— Сеньор, прошу, уделите мне немного внимания. — Поэт был хмур и серьезен. Под глазами круги. Бессонница. Искал выход. Этот разговор давался ему нелегко. — Вы взяли слово с отца Изабеллы, что он отдаст вам дочь…
Я молча кивнул, он прикусил губу и продолжил:
— Я… я прошу вас вернуть старому графу его слово. Нет, нет — не просто так. Я отдам вам все, что захотите. Мой род один из самых богатых и знатных в королевстве… Все, что угодно, — только откажитесь. Я люблю ее…
— Нет, — я был краток.
— Почему? Ведь она не вас любит, меня! Вы сделаете Изабеллу несчастной! Она вас боится! Не убивайте нашу любовь, наше счастье!
— Нет.
— Гийом, проявите милосердие. Есть в вашей душе жалость, попробуйте хоть раз сделать добро! Пожалуйста. Прошу вас, — его голос дрожал, непривычными были ему унизительные для гордости просящие нотки.
Я не люблю смотреть на чужое унижение, Луис просил меня, своего врага, о пощаде… Вот до чего доводит любовь… глупый мальчишка. Мне даже стало жаль его на мгновение.
— Вы просите меня о снисхождении, виконт? А ведь еще два дня назад ваш голос был полон злобы и яда. Я ведь бесчестный ублюдок, трус, грязный колдун. Ответ тот же. Нет!
Де Кордова отшатнулся, как от удара. Лицо его побелело. В тот момент еще неизвестно было, кто «бледнее». Виконт сжал кулаки — так, что ногти впились в кожу. Глаза горели. Я ждал. Поэт сумел сдержать себя. Ничего не ответил, развернулся и пошел к ждавшему его экипажу.
На противоположной стороне улицы я заметил знакомое лицо. Точнее, крысиную морду. Маркиз де ля Крус собственной персоной. Де Кордове не повезло, его позор будет известен всем. У ля Круса хорошее воображение, додумает, то, чего слышать не мог.
Виконт уходил, провожаемый взглядом записного сплетника. Он унизился перед безродным пришлым колдуном, опозорил себя. Теперь Луис меня по-настоящему ненавидел. Поэтому был способен на любую глупость. Но я в тот же день позаботился, нашел выход, как оградить себя от его неосторожных действий. Сразу после встречи с Луисом объехал несколько столичных банков и нанес ранние визиты самым известным ростовщикам. Потом послал письмо к маркизу де ля Крусу. Пригласил его на ужин в трактир «Жирный кот».
«Жирный кот» — одно из лучших увеселительных заведений города. Прекрасная кухня, отличные вина, смазливые служанки, крепкие дубовые столы и лавки, хозяин отпускает в долг. Как раз то, что нужно гвардейцам. Когда гвардии выдают жалованье, в «Жирном коте» сутками напролет идет веселье. Телохранители Хорхе гуляют от души, пьют, пока не упадут, отсыпаются в комнатах на третьем этаже, желающие могут там еще и девушку заказать, и снова пьют. Пока деньги не иссякнут. Пирушки часто заканчиваются дуэлями. О гордом и своевольном нраве гвардии, как и о ее склонности к гулянкам, ходят легенды.
Швейцар, почтительно кланяясь, отворил мне двери. В общей зале было малолюдно. Два или три человека потягивали вино за игрой в карты. До выдачи жалованья гвардии было еще две недели, солдаты и офицеры, почти сразу прокутившие королевское золото, остро нуждались в деньгах. Им было не до «Жирного кота». Ходили анекдоты о том, как гвардейцы всеми способами избегали заимодавцев, требовавших вернуть долги.
Я поднялся вверх по лестнице на второй этаж, где располагались отдельные кабинеты. Толкнул дверь крайнего номера.
Маркиз де ля Крус хищно улыбнулся при моем появлении. Сам Бледный Гийом просит его о встрече. Нуждается в его услугах. В глазах ля Круса легко читалась алчность. Он уже прикидывал, сколько денег сможет с меня содрать. И за сколько флоренов потом продаст мои секреты.
— Гийом, наконец-то вы пришли. Опаздываете. Я уже собирался уходить, — произнес он вместо приветствия. Врал. Его отсюда выгнать можно было только силой.
— Но не ушли. Сразу перейдем к делу. — Я сел напротив него, положил руки на стол. — Вы, маркиз, сейчас тесно общаетесь с сеньорами Луисом де Кордовой и Гонсало де Агиляром. Они почему-то вас привечают, хотя их друг Феррейра вас терпеть не может. Как и я. Но речь не об этом. Вышеупомянутые сеньоры сейчас, скорее всего, строят планы, как разрешить мой конфликт с де Кордовой в пользу последнего. Грубо говоря, думают, как отнять у меня Изабеллу де Клосто. Я хочу знать о каждом их шаге, каждом слове.
— Да как вы смеете предлагать мне такое?! За кого меня принимаете? Если бы не покровительство короля, я бы вызвал вас на дуэль! — возмутился ля Крус, но не слишком громко, чтобы посторонние не услышали.
Я рассмеялся ему в лицо. Этот мерзавец думал, что я буду с ним препираться, торговаться, покупать его услуги, делая себя от него зависимым.
— За кого принимаю? За продажную сволочь, которой ты, трус, и являешься. Смотри! — кинул на стол пачку бумаг, перевязанную красной лентой. — Узнаешь? Это твои расписки.
Ля Крус бросил на бумаги один взгляд, увидел свою подпись и побледнел.
— Что вы хотите? — прохрипел он.
— Здесь твоих долгов на шестьдесят тысяч флоренов. Конечно, со временем ты бы мог их покрыть по очереди, постепенно, но одномоментно, все сразу — ты разорен, маркиз. Я тебя уничтожу, пущу по миру, отберу у тебя даже этот твой щегольской камзол. Если захочу, — грозил я, глядя маркизу в глаза.
Ля Крус попытался что-то сказать, но слова застряли у него во рту. Лицо уже не было бледным, налилось кровью. Маркиз оттягивал пальцем воротник камзола, задыхался.
— Перспектива ясна? — Ля Крус быстро кивнул. — А теперь сиди и думай, как ты можешь ее избежать. — Я хищно улыбнулся на прощание и вышел, оставив маркиза одного.
Завтра я буду знать всю интересующую меня информацию. Ля Крус был перепуган насмерть. Он решил, что я скупил все его долговые расписки. Еще чего! Я просто взял их в аренду у ростовщиков. И сразу бы вернул, как только маркиз стал бы мне бесполезен. Я знал, что он будет стараться изо всех сил, выслуживаться, спасая свою шкуру.
Разобравшись с маркизом, я успел поужинать в соседнем трактире. Вкушать пищу рядом с перетрусившим сплетником мне было противно. Время поджимало. На вечер у меня было еще одно дело.
Визит к герцогине де Таворе. Визит тайный и для нее совершенно неожиданный. Я решил сделать Марии сюрприз. Вот только знал, что он ей точно не понравится. Наши отношения затянулись, лучше для обоих было бы расстаться, но мне от герцогини требовалась одна услуга. И ей придется согласиться, независимо — хочет она того или нет.
Оставил карету и телохранителей за квартал от особняка герцогини. Дальше пошел пешком. Через ворота идти не хотелось, как и отводить глаза стражникам. Вспомнил молодость, быстро перелез через забор. Рассмеялся. Действительно, ситуация была нелепая: могущественный маг лезет через забор в дом любовницы, словно мальчишка. Спокойно прошел по аллеям парка к самому особняку. Зашел через черный ход для прислуги. Никто и не подумал меня остановить. Охранники привыкли к моим визитам. Дошел до личных покоев Марии. Постучался в маленькую неприметную дверцу в конце коридора — комнату ее личной служанки. Милая девушка всего за один золотой согласилась тайно провести меня к герцогине. Хитрая служанка ничем не рисковала: если меня засекут, объяснение простое — маг сам прошел, обернувшись невидимым.
Сквозь неплотно запертую дверь доносились два голоса. Женский и мужской. Я не стал позорить гордое имя волшебника подглядыванием сквозь замочную скважину. Благо стены в покоях де Таворы были тонкие. Заклинание «Ясного Ока» — и стены для меня больше не помеха.
— Мария, смилуйся! Перестань терзать мое израненное сердце! — воскликнул мужчина в черно-серебряном кафтане. Он стоял перед герцогиней, удобно устроившейся в резном кресле.
Сеньор Агриппа д'Обинье. Вот кого я не ожидал здесь увидеть, так это его. Но судьба часто преподносит нам и не такие сюрпризы.
— Агриппа, чего вы требуете от меня? — властно произнесла герцогиня, на шее у Марии я заметил цепочку с маленьким кулоном. В виде змейки. Так вот для какой дамы выбирал подарок д'Обинье-младший.
— Не требую. Прошу! Молю! Мне надоела секретность встреч, скрытность и таинственность. Почему я не могу открыто заявить о своих чувствах к тебе? — вопрошал Агриппа. В голосе его чувствовалась неподдельная боль. — Пощади мои чувства! Это самая жестокая пытка — видеть, как ты танцуешь с другими, кокетничаешь, флиртуешь. И в то же время самому изображать безразличие…