С другой стороны, если такой же эксклюзив получит отец Михаил, наши доходы увеличатся.
После раздумий я обещал подумать о вопросах поставки зеркал. Но только при условии продажи исключительно на территории Византии. Не думаю, что там у Альмаса большие связи.
На следующий день мы с Сашей начали заниматься конной выездкой и фехтованием за городом. Негоже быть профанами в таких делах, какие же мы тогда дворяне. Несколько лошадей и карету для выезда пришлось приобрести сразу. Так что мы брали с собой наших преторианцев и выезжали в степь. Там Радек гонял своих вояк, приучая к совместному бою. Когда не каждый сам за себя, а в строю, прикрывая щитом и себя и товарища. Мы же сначала учились премудростям "вольтижировки", а потом чех гонял нас с учебными саблями.
Через две недели вернулся Балезин и сразу навестил нас. Давненько мы не общались, на радостях обнялись. Потом он рассказывал о своём плавании вниз по реке. Я же передал наши последние новости.
– Слушай, Балезин. Помоги мне купить несколько толковых слуг.
– А кто тебя интересует?
– Ну, пару толмачей со знанием местного, арабского и греческого. А также толковый управляющий имением и ещё человек, разбирающийся в торговых делах.
В ответ мой собеседник заразительно засмеялся, ударяя себя при этом рукой по коленке. Успокоившись и вытерев выступившие слёзы, он разродился наконец умной мыслью:
– Извини, дорогой Вик. Ты меня сейчас рассмешил. Где ты видел раба, который бы разбирался в местных торговых делах. Толмача ещё можно поискать, а вот остальных нужно искать среди свободных. Найти хорошего управляющего непросто, но можно. Знающего местные законы крючкотворца и понимающего в торговле – очень трудно отыскать. Такие люди давно пристроены. Но я поищу.
А что бы легче было искать я вручил несколько подарков. Это был набор охотничьих ножей из качественной стали, а также образцы искусственных тканей, которые мы привезли с собой. Это вискозный шёлк, полиуретан и прочая химия. Но ярчайшие цвета и тонкость выделки поразила торговца. К концу вечера нам удалось договориться с Балезиным. Мы завозим эксклюзивную продукцию, а он предоставляет нам своё место на пирсе, склады и магазин в городе. А также развозит нашу продукцию по другим городам и странам. Прибыль пополам. Это не так выгодно мне, но нужно заинтересовать купца и наладить торговлю. Нам нужны средства и связи.
На очередной встрече с Альмасом, я поинтересовался, как у них обстоят дела с банковской сферой. Меня не поняли, пришлось объяснять, что я имею в виду не менял, а солидное учреждение, которое давало бы не менее солидным людям деньги в долг на развитие или другие нужды. После долгого обдумывания он ответил. Кроме менял, были ещё услуги ломбарда, где можно было заложить ценную вещь и забрать её, заплатив процент ростовщику. А вот деловых, депозитных банкиров здесь не наблюдалось. Это я выяснил заранее у Балезина.
Тогда я предложил Альмасу создать такой банк, якобы у меня на родине это практикуется. Это должно быть солидное заведение, дающее людям деньги в долг под обеспечение недвижимостью, товаром или ювелирными украшениями. А также банк должен принимать на хранение депозиты и денежные вклады граждан. Возможно, также проверка монет на подлинность и финансовые операции между гражданами.
Вот такую тему я задвинул. Альмас меня долго расспрашивал о нюансах, потом надолго замолчал.
– Дорогой Вик, это очень хорошая идея. Но есть проблемы. Наша религия отрицательно относится к ростовщичеству, и мусульманин не может этим заниматься.
– Хорошо, во главе будет стоят не мусульманин. И банк будет регулярно делать щедрые пожертвования мечетям.
Альмас продолжил задумчиво поглаживать свою бороду.
– Значит ты, Вик, предлагаешь нам вместе создать такой банк?
–Да, у нас есть такой опыт. Но нужно прикрытие местной власти.
– Хорошо, что ты это понимаешь. Это выше моих полномочий. Я обращусь к своему патрону Абу Ицхаку. Он, как раз может это решить.
На том и расстались. Дома я прокрутил разговор в голове. Теперь только ждать. Зачем я начал этот разговор?
Ну, нашей общине нужно выживать как-то. Запас зеркал, тканей и прочего модернизма закончиться, чем тогда торговать?
Развивать промышленность, значить заниматься прогрессорством. Значить раскопать всё вокруг наших посёлков, загадить их. Нет, этого я не хотел. Поэтому решился на этот разговор.
И ещё одно, мы с Альмасом поднимаем очень приличные деньги на моих зеркалах. Уже сейчас у меня на руках более 100 000 серебряных дирхем. А деньги любят, когда они работают. Думаю, такая проблема не только у меня. Значить надо искать пайщиков банка.
Через день меня пригласил к себе Балезин, – извини, Вик, что сам не приехал к тебе, но ведь ты хотел познакомиться с человеком, который хорошо знает наши торговые дела и вообще знаком с большей частью чиновников. Это Рекана, – и купец показал мне на мужчину лет сорока. Одет не богато, но аккуратно. Смотрит немного искоса, изучает меня. Но при этом спокоен и уверен в себе.
– Рекана был ближайшим помощником моего компаньона и сейчас, в связи с отъездом последнего, остался без работы.
Теперь я пристально посмотрел на мужчину. Как выяснилось, он хорошо знает греческий и арабский. Немного хуже славянский. По крайней мере поговорить мы смогли.
Рекана сначала с затруднением, а потом свободнее говорил со мной.
Занимался у бывшего хозяина торговыми операциями, тот держал два магазина в Суваре и один в Булгаре. Торговали в основном тканями и железными изделиями. Рекана был типа управляющего и казначея. Человек нужный. Нам такой давно был нужен. Но я не хотел просить Альмаса, да и купцу у меня доверия больше. Поэтому я взял Рекану с собой в наше представительство. Познакомил с ребятами, в первую очередь с Георгием. Он как-то быстро вошёл в эту сферу, купи-продай, и с людьми у него получается ладить. Договорились с Рекану об оплате его услуг и должностных обязанностях. По его же предложению мы выкупили магазин его бывшего хозяина, находившегося в хорошем месте рядом с рынком. Спустя неделю магазин заработал, наняли продавца и охранника. Через магазин будем продавать нашу ткань и металлоизделия.
Вообще я начал переводить наши внутренние отношения на самоокупаемость. Так с Никандром заключил договор, согласно которому, он сам определяет, что возить и чем торговать. В общак отдаёт четверть и свободен. Разумеется, наши просьбы по логистике он выполняет. На такие же рельсы я хочу перевести наших торгашей, но здесь нужно подумать. Чтобы не было разделения на первый и второй сорт, мы перевозили семьи наших к нам во внутренний город, где они жили часть времени. Я постоянно торчал в нижнем городе, занимаясь делами. Сегодня пригласил нашего нового управделами Рекану к нам вечерком с семьей. К моему удивлению, он отказался, сославший, что ребёнок болеет. Я из вежливости спросил, что с ребёнком, ответ меня поразил своей обыденностью и смирением перед судьбой:
– Да дочка сильно простудилась, лихорадка. Лекарь сказал, что лечить бесполезно, пару дней от силы ей осталось. Вот не хочу жену оставлять одну.
Я с ребятами, которые нас слышали, только переглянулся. Что, вот так просто смириться с потерей ребёнка. Вот времена, вот нравы. Вернее, низкий уровень медицины.
– Рекана, я тебе сочувствую. Но если позволишь, я приведу своего лекаря. Очень хороший лекарь, поверь.
Мужчина нерешительно посмотрел на меня, затем опустил глаза в пол.
Ну не хочешь и флаг тебе в руки, но через мгновение он уже пристально посмотрел на меня и в его глазах я увидел робкую надежду.
Вечером я подъезжал к его дому с Ритой и нашим единственным хирургом из первой партии беженцев из Арбажа. Ещё два парня сопровождали нас на лошадях, место здесь неспокойное.