Бык жалобно рявкнул и бросился прочь, сбив с ног зазевавшегося, потерявшего бдительность Глеба.
Коррида закончилась победой.
Маг подбежал к товарищу, помог подняться.
— Все нормально?
Глеб ощупал себя, покрутил головой, подвигал руками.
— Вроде, все на месте.
— Здорово ты ему рога посшибал!
— Оба хороши.
Задрав хвост, бык со всех ног несся к деревне.
— Не затоптал бы кого, — озабоченно сказал Глеб.
— Это уже не наши проблемы.
Отряхнувшись, заправившись, друзья продолжили путь.
Не сделав и двадцати шагов, они оказались на ранее не замеченной ими дорожке, протянувшейся от деревни к реке. Через полчаса товарищи вышли на берег. Утес Плачущего Человека виделся теперь во всей красе. Он походил на развалины замка, на разрушенную крепостную стену с обколотыми пиками башен, полузасыпанную обвалами, местами поросшую кустарником, запаршивевшую, одичалую. Петля широкой и глубоководной реки заменяла ров, делая эту естественную крепость еще более неприступной…
Тропа уткнулась прямо в лодки, лежащие на песчаном берегу, довольно далеко от воды.
— Вот тебе и на! — сказал Глеб, почесав в затылке.
— Что же он мне про замки-то ничего не сказал! — Епископ раздосадовано плюнул в реку.
Легкие челноки были скованы друг с дружкой длинной цепью, а та, в свою очередь, намертво крепилась к двум огромным кленам. Гирлянда лодок напоминала нанизанных на огромный кукан выпотрошенных гигантских рыб.
— Ты можешь их как-нибудь отпереть? — неуверенно спросил Глеб.
— Ничего я не могу! — досадуя, ответил маг. — Это, скорей, по твоей части.
— Навыкам взлома я не обучен.
— Значит, надо возвращаться за ключами. Потеряем еще час, если не больше.
— Подожди минуту, — Глеб присел перед замком на носу одной из лодок. Приподнял его, подергал дужку. — Дай что-нибудь острое и длинное. Гвоздь или что-то подобное.
Маг полез в свои многочисленные внутренние карманы, долго в них рылся, потом вынул длинную спицу, спросил:
— Подойдет?
— Не знаю. Я первый раз берусь за такое дело…
Через пять минут друзья убедились, что замок им не вскрыть.
— Надо идти назад.
Через час товарищи вновь пришли на берег, к прикованным на цепь лодкам. Епископ ругался на чем свет стоит, Глеб посмеивался. Первый же человек, встреченный ими в деревне, объяснил, что ключи от всех замков лежат в дупле одного из кленов, там, у Кружной Реки.
И ключи действительно оказались на месте.
— Вот она, разница между общим и ничьим, — сказал, улыбаясь, Глеб. — Если бы эти лодки были ничьи, то ключей мы бы вообще не отыскали.
— Стоило бегать! — Епископ уже нашел злополучный тайник в стволе и теперь отпирал ржавый замок.
— А где… — начал Глеб и подавился хохотом. — Где… где… — Он пытался закончить фразу, но каждый раз фыркал и заходился в приступе смеха. Хмурый Епископ покачал головой и стал в одиночку толкать освобожденный челнок к воде. Глядя на его усилия, Глеб захохотал еще громче.
— Хватит ржать! — Маг выпрямился. — Помоги лучше!
Глеб с трудом подавил рвущийся хохот. Он показал пальцем в лодку, сказал:
— А где… — хрюкнул, но сдержался, и все же договорил: — А весла где?
Епископ глянул в челнок и громко чертыхнулся.
— Ну уж нет! Назад я не пойду! Хватит! Будем руками грести!
Грести руками все же не пришлось. Правда и весел товарищи так и не отыскали. Но на берегу гнило несколько старых посудин. Эти-то не были прикованы, лежали в стороне кверху днищем, никому не нужные, уже наполовину утонувшие в песке. Выбрав одну, что выглядела покрепче, Глеб мечом выломал из борта несколько досок, обрубил по размеру, попытался придать им лопатообразную форму. Хмурый Епископ следил за его работой.
— Чем не весла! — сказал Глеб, закончив труд.
— Все ладони в мозолях будут, — скривился маг.
— Не будут, — успокоил товарища Глеб. — Чего тут плыть-то? Сорок гребков — и мы на том берегу…
Дружно навалившись на борт, они опрокинули лодку, вылив из нее дождевую воду. Затем вновь кувыркнули на днище. Глеб закинул в челнок самодельные грубые весла, снял меч, чтоб не мешался, положил рядом с веслами. Упершись руками в корму, пробуксовывая ногами в плотном слежавшемся песке, друзья протащили челнок по берегу и столкнули в воду. Замочив полы своего длинного балахона, первым в лодку запрыгнул маг. Глеб оттолкнулся от берега и вскочил следом. Течение тотчас подхватило посудину.
— Давай, греби, — сказал Глеб и взял грубое весло, вырубленное из доски. Сам он встал по левому борту, ближе к носу, Епископ занял место у кормы, стал подгребать справа.
Внезапно выяснилось, что непростая это задача — направлять капризный челнок в нужную сторону. Тем более, когда приходиться грести вдвоем, неудобно стоя на коленях, держа в руках обрубки досок. Неуправляемая посудина крутилась на месте. То и дело течение относило ее назад к берегу. Друзья взмокли от усилий и от брызг, летящих из-под весел. Река постепенно сносила их вниз по течению, несла как раз к южному склону утеса, но они все еще бестолково барахтались у того же берега, от которого отплыли, и никак не могли достичь хотя бы середины потока.
— Стоп! — скомандовал Глеб. — Давай потихоньку… И-и, раз! — Он загреб со своей стороны. — Ты пока стой! Сейчас я выровняю лодку… Теперь оба! И-и, два!..
Через какое-то время товарищи приноровились к лодке и течению и, наконец-то, медленно-медленно, устремились к противоположному берегу под громкий ровный счет и команды Глеба.
Когда скала была уже совсем рядом, Епископ чуть сильней налег на весло, и доска вдруг с хрустом переломилась. Глеб оглянулся. Растерянный маг держал в руках бесполезный обломок, а большая часть весла шустро уплывала вниз по течению. Чертыхнувшись, Глеб передвинулся на самый нос и стал загребать с обоих сторон. Худо-бедно, но лодка его слушалась.
Через минуту весло задело дно, и Глеб, не мешкая, прыгнул в воду. Здесь было неглубоко — чуть выше колена. Даже сквозь твердую подошву сапог чувствовались острые грани мелких подводных камней, иногда ноги запинались о булыжники покрупнее. Дно поднималось полого, и Глеб довольно долго брел, волоча за собой лодку с сидящим в ней магом, прежде чем достиг берега.
— Вылезай, приехали, — обратился он к товарищу.
Епископ, цепляясь за качающиеся борта, прополз к носу и спрыгнул на землю. Глеб выбрался из воды. Вдвоем они вытащили лодку на каменистую отмель и осмотрелись.
Горбящийся, вымощенный гранитными плитами берег напоминал панцирь черепахи. Ровный и почти плоский возле реки, через несколько метров он резко вздымался и уходил вверх, чем дальше, тем круче поднимаясь к небу. Всюду торчали острые обломки скал, чернели глубокие трещины. Многочисленные уступы и площадки густо поросли терновником. Местами кусты были сметены обвалами, и длинные языки щебенки кое-где достигали реки и исчезали под водой.
— Не думал я, что этот склон такой большой, — проговорил Глеб, прицепляя к поясу меч. — Пока мы его обшарим…
— А что искать-то?
— Заваленную пещеру в зарослях терновника.
— Да, — усмехнулся Епископ. — Здесь уйма обвалов и море зарослей.
— А ты чего хотел? Точных координат, полученных со спутника?..
Друзья разошлись в разные стороны и начали взбираться вверх по южному склону Утеса Плачущего Человека. Чем выше они поднимались, тем тяжелей было карабкаться, тем больше препятствий приходилось преодолевать.
— Не лезь высоко! — крикнул Глеб. Дробящееся эхо повторило его слова. — Пещера должна быть где-то на полпути к вершине!
— Я и не собираюсь превращаться в альпиниста! — отозвался Епископ. — А ты, если вдруг увидишь гнома, постарайся с ним поговорить!
— Ладно! — крикнул в ответ Глеб, в два прыжка достиг ближайшего каменистого выступа, заросшего терновником и шагнул вглубь колючих плотных кустов. Из-под его ног осыпалась струйка мелких камешков и покатилась вниз разрастающимся гремящим ручьем, с тем, чтобы влиться в воды Кружной Реки.