От этого занятия его отвлек сильный толчок. Подняв зареванное лицо, Брок увидел, что их с покойным другом прибило к берегу. Правая голова несчастного Змея Горыныча оказалась лежащей на песке. Сыщик спрыгнул прямо в воду и бросился к ней в безумной надежде. Увы… Голова не дышала. Кожистые веки ее были закрыты.
Брок поплакал еще немного, а потом посмотрел на реку, возмущаясь нелепой и неуместной игрой своих спутников. Они продолжали играть. Теперь уже во что-то невообразимо странное!.. Константин Петрович тянул за волосы Костю, оставив позади Сашеньку, которая сразу же начинала погружаться под воду. Тогда мужчина оставлял сына и возвращался к девушке, нырял за ней, вытаскивал и волок теперь за волосы ее, а под воду в это время уходил Костя. Так продолжалось довольно долго, причем, в полной тишине. Медленное течение сносило странную троицу всё дальше и дальше от Брока.
— Эй, вы, там!.. — наконец не выдержал он. — Может, хватит купаться?! У нас тут, знаете ли, не курорт!..
В ответ Константин Петрович что-то невнятно прохрипел. Теперь и он зачем-то ушел под воду.
— Ну, вот!.. — вздохнул Брок. — Ладно, эти — мальчишка с девчонкой!.. Но здоровый мужик — и такое вытворяет!..
Тут сыщика вдруг аж затрясло от злости и возмущения. Змей Горыныч, спасая им жизни, пожертвовал собой, направил падение в реку, зная, что непременно утонет!.. А они!.. Эти бессердечные, эгоистичные людишки!.. О-о-о! Прав был, как был прав покойный Горыныч! Люди — это и есть люди!..
И Брок ринулся в воду, чтобы задать трепку этим троим разгильдяям, особенно — собственной дочери, которую он пытался воспитать достойным человеком, а получилось — невесть что!
Сыщик завертел головой. «Что-то долго никто не выныривает», — начал беспокоиться он. И тут чьи-то пальцы вцепились ему в лодыжку и потянули вниз. Брок завизжал и отчаянно забарахтался. Он начал уже было захлебываться, когда неожиданно почувствовал под ногами дно. Тогда он поднырнул и вытащил на поверхность того, кто столь нелепо над ним пошутил. Это оказался Константин Петрович. Только шутить он не пытался. Он закатил побелевшие глаза и не дышал.
— Ай! — сказал сыщик, оттолкнул утопленника и нырнул снова, в дикой надежде отыскать Сашеньку. Он наконец-то понял всё и ненавидел себя за невероятную тупость… Но сейчас было не до самобичевания. Найти дочь, спасти ее во что бы то ни стало — вот что в эти мгновения было главным для сыщика Брока. Он воззвал ко всем святым и чудотворцам сразу, включив в их число даже мага Каакоонга, и в то же мгновение увидел впереди светлое пятно. Брок поднырнул, протянул руку и ухватился за светлую прядь волос. Непонятно, откуда у него взялось столько сил, но сыщик невесомым поплавком вылетел на поверхность и поднял из воды голову дочери. Саша тоже не дышала. Лицо ее было цвета снега и таким же холодным. Брок завыл и погреб к берегу. Он не помнил, как доплыл, не помнил, как вытащил на песок Сашеньку, а воспринимать окружающее начал лишь тогда, когда тело дочери стало судорожно дергаться в его руках, кашляя и извергая изо рта потоки воды. Лишь тогда сыщик понял, что всё это время делал Саше искусственное дыхание рот-в-рот и непрямой массаж сердца.
Щеки девушки зарозовели. Всё еще изредка кашляя, она задышала гораздо ровней и спокойней. Брок понял, что жизни дочери ничего более не угрожает и с облегчением потерял сознание сам.
Очнулся он оттого, что кто-то хлестал его по щекам.
— Одну минуточку, — попытался отмахнуться Брок. — Загляните через час! — Но тут он вспомнил всё и подпрыгнул. То есть, он думал, что подпрыгнул — на самом же деле он едва дернулся, лежа на сыром песке.
— Па-а-апаааа!.. — рыдала рядом Сашенька.
— Что, доченька? — севшим голосом спросил Брок.
— Ты жи-и-иив?..
— Вроде бы… Видишь ли, я не могу утверждать наверняка, поскольку мне неизвестно нынешнее положение вещей в принципе. Если у меня продолжается галлюцинация, вызванная отравлением газом в земном лесу, то я скорее жив, чем мертв, хотя и нахожусь в бессознательном, так сказать, состоянии. Если же…
— Уф-ф-ффф! — облегченно выдохнула Саша. — Раз чушь несешь — значит, жив-здоров!.. А где остальные?..
Брок помрачнел и опустил голову.
— Что? — вскинулась Сашенька. — Говори сейчас же! Они живы?!..
— Петрович — нет, — выдохнул сыщик. — Горыныч — тоже… Костю я не видел…
Сашенька зарыдала.
— Константин Петрович спас меня!.. Он жертвовал сыном, но спасал нас обоих! Вместо того, чтобы бросить меня и спасать только Костю!.. А ты!.. Ты бросил меня, когда я тонула, когда я звала тебя на помощь!.. — Саша закрыла лицо руками и резко отвернулась. Ее худенькие плечи безостановочно запрыгали.
Брок виновато положил на них руки:
— Но я не понял, что ты тонешь и зовешь на помощь. Ты орала, как обычно…
— Ах вот как?! — от нахлынувшей обиды девушка даже перестала плакать. Она вскочила на ноги и побежала вдоль берега реки.
Брок горестно покачал головой, медленно поднялся и побрел вслед за дочерью.
Сыщик увидел, что Сашенька резко остановилась и смотрит на реку. Даже издалека было видно, как она напугана. Брок побежал. Он уже догадывался, что увидела в реке дочь.
Его предвиденье сбылось — возле самого берега покачивалось в воде тело Константина Петровича. Не говоря Саше ни слова, Брок залез в реку и вытянул труп на берег.
Сашенькино лицо было бледным, но девушка держалась на удивление спокойно.
— Надо найти Костю, — сухо бросила она. Сыщик молча кивнул и пошел вперед, всматриваясь в водную гладь.
Долго идти не пришлось — тело мальчика зацепилось курткой за корягу метрах в пяти от берега. Течение развевало его русые волосы, мертвые глаза с укоризной смотрели в синее небо — такое жизнерадостно-яркое здесь…
Брок, не раздеваясь, зашел в воду и поплыл. Ему не сразу удалось отцепить Костину ветровку — казалось, что река не хочет отдавать желанную добычу. Разозлившись, сыщик дернул плотную ткань что есть силы, и та, злобно треснув, подалась.
Мальчика положили рядом с отцом.
— Может… — глухо начала Сашенька, но Брок помотал головой:
— Поздно!..
— А дракон?.. Он точно умер? — спросила Саша.
— Пойдем, посмотрим.
…Змей Горыныч лежал так же, как и видел его в последний раз земной коллега. Тело покоилось в воде, на отмели, а на берегу лежала лишь средняя голова. Глаза ее были закрыты.
— Папа, он вроде бы шевелится!.. — прошептала Саша.
— Да нет, это течением его…
— Вон, лапа дрогнула!
— Перестань… — скорбно поморщился Брок.
— Он же такой большой, — не унималась Сашенька. — И сердце у него большое. А может, их у него тоже три! Вдруг он всё-таки жив?.. Вдруг мы его еще можем спасти?!
— Как? Искусственное дыхание сделаем?
— А что!.. — бросилась девушка к голове дракона, присела на колени, склонилась было ко рту Горыныча, но тут же отпрянула.
— Ты чего? — удивился сыщик. — Брезгуешь?
— А вдруг он задышит?..
— Разве мы не этого хотим?
— Да, но… Что станет тогда со мной?..
— Что?
— Ну-у… не знаю… Шашлык. Котлета по-киевски. Курица-гриль. Цыпленок табака…
У Брока потекли слюнки. Он только сейчас понял, до чего ж голоден! Аж колени затряслись. Сыщик шумно сглотнул.
— Я бы сейчас поел… — непроизвольно озвучил он заветное желание.
— Меня?.. — удивилась Сашенька.
— Да хоть его, — кивнул на тушу Горыныча Брок и, поняв, что сострил очень неудачно, поспешил добавить: — Прости, друг!..
— Ничего, — сказала вдруг драконья голова, не раскрывая глаз. — Да я всё равно жесткий.