Они довольно легко отрывались от преследователей — те были в тяжелой броне и при полном вооружении: копья, мечи, луки, — поэтому их кони скакали медленнее. Фредерик, чтобы помочь Крошке, бросил свой меховой плащ. Элиас также отшвырнул мешки с продуктами и запасной одеждой. Лошадям это прибавило прыти.
Все бы ничего, но ехать по полю — совсем не то, что по дороге. На дороге кроты не роют норы, а вот в поле зимой встречаются нарытые еще с лета или осени коварные ямки. В одну из таких и угодила передняя нога могучего Крошки. С диким ржанием он рухнул, перевернулся через голову и упал на спину, взметнув тучу снега и мерзлой земли. Фредерик успел кое-как среагировать: вовремя отпустил поводья и вынул ноги из стремян, поэтому при первом же толчке вылетел из седла далеко вперед и покатился по насту. Элиас натянул свои поводья.
— Что стоишь?! — взревел Фредерик, поднявшись и стряхнув снег с волос и лица. — Скачи дальше!
— Я тебя не оставлю! Бери моего коня!
— Они тебя убьют, дурак!
— А тебя?
Крошка сломал ногу и жалобно ржал, пытаясь подняться. Фредерик раздраженно бросил юноше свой рожок:
— Скачи и труби в него — это сигнал тревоги. Тебя услышат из Белого Города — вышлют подмогу. Приведешь их ко мне. Скачи же!
— То же самое можешь сделать и ты! — Тут Элиас вспомнил, что надо сказать. — Я не брошу вас, Ваше Величество!
— Ты один не выстоишь против них! А я смогу! Отдай мне свой арбалет и скачи — твой Король тебе приказывает!
Элиас кинул взгляд на преследователей — они угрожающе приближались. Еще пару секунд сомнений — и юноша бросил Фредерику арбалет, пришпорил коня и понесся дальше, изо всех сил дуя в рог.
Король-Судья быстро закрепил оружие на левую руку. Следующее, что он сделал — это коротким взмахом кинжала перерезал беспомощному Крошке шейную артерию. Вороной захрипел, дернул ногами — кровь широкой струей полилась из раны на снег — потом затих. «Прости, дружище», — шепнул Фредерик и сжал кулаки — арбалеты, раскрывшись, отозвались веселыми щелчками.
Пару десятков метров отделяли его от всадников.
Фредерик в один миг оценил ситуацию и направил арбалеты на нападавших.
— Если не остановитесь — вы трупы! — предупредил он.
Ответом ему послужил дружный смех. Конечно, их ведь было восемнадцать хорошо вооруженных всадников, могучих и крепких воинов с северных гор. Одни усы — гордость каждого горца — чего стоили.
— Лучше сдавайся или сам умрешь! — крикнул Фредерику тот, что летел на него первым с копьем наперевес.
Молодой человек пожал плечами и начал стрелять. Болты один за другим вылетали из арбалетов и достигали цели. Он бил наверняка, целя в шею или глаз. За пару секунд из восемнадцати нападавших осталось шесть всадников и двенадцать лошадей, потерявших своих седоков. Причем шестеро оставшихся заметно сбавили скорость и остановили коней в нескольких метрах от Фредерика.
— Оружие Судьи! — воскликнул один из них, указывая на болт в горле одного из убитых. — Кто ты такой?
— Догадайся! — Фредерик выхватил из-за спины свой меч, и он тонко зазвенел в его руках. — Последний раз предупреждаю — убирайтесь отсюда!
Их предводитель коротко взмахнул мечом:
— Захватим его, ребята! Это Судья Фредерик! Якобы наш Король! Тимбер будет рад такой добыче!
— Дураки! — обозвал их Фредерик.
Он отбросил пустые арбалеты, и нападавшие подумали, что опасаться уже нечего, поэтому ринулись вперед, наставив на молодого человека копья.
— Черта с два! — С таким возгласом Фредерик резво подпрыгнул — копья скользнули под него, вспорошив снег, — едва приземлившись на их перекрестье, он вновь, как пружина, взмыл вверх, ловко кувыркаясь в воздухе и сверкая белым лезвием меча, и оказался на коне за спиной одного из копейщиков.
Одним точным движением он сломал воину его крепкую мускулистую шею, сбросил тело вниз и натянул поводья испуганно заржавшей лошади, поворачивая ее против остальных.
— Черта с два вам меня взять! — провозгласил он и ринулся в бой, устрашающе свистнув мечом.
Четверо из пяти дружно развернули коней и помчались от него подальше с той же скоростью, с которой преследовали, если не быстрее.
— А вы что же? — осведомился Фредерик у предводителя беглецов, что пожелал остаться. — Не последуете за своими молодцами, барон Хоклер?
Тот вздрогнул, услыхав свое имя, и сделал угрожающее движение мечом.
— Я буду драться с вами, сэр Фредерик. Вы убили моих людей и заставили других испугаться вас! Тем самым вы оскорбили меня!
— Я бы советовал вам тоже испугаться, — невозмутимо отвечал молодой человек. — Потому что для меня вы всего-навсего бунтовщик и изменник. К тому же пожарище за лесом наверняка дело ваших рук. Стало быть, вы еще грабитель и поджигатель, а возможно, и убийца мирных поселян. Я не прав?
Вместо ответа барон обрушил на него несколько сокрушительных ударов своего тяжелого двуручного клинка. Фредерик вместо того, чтобы их отбить, легко увернулся и, откинувшись в седле, коротким взмахом меча перерезал подпругу у седла противника, и Хоклер рухнул наземь, загремев доспехами. Он быстро перевернулся, чтобы подхватить выпавший из руки меч, но на его лезвии уже стояла нога Короля-Судьи.
— Не глупите, барон, я и так вас убью, — сказал ему сверху Фредерик. — Вы до сих пор живы лишь потому, что мне нужно передать сообщение Тимберу. — Тут он поднял взгляд от Хоклера к лесу.
Барон воспользовался этим и нанес ему резкий удар вытянутыми вперед пальцами под дых. Фредерик молча поймал его руку, поджал губы и сузил глаза — лицо его стало от этого хищным и жестоким.
— А это, чтобы поубавить вам прыть, — сказал он и одним движением сломал Хоклеру сразу все пальцы на руке — те только хрупнули.
Северянин не издал ни звука — лишь губу закусил.
— Садитесь на коня и спешите к бастарду, — говорил Фредерик. — Скажите ему и всем остальным: пусть возвращаются в родные дома. Король Фредерик не хочет крови своих подданных. Я хочу мира и спокойной жизни для всех. Если Тимбер считает себя достойным короны, он должен думать и хотеть так же. Пусть явится ко мне без опасения быть схваченным, и мы один на один выясним отношения. Скажите ему, что не стоит ради этого начинать гражданскую войну... И не волнуйтесь — ваши пальцы быстро заживут — я ломал их аккуратно...
Хоклер, стараясь не тревожить больную кисть, сел на лошадь. Это было трудно сделать, тем более что на ней уже не было седла, и Фредерик помог ему, заставив коня стать на колени.
— А мой меч? — угрюмо спросил барон.
— Нет, — коротко ответил молодой человек и, подняв клинок Хоклера, переломил его о колено. — Вы теперь на заметке у Судьи, и ваше наказание всего лишь отложено.
Северянин скрипнул зубами и пришпорил коня.
Фредерик проводил его взглядом, спрятал свой меч в ножны, подобрал арбалеты и приладил их на предплечья, взял также брошенный бароном штандарт, оседлал свою лошадь и направил ее в сторону леса — он желал увидеть, что стало с деревней...
Поваленный частокол, сорванные с петель ворота, почерневшие сожженные избы с зияющими окнами, пустые хлева и гумна — вот что увидел Фредерик, гарцуя по улочке, изрытой копытами лошадей. И еще — убитые. Трое мертвых крестьян при въезде в деревню — их застрелили из луков. Еще один повис на частоколе, что опоясывал село, — из его спины торчал дротик, и кровь залила черные бревна загороди. Дальше попалась женщина с разрубленной головой — она лежала поперек улицы, раскинув руки, а рядом сидел, скрючившись на корточках, ребенок лет пяти. Он не плакал — уже выплакался — и пустыми, широко открытыми глазами посмотрел на Фредерика. У Короля зашевелились волосы на затылке от этого взгляда. Откуда-то появилась чумазая девочка-подросток, стрельнула в молодого человека испуганными глазами, схватила малыша и исчезла вместе с ним среди развалин.
Он услышал крики, поспешил туда — у одного из обвалившихся домов бесновался человек. Он пытался кинуться в избу, над обгорелыми бревнами которой еще курился дым, но его удерживали односельчане.