Выбрать главу

Мужчина кивнул.

– Правильно, не стоит погибать ради бессмысленной попытки доказать твёрдость духа. Какой у вас скорее всего нет. Кстати, где настоящий Коренев?

– Жив, – коротко бросил Михал Михалыч.

– А Олег Хаевич? – Мужчина бросил взгляд на Хаевича.

Тот скривил губы.

– Он слишком агрессивно себя вёл.

– Понятно.

– Э-э-э, – выдавил Уваров.

Все посмотрели на него.

– Вы сказали… они – ксенотики… что это значит?

Мужчина усмехнулся, глянул на приятелей Уварова.

– Покажите ему свою суть.

Хаевич ухмыльнулся в ответ, явно наслаждаясь растерянностью Александра Александровича, и вдруг лицо его стало изменяться, сузилось, превратилось в странную маску желтоватого цвета, напоминающую змеиную морду.

Лицо Коренева тоже изменилось, обрело цвет слоновой кости, и Уваров содрогнулся: сквозь щели глаз на него посмотрел самый настоящий динозавр!

Риск – благородное дело

Беседовали в машине мужчины в гражданском, которого все звали то полковником, то просто Петровичем. Полное имя его было – Иван Петрович Гордеев.

Потрясённый Уваров слушал собеседника и всё время ловил себя на мысли, что участвует в каком-то чудовищном спектакле помимо воли. При этом всё происходило наяву, он не спал, не грезил с открытыми глазами, и полковник, обыденным тоном вещавший невероятные теории, казался вполне нормальным человеком.

– Землю контролируют две внешние силы, – начал он, когда спецназ «упаковал» Хаевича с Кореневым, оказавшимися эмиссарами чужих, в спецтранспорт, и Уварова проводили к джипу Гордеева. – Одних мы условно называем «змеями», других «ящерами». На вас мы вышли случайно, когда в поле зрения наших наблюдателей попал ваш знакомый Олег Новихин.

– Он что, тоже из этих, из «змей»? – вяло удивился Уваров.

– Нет, он теневой биржевой игрок, хотя официально считается начальником службы безопасности Московской газовой биржи. В последнее время он стал часто выигрывать, применяя какую-то странную стратегию. Мы понаблюдали за ним и поняли, что он работает на структуру «ящеров». Взяли в разработку, вышли на вашу компанию и обнаружили, что за вами ведётся наблюдение сразу с двух сторон.

– На кой я им нужен?

– А вот тут много необъяснимого, – согласился Гордеев; джип помчался по Москве в сторону МКАД. – Они назвали вас хроником, то есть человеком, способным скачивать информацию из прошлого. Это действительно так?

– Да, я вижу происшедшие события, – признался Уваров.

Гордеев пристально посмотрел на него.

– И можете указать координаты исчезнувших цивилизаций?

– В общем, могу. Но я хотел бы сначала уточнить…

– Что?

– Вы из «Ветрин». Это государственная…

– Аббревиатура слов «впредь никого над нами»: буква «в» плюс три «н». Мы уже два года работаем как скрытая структура, поставившая целью избавить человечество от внешнего контроля.

Уваров недоверчиво прищурился.

– Вы считаете, это возможно?

Гордеев пожал плечами.

– Хорошо, что вы не задали более логичный вопрос: не сбрендили ли мы? Я уверен в одном: пора освободиться от паразитирующих на нас ксенотиков. Возможно, именно этот фактор мешает людям развиваться этически. Пока же и «змеи», и «ящеры» с успехом используют в своих целях тех, кто жаждет власти любой ценой, и поддерживают в психически неустойчивых личностях эту жажду.

– Неужели Михал Михалыч…

– Нет, Коренев не согласился работать на «ящеров», вместо него они запустили своего агента под личиной Коренева.

– Я не заметил.

– Тонкая работа, – согласился Гордеев.

– Значит, Михал Михалыч жив?

– Мы его вызволим. А вот Хаевич погиб. Сначала он согласился работать на «змей», потом решил поторговаться и…

– Гады!

– Полностью с вами согласен, – кивнул Гордеев. – Вот, глотните. – Он подал Уварову плоскую фляжку. – Травяной тоник. Не бойтесь, нам травить вас ни к чему.

Уваров сделал несколько глотков, освеживших рот. Голова прояснилась.

– Спасибо.

– Вы не ответили на вопрос. – Гордеев упрятал фляжку в карман.

– Вы из ФСБ?

– Нет, «Ветрин» по сути частная структура. Хотя с нами работают и федералы.

– Я могу вам верить?

Гордеев выдержал взгляд Александра Александровича.

– Можете. Если нам удастся использовать ваши знания, мы победим.

– Я вижу не только прошлое, – вдруг признался Уваров.

В глазах Ивана Петровича отразилось сомнение.