— Иди ко мне.
Она медленно подошла, не поднимая головы, дёргаясь и помахивая руками на каждом шаге по жёсткой и острой стерне. Подошла и остановилась в шаге от него. Он вынул нож из земли и добавил:
— Ближе.
Она вся заколыхалась от страха, но шаг сделала и тут же отвела взгляд в сторону. Он осмотрел сначала ногу, с привязанной верёвкой, которая натёрла уже кровавый след, затем очень осторожно срезал узел, распустил хват и откинул поводок в сторону. После чего осмотрел содранные колени и бёдра, оставленные жёсткой травой, когда она тащилась за колесницей на верёвке. Его взгляд на долго задержался на треугольнике коротких светло рыжих волосиках, разглядывая там всё в мельчайших подробностях, от чего у самого член шевельнулся, а за тем резко вскочил, как крапивой ошпаренный. Поднял взгляд выше на плоский животик и ещё выше на высоко стоящие острые пирамидки грудок, ещё маленьких и не зрелых. Им, бедным, как и животу, тоже досталось, они были исполосованы ссадинами. Он резко встал, хватая её на руки. Она попыталась было робко встрепенуться, но ту же полетела на искусственную насыть, но вместо удара о землю, угодила в вязкую коричневато-жёлтую жижу. Эта глиняная насыпь оказалась огромным глиняным котлом или небольшим бассейном. Искусственный водоём был достаточно глубоким, и она, скользнув по пологой стенке, с головой скрылась в этой непонятной массе. Ардни перемахнул через насыпной борт следом и со всего маха плюхнулся рядом, но в отличие от неё, нырнул сознательно и долго не выныривал. Там, в глубине этой вязкой субстанции, он с остервенением чесал волосы, разбивая колтуны, собравшиеся за время рейда от пыли и пота, оттирал лицо и шею, наконец, воздух в лёгких закончился, и он вынырнул. Утренняя Заря полулежала, прижавшись к стенке боком и, лицо её корчилось от боли. Он утёр с лица вязкую жидкость и спросил её, даже где-то участливо:
— Что, щиплется?
— Да, — чуть ли, не ревя от боли, скрипуче пропищала она.
— Хорошо. Значит заживает. Терпи.
С этими словами он вытянул ноги, упёршись спиной на гладкий и скользкий глиняный борт насыпи, так чтобы жижа жёлто-коричневого цвета, с чем-то не понятным плавающим на поверхности, доходила ему по шею и блаженно с шумом выдохнул. Она, в это время отчаянно цепляясь руками за край, делала жалкие попытки вылезти наружу. Ардни посмотрел на это дело и рявкнул:
— Да, расслабься ты. Пощиплет и перестанет. Отмокай.
Девушка отцепилась одной рукой от борта, но второй судорожно продолжала держаться, белыми от усердия пальцами. Ардни закрыл глаза и расслабился. В глазах плавали круги и пятна. Было ощущение, что всё трясётся, качается и плывёт куда-то удаляясь. Навалилась усталость. Ничего больше делать не хотелось. Так он отмокал довольно долго. Встрепенулся, поймав себя на мысли, что засыпает. Открыл глаза. Утренняя Заря уже успокоилась и с любопытством вылавливала двумя пальчиками мелочёвку, плавающую на поверхности и внимательно разглядывая, пойманное.
— Это пивас, — пояснил он, растекаясь в улыбке.
Она вздрогнула от неожиданности и опять опустила голову.
— Что-то среднее между пивом и квасом, — продолжил пояснять он, — а ещё травы всякие, кора тёртая, коренья, ягоды и ещё что-то. Я в этом не разбираюсь. У меня вон, — кивнул он в сторону шатра, — знатоки есть.
И обращаясь куда в сторону шатра громко крикнул:
— Диля!
— Да, атаман, — откликнулся мальчишка, выныривая откуда-то из-за шатра.
— Ну, что там с баней?
— Так готова уже, — ответил тот, разводя руки в стороны, в недоумении, как бы он уже давно об этом всех оповестил, только его никто не слушал и делая ко всему ещё и обиженное лицо.
Ардни резко поднялся, создавая вязкую волну. Жижи оказалось ему чуть выше пояса. Он подошёл к девушке, с трудом преодолевая густую субстанцию. Она опять вся скукожилась, прижав руки к груди и отворачивая голову. Он ухватился руками за верхний край насыпи, подпрыгнул и отжавшись на руках, вылез на насыпь, разбрызгивая тягучую жижу, которая ошмётками шлёпалась обратно в ванну.
— Давай руки, — обратился он к ней, присев на корточки и протягивая обе свои руки.
Та безропотно протянула свои тоненькие ручки и Ардни, ухватив их, с силой вытащил её на поверхность, ставя её на бортик. Диля стоял столбиком возле шатра с вытаращенными глазами и открытым ртом. Атаман грозно посмотрел на него, но тот пяливший зенки в обнажённую девушку, злобного взгляда атамана не заметил. Последнему пришлось рявкнуть:
— А ну за работу!
Мальчик аж присел и, не разгибаясь, юркнул за шатёр. Ардни схватил обтекающую вязкой и склизкой жидкостью девушку и спустил с насыпи к шатру, поставив на ноги. Спрыгнул сам и отодвинул шкуру шатра, сделав приглашающий жест, сухо велел:
— Заходи!
Девушка мелкими шашками засеменила в проём. Ардни вошёл следом. Внутри шатра царил сумрак. По крайней мере так казалось после солнечного света. В центре на трёх небольших камушках, как на подставках, лежал большой, плоский камень, под которым горел костёр. Земля в шатре была засыпана толстым слоем речного песка, поэтому после стерни, ходить по нему было приятно. От большого плоского камня шёл заметный жар. С другой стороны, от входа, стояла не высокая, но широкая деревянная скамья, покрытая накидкой, сшитой из шкурок зимнего зайца. Там же стояли ёмкости различных размеров. Штук десять не меньше.
Ардни высунул голову наружу и позвал Диля, тот вырос, как из-под земли.
— Мазь лекарская где? — тихо спросил атаман.
— Там стоит. Зелёная такая, — ответил Диля явно обиженный таким вопросом.
— Знаю, что зелёная, — так же тихо, чтоб не слышала девушка, продолжил атаман, — жрать-то готово?
— Обижаешь, атаман, — с обидой в голосе ответил Диля, — как заказывал. Ероля накрывает стол в доме.
Тут он ещё, что-то хотел сказать, но Ардни не дал ему этого сделать, так как нырнул обратно в шатёр. Утренняя Заря стояла столбиком. Покрытые толстым слоем липкого пиваса волосы, свисали сосульками до пояса, закрывая опущенное лицо и грудь, как занавеской. Ардни подошёл к ней и подняв за подбородок опушённую голову, внимательно заглянул в бегающие глазки. Кивком головы указав на скамью в шкурах, тихо сказал:
— Ложись на полог.
Девушка отшатнулась и обречённо, шатаясь на нетвёрдых ногах, побрела к лежанке. Медленно забралась на неё и забившись к стенке, замерла.
— Ложись на край и на спину, — сказал ей Ардни, не обращая на её поведение внимание, перебирая стоящие на песке ёмкости, что-то ища. Она с обречённым послушанием сделала всё, как он велел. Наконец Ардни нашёл маленькую чашку с зелёной кашицей, но прежде захватив большую горсть конопляного семени, аккуратно высыпал на раскалённый камень. Семена зашипели, запищали и из них повалил ароматный пар. Он взял большое деревянное ведро с тёплой водой, мочало, мягкое, пушистое и всё воздушно лёгкое какое-то, присел к лежащей девушке. Та легла, как и было сказано, только со страху так сильно зажмурилась, что было видно, как напряглись все до одной мышцы, даже на ногах.
— Расслабься, дура, — усмехнулся он, — я просто буду лечить, — и намочив тёплой водой мочало, аккуратно, даже нежно, насколько мог, начал омывать её тело, покрытое липким слоем пиваса вперемешку с семечками, травинками и мелкими листочками. Постепенно она расслабилась, он же наоборот напрягся, в определённых местах, но она этого не видела, так как глаз по-прежнему не открывала. После чего размазал пальцем зелёную кашу по царапинам, встал, полюбовался с высоты на это произведение, удовлетворительно крякнул и принялся смывать пивас с себя, не забывая при этот поплёскивать водичкой на раскалённый камень. Вскоре от тумана и в двух шагах ничего на было видно. Ардни любил эту походную баню. Он не знал кто её придумал, с каких краёв занесло к ним это изобретение. Диля и Ероля братья, насколько ему было известно, были родом из каких-то уж совсем далёких земель. Эти мальчишки, попавшие как-то под руку Ардни сначала наперебой рассказывали о ней, за тем по воле атамана показали. Он попробовал, ему понравилось. Так и закрепился этот способ отмокать и мыться во всём логове. У жителей Страны Рек, которых знал Ардни, были другие бани, полуземляные. Да и назначение у них было совсем другое. Ары бань, как таковых, вообще не приветствовали, у них были мойки. Просто воду грели в больших чанах и в ей мылись. Иногда. А в основном, что ары, что речники для помывки использовали реки, ручьи, озёра, ну, в общем естественные водоёмы.