У городских стен, на огромном поле вырос бескрайний городок повозок, крытых и обычных, шалашей, самых разнообразных, от простых веточных до шатров причудливых, матерчатых, да шкурами крытых, разноцветных и пёстрых. Это были три особых дня, в которые многое разрешалось. Здесь и меняльные базары, и игрища различные на любой азарт, на любой достаток. Породистые ары выводили на гулянку все свои кланы, чуть ли не в полном составе. Кроме гуляний и дела делались, торги устраивали, купли-продажи. Повсюду по рукам сверкало золото. Откуда его там столько было? Много здесь было и соседей речников.
Меж двух холмов, в низине, был самый «главный» аттракцион — мордобойня. Именно там, на этом импровизированном стадионе обосновалась знать, как арова, так и речная. Попасть туда простому смертному было не просто, так как место это войнами охранялось, цепью по кругу. Там велись беседы светские, важные. Там же и гостевая знать свои дела обделывала. Верховный Жрец со своим приближением устроился вместе с Верховным Змеем речников, который так же при себе имел свой ближний круг, у самой площадки для выступлений и о чём-то беседовали. Притом судя по маханию рук и резвости телодвижений, разговор был не простой и явно друг друга не устраивающий, но рядом стоящие приближенные были спокойны, хотя и поглядывали друг на друга не добро, но было видно, что дело до драки не дойдёт.
Каждый хозяин жизни, а здесь были только такие, считал своим долгом выставить на эти соревнования бойцов, которые специально для этих боев откармливались всякой суеверной дрянью, да натаскивались по специальным секретным методикам. Победа была в высшей степени престижна. Нет, в прямом смысле слова мордобоя здесь не было. Здесь было все чин по чину по векам заведённым правилам, все было разложено по полочкам, да по категориям. И называлось все это боротьё[35]. Это такие рукопашные состязания бойцов голыми руками. Боротьё качественно отличалось от кулачных боев[36] речников и тем более от обычных драк[37]. Существовало несколько разновидностей этого действа, но на Трикадруке культивировались только две: первый в схватку (в охапку) и второй на поясах. В первом бойцы, раздевшись по пояс, обхватывали друг друга руками в замок. Одну руку на плечо противника, другую подмышку и обнявшись таким образом, старались опрокинуть соперника на спину, уложив его на лопатки. При боротье на поясах оголяться было не обязательно. Соперники обхватывали друг друга крест на крест, держась за пояс противника и так же, как и в первом случае старались повалить соперника на спину. Бойцов имели как хозяева, так и гости. Правила турнирной сетки были просты. Сначала каждый хозяйский боец схватывался с гостевым. Проиграл — выбыл. Когда кончались чужие, брались за своих до тех пор, пока не оставался один, который объявлялся победителем со всеми причитающимися привилегиями.
Ардни, как и любой в его возрасте, никак не мог пропустить столь грандиозное событие, каким был Трикадрук. Мало того, что его ватага, в былые времена, самым непосредственным образом принимала участие в его подготовке: сбор мухоморов был изначально основной работой его ватаги, пропустить праздник, где Сома лилась рекой, он, как ярый почитатель её, был не в состоянии. «Приняв на грудь» чарочку ещё в хранилище из старых запасов и приведя себя в приподнятое настроение, он в окружении своих пацанов прохаживался меж обозов и шатров, с явным желанием до кого-нибудь докопаться. Народа вокруг было много. Народ шумел и веселился. Ардни не шумел, не веселился. У него чесались кулаки. Пройдя обозное стойбище и не встретив подходящий предмет для своих скромных притязаний, он вышел на цепь воинов, охраняющих борцовскую площадку. По правде сказать, цепью это назвать было уже нельзя. Охранники, тоже хлебнувши Сомы, как бы эту цепь само ликвидировали. Кто сидел, тупо смотря прямо перед собой и ничего не видя. Двое, чуть в стороне, просто лежали не траве, почему-то в обнимку, а с другой стороны от сидящего, троица, пошатываясь и держась за плечи друг друга, о чём-то громко спорили, заплетающимися языками. Ардни с пацанами, не обращая никакого внимания и не останавливаясь, прошёл внутрь оцепления к дорогим и пёстрым шалашам. Там он ещё не был ни разу. Было любопытно. Тем не менее, ни смотря на простоту, с которой они сюда попали, близко к борцовскому пяточку подходить побоялись, а поднялись осторожно на ближайший холм, постоянно прячась за шатрами. На пяточке тем временем шёл очередной бой. Два здоровенных мужика, с оголённым торсами, что-то мыча и кряхтя, крутились в едином волчке по площадке с уже повытоптанной от травы и поэтому жутко пылящей под ногами. Ардни оставив пацанов сидеть и смотреть зрелище, направился вниз, к одному из приметных шатров. Он сразу узнал шатёр своего отца-хозяина, и он точно знал, что в нем есть Сома, лучшая Сома, какая только была на этом празднике. Тот небольшой запас, что он принял ещё в городе, постепенно выветрился и сейчас его начал доставать отходняк[38]. Ему срочно было нужно догнаться[39]. Нагло, не скрываясь, пройдя мимо нескольких нарядных шалашей и шатров, у которых суетились люди, он целенаправленно двигался к цели. Никто его не остановил, не задержал, даже просто не окрикнул. На него, как ни странно, вообще никто не обратил внимание. Ардни подошёл к хозяйскому шатру и не останавливаясь прошмыгнул внутрь, мимо копающихся у входа мужиков, как будто, так и было надо. Большая бадья с Сомой стояла прямо у входа с левой стороны. Там в глубине шатра, были ещё какие-то люди, но Ардни находился уже в не адекватном состоянии «желания во что бы то ни стало» и не придал им никакого значения. Находящиеся внутри так же проигнорировали нахала. Он схватил большой черпак, которым Сому разливали по более мелким сосудам, зачерпнул и залпом, не отрываясь, обливаясь через край, большими, жадными глотками осушил его весь. Так же спокойно положил черпак на место и вышел из шатра, вполне довольный собой, и столь же спокойно, не торопясь, направился обратно, намереваясь воссоединиться со своими пацанами, как вдруг увидел его… Рыжие пакли, завязанные сзади и образуя нечто похожее на конский хвост, глубокий шрам на лбу через левую бровь и до бешенства знакомая татуировка на обоих щеках в виде двух ветвистых молний. Это был он — его обидчик по жизни. Тот самый речник, что с кучей мужиков и собаками его избили и порвали, как тряпку, вышвырнули подыхать в чистом поле. И тут в голове ударил гонг. Здравствуй, Сома. Враг был одет не плохо, но не шикарно, к тому же он был вооружён луком, который висел на его плече, что говорило, скорее всего, что он являлся одним из охраняющей свиты, какого-то речного атамана. Он стоял в пол оборота, смотря куда-то в сторону от боротья. Притом стоял совершенно один. Судьба штука странная, и странность её в первую очередь оказывается в удивительном подборе мелочей, которые в совокупности дают такую комбинацию событий, которую даже специально повторить в другой раз будет просто невозможно. Сома ударила в нужный момент. Не раньше, не позже. Враг, который превратился уже в самый настоящий ночной кошмар и преследовавший Ардни во снах всё последнее время, стоял перед ним один и беззащитный. Большой медный нож, которым разделывают мясо, абсолютно непонятно как оказался в руке. Вспышка ярости, прилив бычьей силы в мышцах, полное наплевательство на окружение. Прыжок вперёд. Удар. Широкое лезвие ножа мягко влетает в горло и проскользнув между шейными позвонками, прошивает его насквозь. Вот вам ещё ода мелочь. Попасть вот именно так, да не в жизнь больше не получится, хоть утыкайтесь. Тут же рывок в сторону и лезвие ножа распарывает шею, орошая всё брызгами крови, разлетающейся на несколько шагов. Тело врага повержено рушится к ногам победителя, отрезанная голова отбрасывается на спину, веся на остатках мышц и коже. Ардни смутно вспоминал потом все происходящее, но почему-то отчётливо запомнил именно этот момент. Ему казалось в высшей степени несуразна эта недорезанная голова. Всё его тогдашнее сознание просто вопило, что эта неправильность недолжна была быть и эту висящую голову надо обязательно дорезать, во что бы то не стало. Он подскочил к трупу и с диким, звериным рычанием, принялся отчаянно отделять голову от туловища, схватив свободной рукой за конский хвост рыжих паклей. Наконец, отделение головы закончилось, и он с каким-то омерзением швырнул её в сторону, как нечто до безобразия противное. Голова покатилась по склону, а Ардни уже стоял на ногах, весь залитый кровью, держа в руке окровавленный нож. С каким-то радостным облегчением он стоял и смотрел на то, как она катится, катится, катится… Дальше был провал. Он не помнил, что происходило. Как на него навалились, как били и крутили руки, как тащили куда-то волоком. Сома, замешенная внутри с адреналином, вырвала его сознание за пределы реальности и суеты обыденности, перенесла в причудливый мир образов фантастически нереальных. Вдруг наступило спокойствие, граничащее с полным безразличием ко всему. В глазах что-то плыло, переливалось. Было очень красиво. Звуки приглушенные и мягкие журчали как вода, убаюкивая. Тело стало лёгким и воздушно невесомым. Плавающие, радужные образы перед глазами, постепенно приобретали очертания розовых облаков, над которыми парило сознание и которое радовалось, как ребёнок. Вдруг среди облаков начали проступать контуры какого лица. Сначала оно формировалось из тех же облаков, над которыми он парил, но постепенно облака, составляющие лицо, становились серыми. Контуры постепенно темнели, темнели, пока не стали почти черные. Вот чётко проступили взбешённые глаза, что-то кричащий рот, с чёрными зубами. Наконец, проявилось страшная морда, вся испещрённая татуировками, которые переплетались с темными, как ночь волосами в какой-то единый клубок бесформенной и причудливой паутины. В голове вновь раздался гонг. Какая-то сволочь выплеснула ведро воды на воспалённую голову. Этот момент Ардни запомнил так же отчётливо, как будто это было наяву. Вытирая мокрое лицо ладонью, он вдруг осознал, что очнулся и увидел перед собой реальность, жуткую и безобразную. Перед ним висела нежить, страшная до ужаса. Паника охватила его. Страх подкосил ноги, и он опустился на колени. Монстр приблизился к нему и что-то прокричал, тыкая в грудь огромной золотой дубиной, которая буквально ослепляла свои блеском на солнце. От этих толчков в разуме Ардни, как будто что-то щёлкнуло плетью. Вспыхнула ярость, страх сдуло, как пёрышко сквозняком, бычья сила, до этого где-то спрятавшаяся, вырвалась и мгновенно разлилась по телу. В один миг Ардни рванулся с колен в перёд, вырываясь из чьих-то рук, перехватывая дубину нежити у основания. Разворачиваясь, оттолкнул монстра плечом, при этом завладев его сверкающим оружием и продолжая разворот, со всего маха врезал им страшилищу по башке. Нежить буквально рухнула на пол, но осталась сидеть, завалившись на какую-то преграду. Ардни врезал ещё, затем ещё. Голова, залитая кровью, потеряла свои очертания и так же, как в прошлый раз, вдруг в сознание вонзилась мысль о неправильности, несуразности этой головы и тела и он, озверев молотил и молотил, стараясь во что бы то не стало отбить эту неправильную голову от вообще здесь лишнего тела. Что-то хватало его за руки, ноги, горло, все мешало выполнить ему его великое желание. Он рванулся из всех сил, вырываясь из липких пут, потеряв при этом дубину, но с неимоверным трудом всё же вырвался, подскочил к чудовищу и оря во всю глотку, что было мочи принялся отрывать ненавистную голову голыми руками. Затем наступил мрак.
35
Боротьё — рукопашное состязание двух бойцов без применения оружия. Боротьё был спортивный вид состязания и отличался от кулачных боёв и драк. Существовало 4 основных вида боротья: 1) в схватку (в охапку, накрест) названый в последствии русским. Боец одну руку клал на плечо сопернику, другую подмышку и сцеплял в замок на спине. Конечная цель — опрокинуть соперника, уложив его на лопатки. 2) об одной ручке (в одноруку, на одну руку. Одной рукой брались за одежду и старались бросить противника на землю. 3) борьба на вольную. Подразумевался вольный захват тела или одежды. Надо было не только положить противника на лопатки, но и удерживать, пока тот не признает себя побеждённым. 4) бортьё на поясах. Соперники обхватывали друг друга крест-накрест, держась за пояс противника. Во всех боратьях, как правило, схватка заканчивалась, когда один из противников оказывался на спине.
36
Кулачные бои — праздничные силовые противостояния мужиков без применения какого-либо оружия и по строго установленным правилам. Бои назначались заранее. Атаманы артелей встречались, оговаривали правила и количество людей. Бойцы усиленно готовились. Ели много мяса, часто парились в бане, прибегали и к магии: в порез на правой руке вживляли змеиный язык. Непосредственно перед боем производились заговоры. Регламентировалось всё, в том числе одежда. Толстые меховые шапки, меховые рукавицы, тулупы. Запрещалось бить лежачего и того, у кого на лице появлялась кровь, наносить удары сзади. Нарушители правил жёстко наказывались. Жестоко наказывали тех, кто в рукавицу клал тяжесть, либо хватал в руку палку или камень. На такого нарушителя могли наброситься все, в том числе и свои и забить до полусмерти, а иногда и убивали. Существовало два вида боя: стенка на стенку и сцепка — свалка. В первом варианте выстраивались в ряд друг против друга (иногда в несколько рядов). Задача разорвать ряд противника и опрокинуть его в бегство. Во втором варианте каждый в куче выбирал противника по силам и бились до победы, затем искали противника из другой пары и сцеплялись с ним и так далее, пока от противника не оставалось ни одного представителя. Кулачные бои проводились в несколько этапов по возрастным группам.
37
Драки — силовое противостояние вооружённых групп молодёжи, представлявших территориальные и социовозрастные группировки. Обязательный атрибут всех пьянок и гулянок, основой драк были палочные бои. Драки были социальным экзаменом и определяли место в иерархии ватаги. Кроме того, драки не только давали возможность демонстрации силы, но и умение находиться в рамках неписанных правил. На беспридел был наложен жесточайший запрет. Драки снимали излишнюю агрессивность и направляли её в «культурное русло». Существовал своеобразный кодекс чести. Драться можно было только во время праздников и гуляний. В обычные дни противоборствующие стороны могли спокойно ходить друг другу в гости. Делом чести было поддержать своих, вступиться за обиженного, оскорблённого. Основа кодекса чести составляли сплочённость и взаимовыручка.