— Алё, чего задумался? Полный вперед, — поторопила его Скорая Помощь.
— У меня там… после операции заплатка…
— Вот дурачок. Я же медсестра, сделаю все сама.
Она взаправду сделала почти все сама. Едва ее руки оказались в области его гениталий, Грамматиков отреагировал с той же быстротой, что и тюбик, на который надавили ногой. Но опытная Надя-кудесница не угомонилась и, оседлав пациента, заставила его отреагировать еще раз, с большей пользой для себя…
Сбросив портрет “Луизон” через радиопорт мольберта на терминал восхищенной медсестры — радуйся теперь без меня, — Грамматиков вернулся в палату. Улегся в койку и почувствовал что-то вроде злобы.
Вместо таинственной брюнетки ему словно подсунули простую как копейка бабенку, придуманную в небесной канцелярии для услаждения примитивов типа Сержанта. Чего стоят одни только буфера размером с приличную дыню, которые трясутся над тобой словно на пружинках. Однако эта бабенка так нехило отбомбилась, что… хочется повторить, с огорчением признался себе Грамматиков. Так же как Сержанту и любому другому павиану.
Маленькую желтую таблетку принимать Грамматиков не Стал. Посмотрел, как извиваются ленточки с цепким нанопокрьггием, предназначенным для мучительной казни мух, нарущительниц больничной границы, и задремал. Вернее, опустился в пустые глубины мира, где плавает лишь рыба-левиафан… Около полуночи Грамматиков проснулся от скрипа половиц.
По палате шла сестра-брюнетка. Даже не шла, а почти что летела. Вначале ему показалось, что она направляется к нему, но потом взгляд его сфокусировался, привык к бледно-серому свету изношенных фотонических обоев, и он понял, что ошибся. Медсестра была уже у койки, где с молодецким посвистом храпел Сержант.
В руке медсестры был шприц. Почему укол, почему сейчас? Что там с Сержантом могло стрястись?
Движения брюнетки были легки и точны, как у потомственного вампира, нацелившегося на кровеносный сосуд потомственной жертвы.
Но тут одеяло пациента откинулось, и на медсестру посмотрело дуло здоровенного армейского пистолета сорок четвертого калибра.
— Здравствуй, детка. — Сержант послал воздушный поцелуй. — Может быть, займемся любовью за шкафчиком? Ты Камасутру читала? Позу вешалки знаешь?
— Ой, — тихонько пискнула брюнетка. Валькирии и демоницы так не пищат.
— И как ты думаешь, где я прятал своего “стечкина”? Все правильно, мое судно — моя крепость. Я еще не мочусь и не какаюсь под себя, как некоторые свободолюбцы. По этому поводу пророк абсолютно правильно сказал: “Поистине больше всего наказаний в могиле будет от мочи”.
Сержант полностью отбросил одеяло и сел на койке. На нем были бутсы, штаны и майка. Он оглянулся и заткнул пистолет за ремень.
— Грамматиков, сдается мне, что ты не спишь, поэтому вставай и во всем слушайся меня… А ты, киска, положи свой шприц вот сюда. И учти, хороший сержант не уступает хорошему демону по скорости реакции.
Девушка положила шприц на столик рядом с койкой, не отрывая взгляда от рукоятки пистолета, заткнутого за пояс Сержанта.
— Теперь разворачивайся.
Сержант встал с койки, подхватил шприц и шлепнул послушно повернувшуюся медсестру пониже спины. А затем сделал ей укол прямо через ткань.
— Надо отметить, господа, что при такой худобе у нее весьма спелая попка. Как персик, я бы сказал. Ну, красотка, давай танцуй вперед в ритме вальса, раз-два-три.
— Вы не имеете права, — поднялся с койки и заторопился следом Грамматиков.
Произошло. Включился страшный озлобленный маньяк, военный преступник-психопат, который до поры до времени дремал в мозгу Сержанта. Сейчас больной начнет колбасить, а потом убивать и ловить кайф от этого.
— Значит, ты собрался следить за нарушениями прав вот этого полудемона-получеловека, — буркнул Сержант. — А я тебя, между прочим, за дисциплинированного соратника держу. Так что изволь исполнять приказы. Больничную чип-карту не забудь захватить. И туалетную бумагу.
Около выхода из палаты стоял здоровенный небритый медбрат породы шкаф. “Вот сейчас-то все и закончится для Сержанта”, — подумал Грамматиков, и приятное ожидание повеяло как свежий ветерок. Но потом… все произошло быстро и, наверное, для Сержанта даже весело.
Он, используя Грамматикова как опору, ударил медбрата два раза — ногой, в челюсть. А потом еще был третий удар — рукояткой пистолета по затылку.
— Третий удар — контрольный, для надежности. А теперь затащи этого коллаборациониста в туалет, — велел Сержант Грамматикову. — Только не лишай его там невинности.
И хотя пол был гладок и как будто годился для волочения большого тела, эта процедура заставила Грамматикова облиться потом.
А затем он поплелся за Сержантом и медсестрой по коридору, и ощущение беспомощности заставляло его вибрировать. Орать “рятуйте, люди добры” — не по-мужски как-то. да и Сержант может психануть и открыть пальбу…
— Все очень просто, — сказал Сержант, подталкивая Грамматикова и девушку к лифту. — Вот наша трофейная медсестренка с пальчиками, подходящими для дактилосканеров на дверях, вот ее смарт-карта, вот ты, раненый боец, пробитый вражескими шариками. То есть, учитывая изменившуюся международную обстановку, шарики уже теперь дружественные, несущие свободу и демократию. Но в любом случае тебя нужно препроводить на хирургию в соседнем корпусе. Я — помогающая сила. Крепкий, но не буйный. По крайней мере отсюда мы должны выйти… А ты, киска, давай прикладывай пальчики к сканирующей панели и делай это без всяких фокусов.
Полуобвисшая девушка исполнила приказ в точности, и дверь впустила их в лифт.
В кабине не было панели с кнопками этажей, только сенсор карточного считывателя.
— Это мне не шибко нравится, — пробормотал Сержант, проводя чип-картой медсестры перед сенсором, — Но, думаю, мы договоримся.
В этот момент световая вспышка заставила его моргнуть и ругнуться.
— Это всего лишь попытка опознания. Отпечатка вашей радужки в базе нет, возможно, потому что вы — новенький. — Мелодичный бесполый голос исходил непонятно откуда, вернее, от акустической решетки, вделанной в стенки лифта. — А что вы так удивились, больной? Я кибероболочка всего этого режимного лечебного заведения. Итак, почему вы не спите?
— Медсестра ведет пациента Грамматикова в хирургическое отделение, — доложил Сержант. — Я просто сопровождающий, поддерживаю парня, чтобы не упал. Он совсем плох.
— Да, эта девушка — штатная медсестра, идентификационный номер Омега-Ноль-Два, опознание совершено по интракорпоральной радиометке.
Лучик света ударил и в глаз Грамматикова, тот аж подпрыгнул.
— Добрый день, Андрей Андреевич. Оптический анализ крови, протекающей через сосуды сетчатки глаза, показал, что у вас несколько повышенная температура. Обнаружены и маркеры, свидетельствующие о приеме болеутоляющих средств. Как вы себя чувствуете?
Сержант пребольно пихнул Грамматикова, и тот вяло подтвердил:
— Мне нужен хирург.
Кибероболочка, как будто поразмыслив еще немного, двинула лифт вверх и остановила на третьем этаже.
— Вы должны вначале поставить в известность главного врача. Он до сих пор на работе.
— Ладно, Грамматиков, выходим, главный так главный, — прошипел Сержант. — Бери красотку под руку и двигай с ней впереди меня в виде “сладкой парочки”…
Сестра теперь висла на руке Грамматикова, то и дело норовя упасть. При столь тесном контакте весила она уже не как субтильное создание, а как приличный мешок картошки. Зато никаких сигналов не источала, отчего Грамматиков ощущал постыдную радость.