли.
Его не уничтожили сразу, а потом просто забыли о нем.) Итак, рядом с этим памятником стояла наспех собранная Мясорубка. Наспех, но надежно. Низко гудели могучие моторы, разогреваясь на холостом ходу, и заставляли вибрировать воздух, булыжники, фигуру вождя, ночь и тайную струну страха, натянутую в каждом сердце.
Мясорубка освещалась двумя прожекторами и несколько телекамер следили за событиями, уже начинающими происходить.
Телекамеры были коммерческими - федерация журналистов все-таки попросила и получила соизволение на сьемки процедуры. Ведь процедура обещала быть интересной и поучительной. Да и запись можно будет хорошо продать.
Инопланетянка номер один охотно согласилась на предложение журналистов, ведь оно было разумным. Тем более, часть денег шла непосредственно ей, как автору и организатору шоу. Она так же согласилась на воспроизведение всего происходящего на видеокраске.
Детей ввели в Мясорубку и позволили разместиться им так, как они хотят.
Дети разместились в безукоризненном шахматном порядке, как наиболее удобном.
Детей предупредили, что до пуска Мясорубки остается еще полчаса. На самом деле оставалось всего десять минут - журналисты дополнительно заплатили за эффект неожиданности.
Тринадцатый лег и стал смотреть в небо, небо было пасмурным, темным, облака шли серыми сахаристыми полосами, иногда капали мелкие капли, а очень мелкие висели в воздухе как туман. Со стороны востока виднелась темно-красная реклама сапожной мази (Мазь от фирмы «Гуталин» - я на ней поджарил блин!!!), которую высвечивали прямо на облаках. Хотелось прикрыть глаза, но он смотрел. Он ждал того момента, когда заработает мотор, заработает по-настоящему, когда вся площадь под ними сдвинется, и они пойдут в последний и столь много решающий бой (решающий более чем личную судьбу - судьбу человечества). В бой за право стать родоначальником нового человечества. В этом был их долг. Именно для этого они и были рождены. И его маленький личный долг - либо погибнуть, либо стать лучшим.
И все мы как один умрем в борьбе за это - вспомнил он слова древней песни. Те люди тоже любили умирать и убивать. Так любили, что даже не знали, за что именно они поголовно умрут. Им и не интересно было знать. Просто - «за это».
86
Номер первый сыграла свадьбу с Номером тринадцатым. К тому времени все остальные были сьедены Мясорубкой, а Номеру тринадцатому удалось устоять дольше всех. Почему и как - никого не интересовало - главное, что он оказался лучшим.
Свадьба была не слишком пышной, о ней было обьявлено, несколько журналистов снимали саму процедуру, - процедура была совершенно неинтересна, просто жених и невеста поставили свои подписи под брачным контрактом, который предусматривал только одно - создание жизнеспособной новой особи. Тринадцатый впервые держал в руке авторучку, но он справился. Первая тоже не была знакома с этим прибором для оставления подписи и тоже справилась. Оба они были талантливы. В зале для церемоний было пыльно и пусто, потому что никаких церемоний здесь не проводилось уже много лет. Даже клерк успел постареть и забыть где лежат нужные дискеты.
После свадьбы жених с невестой удалились в брачную комнату. Там невеста разделась и приказала сделать то же самое жениху.
Тринадцатый осмотрел ее с любопытством, но без энтузиазма.
– Но, - сказал мальчик, - я уже слишком большой, чтобы раздеваться при женщинах.