— Вот жук! — ахнул Брок. — Так он, оказывается, никуда не сбежал, а помчался напрямик к своему покровителю! Интересно, чем он ему так понравился?..
— Это интересно, да, — сказал Горыныч, — но мне интересней другое… Как министр здравоохранения может прикрывать явного преступника? Это ведь может стоить ему подстилки!
— Чего может стоить?.. — удивился земной сыщик, но тут же смолк, «прочитав» в Горынычевых мозгах ответ: «подстилка» здесь значила то же, что и «кресло» у чиновников на Земле.
— Нам надо просто пойти к нему и предъявить доказательство. То есть — самих себя, — предложил Змей.
Все присутствующие закивали было, но Брок снова кое-что «прочел» в общем драконо-Броковом мозгу.
— А что ты подписывал у Дурилкина, дружище?.. — поинтересовался он невинным голосом.
— Согласие на отделение головы… — буркнул Горыныч, зная уже, к чему клонит коллега. — Ну, хорошо. Но ты же ничего не подписывал?..
— А кто я такой? Я не дракон. Я не гражданин вашей страны. Я не житель вашей планеты. Юридически я никто! Ни один суд не примет во внимание ни мои слова, ни то, что со мной сотворил этот негодяй!..
— Тут ты, пожалуй, прав… — задумался дракон.
Наступило тревожное молчание, которое внезапно прервал Дракоброк:
— Но есть ведь и еще одна жертва, пострадавшая от рук Дурилкина! Даже две, но одна уже показаний дать не сможет…
— Глюк?! — радостно вскинулись головы дракона и Брока. — И Унглюк…
— Именно. Ведь они-то ничего не подписывали!
— Подписывали, — неожиданно буркнула Сашенька, до сих пор обиженная за отстранение от руководства операцией.
— Как?! — Людские и драконьи головы разом повернулись к ней. Сашеньке польстило всеобщее внимание, и она с вызовом бросила:
— Но вы же не захотели слушать, что рассказала мне Глюк!..
— Мы хотим, мы очень хотим послушать тебя, Саша! — залебезил Змей Горыныч.
— Правда, Сашенька, расскажи, — попросила Чучундра.
— Любопытно послушать, — попытался удобней пристроить голову Дракоброк.
— Александра!.. — просительно глянул на девушку Константин Петрович.
— Давай, дочь, не тяни! — нахмурился Брок.
Саша зевнула.
— Я спать хочу очень… Умаялась за день… Язык не ворочается, а рассказывать долго надо. Я спать пошла, утром всё расскажу!.. — Саша вышла из-за стола и, коротко кивнув на прощание, отправилась в спальню.
Остальные лишь хлопали глазами. Наконец голова Брока тихо сказала:
— В этом — суть женщины. Последнее слово всегда остается за ними!
«Она тебе просто отомстила, — мысленно сказал Змей Горыныч. — Не смогла простить, что ты у нее лидерство отнял».
«В этом тоже суть женщины», — повторил Брок.
Глава 34
Сначала все плачут, а потом слушают увлекательный рассказ Сашеньки
— Куда же она?! — судорожно задергал головой Дракоброк и, помогая руками, поднял ее с пола. — Надо догнать, хорошо попросить!..
— Она только этого и ждет… — буркнула голова земного сыщика. — Слишком много чести! Я завтра с ней поговорю. По-отцовски!
— Не надо трогать девочку, — заступилась за Сашу Чучундра. — Она и вправду устала, разнервничалась. Ведь Сашенька совсем еще ребенок! Пусть поспит, отдохнет, а завтра всё расскажет сама. Всё равно ведь ночью мы никуда не полетим.
С драконихой трудно было спорить. И по сути, и вообще… Поэтому, по молчаливому согласию, Сашу оставили в покое. В благодарность мадам Чу поведала свою версию, которую Змей Горыныч уже рассказывал Броку. Тем не менее, земной сыщик внимательно выслушал ее снова, на сей раз из первых уст. Ему и в первый раз не всё в этой версии понравилось, а сейчас он нашел еще одну нестыковку, на которую тогда не обратил внимания:
— Уважаемая Чу, вот ты сказала, что драконих усыпили и отрезали головы. Причем, Глюк — у себя дома, а Унглюк — дома у Рыща… Но ведь живут они не рядом. Пока бы Дурилкин носил туда-сюда головы, тела бы уже погибли! Да и кровищи бы сколько было! А ведь дома у Глюк всё чистенько.
— Она могла прибраться…
— Зачем? Ведь это улика, да еще какая! А Глюк не собиралась прятать улики — наоборот, она сама обратилась к сыщику! Но самое главное — операции должны были проводиться где-то в одном месте. И, скорее всего, именно в доме спортсмена!
— Почему? — спросили разом почти все.
— А там как раз очень много крови.
— Но это же кровь Рыща!
— Разве экспертизу проводили?
— Н-нет… — помотал головами Горыныч. — Не знаю… Думаю, что нет. И так ведь всё ясно — растерзанный труп, всё вокруг в крови…
— Вот-вот!.. — сказал Брок. — Это большое упущение. В сыщицком деле мелочей не бывает. И не всё очевидное следует принимать на веру.
— Постойте, — подал голос Дракоброк. — Но если операции делались у Рыща, то Глюк, очнувшись, всё должна была видеть! Или, по крайней мере понять, что с ней сделали. А она заявила мне… — он глянул на свое «законное» тело и поправился: — То есть, нам… Она заявила, что ей поменяли тело. То есть, голову… Или тело?.. Ладно, не важно. Но она говорила это так, словно понятия не имела, как это случилось и кто это сделал! А теперь получается, что она была в курсе? Зачем же она пошла ко мне… к нам?..
— Чтобы отвести от себя подозрение, — сказал Брок.
— То есть, ты думаешь… что она во всем этом замешана?!
— К бабке не ходи!..
— Я и не собирался, — заморгал Дракоброк.
— Так-так-так-так-та-а-ааак! — не отреагировал Брок на замечание бывшего тела. — Интересная картина получается! Если Глюк причастна к преступлению — а я теперь в этом не сомневаюсь, — и если она в этом признается, то у нас появляется свидетель, с помощью которого мы прижмем этого Мудрозавра так, что никакой министр ему уже не поможет!
— Подожди, дорогой Брок, — задумчиво произнесла мадам Чу, — но Сашенька сказала, что драконихи подписывали согласие на операции… Тогда Дурилкин снова вывернется.
— Ч-черт, — прошипел земной сыщик. — Как не вовремя она вздумала капризничать!
— Глюк?..
— Сашенька!.. Ничего, завтра всё выложит, как миленькая! А потом и саму Глюк допросим. С особым, так сказать, пристрастием…
— А сейчас давайте-ка ложиться спать, — предложила Чучундра. И с ней вновь никто не стал спорить.
…Наутро, входя на кухню, Сашенька выглядела так, словно вчерашней обиды не было вовсе. Девушка даже напевала под нос веселую песенку, что-то там про левый берег Дона. Зато Брок помнил всё. И, встретив дочь холодным взглядом, буркнул:
— Ну?!..
— Что, папочка?.. — подняла Саша невинные синие глазки на голову отца.
— Ты… это… не прикидывайся этой!.. — задергал подбородком Брок.
— Папа, ты так любишь говорить загадками! — всплеснула руками Сашенька. — Это наверно профессиональное, да?
У Брока от наглости дочери даже перехватило дыхание, отчего нервно задергались головы Змея Горыныча.
— Или ты сейчас… — просипел земной сыщик, — или я потом!..
— Папа, не стоит шифроваться, тут же все свои! Говори открытым текстом.
— Дайте мне ремень!.. — проклокотало в горле у Брока.
— Папочка, милый, ты чего?.. — прижала к щекам ладони Саша. — Ты так соскучился по маме, да? Тебя гнетут неудачи в расследовании?.. Перестань, всё будет хорошо! Да и всё равно ремень не выдержит такого веса…
Брок зарычал. Он рванулся к дочери, но Горыныч, приложив неимоверные усилия, удержал тело на месте. Оно лишь задергалось в некрасивых конвульсиях, судорожно хлопая крыльями.
— Ой! Папе плохо!.. — испугалась Саша. — И дяде Горе!..
Мадам Чу, заваривавшая в этот момент чистящее средство, бросилась к одному из шкафчиков. По-видимому, там хранились лекарства. И впрямь, дракониха выдернула темную склянку и кинулась с нею к мужу. Точнее, — к голове Брока, поскольку было очевидно, что хуже всего именно ей — глаза земного сыщика бешено вращались, причем в разные стороны, лицо посерело, из рычащего рта брызгала слюна.
Чучундра, откупорив зубами бутылку, сунула ее горлышко под нос Броку. Голова земного сыщика дернулась, глаза перестали вращаться и полезли из орбит. Из них покатились крупные слезы. А тело Горыныча затрясло крупной дрожью, и оно грузно повалилось на пол.