— Это зависит от того, что ты видишь.
— Вещь или есть, или нет, это всегда что-то определённое!
— Всё зависит от твоего взгляда.
— Буддизм какой-то. Йога-магия! В чём ты пытаешься меня убедить? Своими дурацкими фокусами…
— Я лишь выполняю твою просьбу. Выгляни на улицу.
— Что?
— Выгляни. Но порога не переступай.
Влад встал, кивнул с видом «Ну, если ты так хочешь!», широкими шагами пересёк магазин и распахнул дверь. Посмотрел на бескрайнее поле перламутровой травы — или шерсти, или водорослей под водой — и поспешил захлопнуть дверь.
— Я смогу выйти?
— Да хоть сейчас.
Влад снова выглянул, увидел знакомую улицу — и поспешно выскочил наружу.
Дома было тихо. Он устало упал на диван, вжался лицом в подушку и уловил знакомый запах — то ли крем, то ли духи, то ли шампунь. Её запах. Евка, которой нет…
«Ну и что, найдёшь другую, — подумал он с каким-то исцеляющим опустошением. — Которая не будет требовать от тебя ничего необыкновенного».
Влад вспомнил тёплый комок в пальцах. Ладони непроизвольно сжались, обхватывая невидимый шар. Показалось, что внутри бьётся что-то тёплое и пыльное. Он разжал руки — и увидел белую бабочку.
«Просто моль. Престо моль залетела».
Бабочка метнулась и куда-то пропала — наверное, опять спряталась.
Смутная догадка заставила его вскочить и распахнуть дверцы шкафа. Так и есть. Влад проверил комнату, кухню, прихожую, но уже с самого начала было понятно: Евка забрала свои вещи и ушла. Он не хотел думать к кому. Может, к тому, с венком в волосах и хвостом — Влад вспомнил, что у парня в клубе был ещё и хвост. Вот ведь придурок!
Придурок — не придурок, но Евы больше нет.
— И что, если бы я прицепил себе хвост, уши и крылья — ты бы была бы довольна? — вслух спросил он, чувствуя, как что-то мокрое стекает по щекам. — Тебе это было бы достаточно?! Ты этого хотела?! Ну, сказала бы мне!
Без картин и волшебных амулетов стены казались голыми, словно в квартире никто никогда не жил. Остатки сандалового аромата, эхо шагов, выщербленные ряды книг на полках — и вспоминаются, как назло, только самые лучшие дни… Как вернувшись из книжного с покупками, Ева сбрасывает босоножки и, забравшись с ногами на-диван, начинает читать, забыв обо всём, забыв про Влада — но он-то не обижается… Как она напевает, склонившись над шитьём, а потом они вместе собирают рассыпавшиеся бусины, сталкиваются лбами и хохочут. Как она спрашивает его мнение — о юбке, браслете или фильме, — а он может лишь пробормотать своё неизменное «круто», «прикольно», «здорово». И она улыбается через силу, но всё равно улыбается ему.
Бессмысленно и глупо. Он самый обыкновенный. В его жизни всё просто, все, как у всех — вот только Морган и его лавка…
Морган со своими намёками и загадками, чудесами и диковинами.
Всезнающий Морган, чьим словам хочется верить.
Таинственный и непонятный Морган, который в самом деле способен на многое.
Влад подошёл к трельяжу — теперь на полке перед зеркалом было пусто, лишь комочки пыли, смятый тюбик из-под крема и засохшая щётка для обуви. Уличный фонарь давал немного света, и Влад с тоской посмотрел на своё отражение: оттопыренные уши, красное пятно после старого пореза на подбородке, шрамы от юношеских прыщей. Есть над чем поработать — но что это даст?
Ему показалось, что в зеркале что-то изменилось. Отражение смотрело на него. Ещё мгновение — и оно бы начало двигаться самостоятельно. Влад поспешно отвернулся и на всякий случай закрыл глаза. На ощупь дошёл до дивана, вслепую разделся, не заботясь о том, куда летит одежда, забрался с головой под одеяло и попытайся уснуть. Ему было страшно, и он долго лежал с закрытыми глазами в красноватой дрожащей темноте, отгородившись веками оттого, что происходит вокруг, и стараясь не думать о том, что может происходить.
Вечером Влад пришёл в «Чудеса и диковины» и спросил:
— Что я должен делать?
Он едва высидел до конца рабочего дня. Трепался с коллегами о том, что впереди выходные, механически отвечал на вопросы начальства, курил, обедал, пялился в монитор — но теперь это требовало почти нечеловеческих усилий. Влад знал, что с ним что-то происходит. Что-то не так. «Депрессия по причине проблем в личной жизни», «переоценка ценностей» и так далее, но ему было плевать, как это называется. Важнее — как выбраться наружу.
— Что надо? — спросил он. — Какие условия? Какие правила?
На каждый вопрос Морган только усмехался.
— Чего ты от меня хочешь? — Влад подошёл к нему так близко, что мог чувствовать запах пыли, горящих свечей и пены для бритья. — Ты же говорил об этом, правильно? Что поможешь мне!