— Мне не ясно, — сказал Брок. — Что мы будем делать с моим телом? Оно даже ходить само не может. А ведь ему надо пить, кушать, ну и… наоборот…
— Тоже дома решим. Пока его тоже туда перевезем, конечно. — Сашенька прочно вжилась в роль командира. Говорила четко, твердо, решительно. Брок даже загордился дочерью. А та повернулась к Чучундре и буквально вскипела: — А ты почему еще здесь?! Я кому сказала срочно увозить дочерей?!..
Все сразу зашевелились. Мадам Чу быстро ретировалась, поднялась в воздух и взяла курс к родному дому. Брок Горыныч принялся взваливать на спину неуклюжее, беспомощное тело Брока с одуревшей головой Змея. Генерал-ефрейтор Сублюпор побежал искать скотч, чтобы надежно прикрепить поклажу к спине Горыныча. Саша продолжала руководить, стоя в центре участка и размахивая руками подобно дирижеру. Когда вернулся Сублюпор и примотал несчастное Броково тело к не менее несчастному телу Горыныча, Сашенька прикрикнула и на него:
— А вы вообще собираетесь заниматься своими прямыми обязанностями? Ведь вы, как я поняла, ефрейтор, — не самый младший по должности в полиции?
— Я генерал-ефрейтор! — возмутился Сублюпор. — Я самый главный в полиции! По крайней мере, в этом отделении.
— Тем более. Так чего ж вы стоите, не разыскиваете преступника?!
— Во-первых, — обиженно буркнул полицейский, — это не входит в мои прямые обязанности. Я лишь руковожу процессом, отдаю команды… Вы видите здесь хоть одного полицейского, кроме меня?
— Нет.
— А почему?
— И почему же?
— Потому что я давно уже отправил всех прочесывать город, искать этого вашего профессора.
— Ну, извините, — ничуть не смутившись, сказала Сашенька. — А во-вторых?..
— Что во-вторых?
— Ну, вы же сказали: во-первых, значит, должно быть и во-вторых!..
— А-а!.. Во-вторых, я знаю ответ на один из вопросов, который задавала та маленькая голова…
— Я попрошу без оскорблений! — воскликнул Брок.
— Это не оскорбление, а всего лишь констатация факта. Ваша голова гораздо меньше, чем голова дракона.
— Это ни о чем еще не говорит!
— А я и не говорю, что говорит! Я говорю лишь то, что говорю, а говорю я то, что ваша говорю… тьфу!.. ваша голова — маленькая.
— Это и есть ваше «во-вторых»? — фыркнула Сашенька.
— Да!.. То есть, нет, конечно! Я кое-что знаю. Например то, почему Дурилкин так быстро сумел раскрутиться, всего за месяц…
— За какой месяц? — засмеялся Брок. — Да он еще четыре дня назад на Земле был!..
— Не знаю, где он был четыре дня назад, но в нашем городе доктор Дурилкин живет уже месяц.
— Чепуха какая-то!
— И тем не менее это так.
Брок хотел подискутировать еще, но Саша замахала на отца руками:
— Ладно, папа, перестань! Пусть он дальше расскажет.
— А дальше, — закивал генерал-ефрейтор, — я знаю, кто помог Дурилкину раскрутиться.
— Кто?! — крикнули все разом.
Сублюпор огляделся и шепотом выдал:
— Министр здравоохранения! Только т-с-ссс!..
— А почему не президент? — расхохотался Брок. — Или у вас нет президента?
— У нас целых четыре президента! То есть, один, конечно, но четырехголовый. А Дурилкину помог именно министр здравоохранения.
— Откуда вы знаете? — спросила Саша.
— Профессия у меня такая: знать.
— Но почему он ему помог?
— А вот этого не знаю.
— А как же профессия? — прищурилась девушка.
Полицейский обиделся.
…Домой к Змею Горынычу пострадавшие друзья-коллеги и сочувствующая им Сашенька попали уже затемно. Сначала ждали «звонка» от Чучундры. Когда же мадам Чу сообщила, что дети у бабушки, а сама она приступает к готовке ужина, возникла неожиданная проблема… Горыныч разучился летать. Ну, не то чтобы совсем разучился, однако, попробовав взмыть как обычно ввысь, он поднялся лишь на пару метров, а потом начал лихорадочно метаться, подобно мотыльку у пламени свечи и рухнул на землю, едва не придавив Сашеньку.
— Горыныч, ты чего? — обеспокоилась девушка.
— Это не я, — сердито ответил Змей. — Это папа твой…
— Пап, ты чего? — повторила Саша вопрос уже для отца.
— Дык!.. Это… — забормотал смущенный Брок. — Как-то я того… летать не очень пока…
— А кто тебя просит?! — возмутился Горыныч. — Сиди себе тихо и не вмешивайся! Предоставь управление мне!..
— Дык… не могу не вмешиваться, — призналась правая голова. — Рад бы, а не получается… Непроизвольно балансировать начинаю…
— И что теперь делать? Пешком идти?! — фыркнул Змей, едва не подпалив Сашеньке волосы.
— А может, папу как-нибудь… выключить? — подала идею девушка.
— Как это меня можно выключить?! — возмутился Брок. — Я что, пылесос или бензопила?..
— Ну, не знаю… Вырубить тебе как-то сознание… Усыпить или поленом по темечку… Шучу, папа! Насчет полена шучу!..
— Шутит она… — обиделся земной сыщик. — Родного отца — поленом!..
— А что если ему глаза заклеить? — высунулся из дверей участка генерал-ефрейтор Сублюпор, увлеченно наблюдавший за происходящим. — У меня скотч остался.
— Вообще-то попробовать можно… — задумалась Сашенька. — Ты как, папа, не против? — Она взяла у полицейского моток липкой ленты.
— Против! — сказал Брок. — Но разве мое мнение что-то теперь значит?..
— Ладно, папочка, не выступай! — сверкнула на отца Саша хоть и сердитыми, но всё равно очень красивыми синими глазами. — Если страдает дело, можно кое-чем и пожертвовать.
— Хорошо, — недовольно буркнула голова отца. — Но тогда и уши залепите. Не хочу слушать, как меня дочка поучает!..
— И рот, — добавил Змей Горыныч и улыбнулся двумя родными головами.
— И ты, Брут?.. — поднял сыщик-землянин на головы друга полные разочарования глаза.
— А кто это та… — начал было Змей, но общее с Броком сознание уже дало нужный ответ.
— Между прочим, папа, Горыныч правильно подсказал, — закивала Сашенька. — Рот тебе тоже надо заклеить. Без обид только, ладно?.. А то ты будешь отвлекать Змея разговорами, и ему трудно будет лететь. Не забывай, он же твое тело будет везти, да и меня тоже. Целых два дорогих тебе тела! Или я ошибаюсь насчет себя?..
— Не ошибаешься… Но учтите, я всё равно на вас обижен за рот. Видите ли, существуют такие по… — Дальше Брок ничего сказать не успел, так как Сашенька одним быстрым движением залепила ему рот скотчем. А потом так же быстро обмотала в три слоя голову отца сверху, залепив глаза и уши. Скотч был хороший — широкий, прочный, очень липучий и непрозрачный. Брок что-то недовольно замычал, но Саша, убедившись, что ноздри головы свободны, не стала обращать на это мычание никакого внимания. Впрочем, и насчет ноздрей она беспокоилась напрасно — с дыханием прекрасно справлялись и остальные головы Змея Горыныча.
Запаковав голову отца, Сашенька кивнула Змею:
— Ну, пробуй! Испытательный полет. Набор высоты, разворот, заход на глиссаду, снижение и посадка.
Саша сама не заметила, как перешла с Горынычем на «ты». Чучундре она довольно быстро стала «тыкать» — впрочем, та сама об этом попросила, — а вот огромного дракона она всё же стеснялась и даже немного побаивалась… Теперь же и стеснение, и страх куда-то исчезли. Возможно, это произошло оттого, что она взяла на себя роль командира? Откровенно говоря, роль эта Сашеньке понравилась. И что удивило ее особо — с ней она довольно неплохо справлялась. А ведь до этого любое дело, за которое Саша бралась впервые, заканчивалось конфузом, а то и откровенными неприятностями. «Может, командовать — это мое призвание? — подумала девушка. — Возможно, мне стоит подумать не об институте, а о военном училище?» Впрочем, до института, равно как и до училища, было как до Луны!.. Да нет, дальше… В миллионы раз дальше!.. Сашенька вздохнула, синие глаза ее подозрительно заблестели.
Девушка сердито тряхнула головой, отчего пушистые светлые волосы взметнулись и снова легли на плечи. Для Горыныча это движение словно стало сигналом к старту. Он взмахнул крыльями, легко, без разбега взмыл в воздух и быстро стал набирать высоту. Затем красиво, на левом крыле, развернулся, сделал нырок и уверенно спланировал к самым ногам Сашеньки.