– Что ты наделала?! – таковы были первые слова, услышанные Настей в этой жизни от Тимура.
Тагаев сидел на кровати в своей уже обычной ссутуленной позе, в неизменном же красном трико. При появлении в комнате Насти он резко дернулся, словно получил хлесткий удар по лицу.
– Я? Наделала? – растерялась девушка. Холодным приемом ее было не удивить, но вот именно такой реакции она никак не ждала.
– Ты же… человек! – выговорил Тимур, ошеломленно качая головой.
– Вот теперь, пожалуй, сама готова в это поверить, – кивнула Настя.
– Но… как теперь?..
– Что как?
– Ты вернулась за Порог… Звать тебя переступить его снова – не посмею. Мы оба знаем, каково это… Нет, не посмею. Никто не пойдет на такое во второй раз. И не подтолкнет к тому другого – если тот ему… дорог…
– К тому, кто дорог – можно вернуться самому, – поспешила ухватиться за эту проговорку Настя. – Ты прав, мне больше нечего делать за Порогом! Как и тебе! Наше с тобой место по эту сторону, среди людей!
– Не мое, – посуровел Тимур. – Я пахарь.
– Ты человек! Был им – и можешь стать снова! Так же, как и я!
– Был, – сухо кивнул Тагаев. – Все мы когда-то были кем-то иным. Я был человеком, да. Прошлое не исчезло – но оно исчерпано. Мое настоящее и грядущее – моя страта. Я верил, что это и твое будущее. И вот ты перечеркнула его. Поставила между нами Порог, преодолеть который ты уже наверняка не захочешь, а я не смогу!
– Ты сможешь! – со всей доступной ей пылкостью заявила девушка. Осторожно подойдя к Тимуру, она села рядом с ним – чего никогда раньше себе здесь не позволяла – и взяла Тагаева за руку. Ладонь пахаря была и теплой, и холодной одновременно. «Не совсем уже человеческой». – Смогла… Смогла я – значит, сможешь и ты! – выговорила, захлебнувшись в словах, Настя.
– Нет, – аккуратно, но непреклонно высвободил свою кисть Тимур. – Для меня пути назад не существует – как ты этого не поймешь? Пока была возможность, я надеялся объединить тебя и пахарей, тем самым раз и навсегда сняв это нелепое противоречие. Но теперь такой возможности больше нет. Ты сама закрыла ее… Значит, не должно быть и противоречия… Нечему противоречить! – он рывком встал. – Ты теперь всего лишь человек, а значит, не сможешь меня остановить. Я возвращаюсь к своей страте! Дай мне кольцо! – Тимур требовательно потянулся к Настиной левой кисти.
Почти рефлекторным движением девушка накрыла ее правой – с золотым ободком на пальце.
Рука Тагаева задрожала и безвольно опустилась вниз.
– Не могу, – хрипло выдохнул он. – Даже этого не могу! Почему? Я верен своей страте – и знаю это! Отдай кольцо! – в голос выкрикнул он.
– Которое? – прищурилась Настя. – То, что ты подарил мне в знак своей верности?
– Нет, черное… Нет! – Тимур плюхнулся обратно на кровать, обхватил голову руками. – О, Неназываемый! Я не могу! Я ничего не могу!
– Я тебе помогу, – тихо проговорила девушка, касаясь пальцами его плеча.
Тагаев шарахнулся в сторону так, словно его укусила змея. Настина рука упала вниз.
– Я знаю, что верен страте, – как заклинание, повторил Тимур. – Иначе и быть не может. Я не предатель! Никого и никогда не предавал – и впредь не стану!
– А меня? – едва слышно спросила девушка. – Меня ты тоже не предашь?
– Нет! Я… Я рвусь на части, хотя и не должен, – простонал Тагаев. – Я пахарь. Отпусти меня! Отпусти добром! Во имя того, что ты называешь любовью! Если любишь – отпусти!
– Никогда, – упрямо мотнула головой Настя. – Если бы об этом меня попросил человек, я бы уважила его выбор, как бы глубоко он меня ни ранил. Но ты пахарь – ты сам так сказал. Выбор был сделан за тебя – и я ни на йоту не верю в его искренность. Поэтому мой ответ: нет!
– Это жестоко!
– Лекарство редко бывает сладким!
– Но не все, что горько – лекарство! Это может быть и яд!
– Яд для монстра – панацея для человека!
– Ты не человек, – сокрушенно выговорил Тимур. – Человек не способен так мучить того, кого любит. Ты – а не я – настоящий монстр!
– Может быть, – побледнев, выговорила, однако, Настя совершенно ровным тоном. – Может быть. На этой стезе у меня были слишком хорошие учителя. Первый убил во мне человека – и убил человека в моем любимом. Вторая воспитывала из меня жнеца, а я постаралась убить ее, но, похоже, лишь помогла подняться на очередную кастовую ступень. Третий поманил человечностью и в итоге помог ее обрести, хотя, пожалуй, и невольно, но прежде все же попытался убить – кажется, этот пункт непреложен, если мы говорим о становлении монстра – однако был убит сам, увы, не мной. Четвертая беззастенчиво использовала, наобещав с три короба – а исполнила лишь половину. Бесполезную половину. Сейчас ее, должно быть, пробует убить Олег Светлов – но не думаю, что у него что-то получится. Потому что он-то как раз человек. Всего лишь человек… А я – ты прав, я монстр. Но однажды данному обещанию верна, – продемонстрировала она золотой ободок на пальце. – И останусь ему верна до конца.