Таким образом, через неделю Алекс Чихачев продолжил путь на Дрезден: через Нордхаузен, Кверфут, Лейпциг и Дебельн.
— Так даже короче получится! — удивился Сашка, прощаясь с Отто.
— Это у тебя-то? — хохотнул тот. — Разве близ этих городов не проживают графини или, хотя бы, баронессы?
К сведению критичных читателей (самые критичные давно захлопнули с негодованием мой роман), которые недоверчиво поджимают губы, читая про то или иное эротическое приключение бывшего московского студента. Мой вам совет, господа: перечитайте знаменитые мемуары Казановы. Он в них утверждает, что в 20 лет не ведал отказа у встреченных женщин; в 30 лет ему приходилось их улещивать галантными речами; в 40 лет к этим речам он часто присовокуплял гульдены и луидоры; в 50 лет приличные дамы перестали обращать на него внимание. А жил он как раз в те самые годы, которые пришлось обживать Сашке Крылову.
Новая дорога и впрямь оказалась счастливой (?), и к концу третьего дня коляска "инженера из Петербурга" (так он назвался при въезде на Королевский мост через Эльбу, где власти фиксировали всех приезжих и брали с них мзду) оказалась в Альтштадте города Дрездена, застроенного шикарными зданиями преимущественно барочной архитектуры с вкраплениями ренессанса и готики, а также гибридных сооружений. "Да, это, прямо скажем, столица! — почесал в затылке Сашка. — Не то, что мой уютный Ганновер. Жить мне здесь придется не один день и даже не месяц, надо бы подыскать сносное жилье. Но сейчас и постоялый двор сгодится".
Искал он квартиру назавтра вновь не спеша, отверг пять вариантов, устал и потому, наверно, согласился на мансарду в трехэтажном доме (над третьим этажом) со скрипучей лестницей. Комната, правда, ему понравилась: светлая, чистая, относительно просторная и, по клятвенным уверениям сухопарой квартирной хозяйки, без клопов. В ней вдоль окна стоял узкий стол, а вдоль противоположной стены — кровать. Была еще пара стульев и шкаф у входа. Мансарда соседствовала с малой комнатой, освещенной крошечным окошком. "Для Вашего слуги" — пояснила хозяйка. Петер не спорил. Стена между мансардой и комнаткой частично была представлена прямоугольным дымоходом голландки, от которого обе комнаты и обогревались. "Ну, не знаю, — засомневался Сашка. — Вряд ли зимой эта труба спасет от холода. Но сейчас-то завершается март….". Наибольшим плюсом этой квартиры стала длинная конющня, которую содержал поблизости какой-то продвинутый бюргер, где нашлось место и лошадкам герра Чихачева.
Обедами хозяйка своих постояльцев не кормила, но указала приличный виртсхауз на соседней площади, где можно было и завтракать и ужинать, не говоря уж об обеде, который и пошли вкушать Алекс с Петером. Впрочем, обозрев харчевню, Сашка понял, что сословное разделение общества в ней соблюдается досконально и, чуть разведя руками, послал Петера в зал для простолюдинов. Сам же подсел к столу для господ и углубился в меню.
Пытаясь наверстать упущенные дни, он отправился после обеда на квартиру к русскому посланнику Генриху Гроссу (адрес был указан Функом в письме-инструкции), но его не застал.
— Герр Гросс уехал в резиденцию курфюрста, а потом будет до позднего вечера в опере, — информировал слуга-охранник.
— Вы можете передать, что к нему приходил инженер Чихачев? Или мне оставить записку?
— Да, герр Чихачев, оставьте записку с Вашим адресом.
Сашка вернулся в коляску и решил прошвырнуться по городу. Обилие богатых частных домов здесь зашкаливало, но были и другие новшества: например, люди среднего достатка часто использовали для передвижения по улицам портшезы. Самые-самые имели, конечно, кареты или коляски, были и верховые, а эти лентяи ехали вот так, на других людях. Бр-р! Он неспешно объехал по кругу знаменитый Цвингер (П- образную площадь, открытую к реке, размером 100х100 м с прудиками и фонтанами, окаймленную непрерывной чередой вычурных одноэтажных галерей и вкрапленных в них роскошных 2-х этажных тематических павильонов) и оказался перед желтым домом-дворцом Ташенберг (названия не ленился спрашивать у горожан), связанным переходом с угрюмоватой серой трапецевидной Королевской резиденцией, над которой торчала высоченная (метров 100?) сторожевая башня. Далее к реке спускалась Рыночная площадь, в конце которой, у моста высилась огромная лютеранская церковь с колокольней чуть меньшей высоты. "Ну, блин, имперский размах! И это какая-то жалкая Верхняя Саксония! Наверняка все это строительство оплатили крестьяне Речи Посполитой, шляхтичи которой по кой-то хрен избрали своим королем немца!"
Спустившись к мосту, Сашка велел Петеру свернуть направо, где на высокой речной террасе на протяжении 500 м выстроились помпезные здания. "Терраса Брюля! — вспомнил он название этого комплекса. — И самое шикарное здание — дворец премьер-министра. Интересно, есть у него официальная зарплата? Неужели никому в окружении Августа 2-го не пришло в голову посчитать баланс его доходов и расходов?".
Тем временем мартовское солнце стало клониться к закату и к зданию оперы потянулись кареты, портшезы и просто пешие горожане. На вопрос Сашки, что сегодня представляют, был ответ:
— "Артемиду" композитора Хассе. На сцене будет 16 лошадей, верблюды и ослы….
"Е-мое! — содрогнулся студент 21 века. — И вот этакое говно высшие мира сего полагают за самое-самое искусство?"
Глава пятая. Кто есть кто в Саксонии
Утром в харчевню, где завтракали Сашка и Петер, заявился Фридрих Гросс, племянник российского посланника. Был он Сашкиным ровесником, но держал себя уже с большим пиететом. "Вам надлежит незамедлительно прибыть к герру посланнику" — передразнил его мысленно Сашка, продолжая неспешно поглощать завтрак, в связи с чем герр помощник посланника соизволил откушать кофе в той же харчевне. Впрочем, завидев пару лошадей, запряженных в ладную коляску, 22-летний герр помягчел взором и с удовольствием в нее уселся, отпустив нанятый портшез.
Генрих Гросс имел фамильное сходство с Фридрихом, но это было сходство матерого орла с едва оперившимся орленком. Лицо этого 40-летнего человека относилось к разряду "выразительных": костистый длинный нос выпирал из-под низких черных бровей и нависал над поджатыми тонкими губами, овал бледного лица обрамлялся длинным мелко завитым париком, но самое сильное впечатление производили на собеседника темные проницательные глаза — так что даже цвет их Сашка не мог потом вспомнить. Посланник принял его в своем кабинете, на втором этаже барочного особняка, который снимал целиком. Дом этот находился тоже в Альтштадте, но в другом его конце по отношению к многоэтажке герра Чихачева.
— Я поражен, — сказал герр Гросс. — Вы не старше моего Фридриха и добились таких поразительных результатов в дипломатии. В чем Ваш секрет?
— Французы говорят: "Хотите победить мужчину — ищите в помощницы женщину" — перефразировал Сашка знаменитое изречение.
— Это истинно так, — согласился посланник. — Женщины в наш век обрели большое влияние. Только Фридрих фон Бранденбург может их совершенно игнорировать, а все прочие европейские монархи и министры пляшут под бабские дудки. Впрочем, местный правитель, граф Брюль, хоть тоже обвешан бабами, но ловко пользуется их разноголосьем и поступает обычно в соответствии с личными интересами.
— Вы сказали личными? — акцентировал данный тезис Крылов, успевший обновить послезнание про Брюля. — А как же интересы короля, а также народов Саксонии и Польши?
— Короля Августа, как я понял, интересуют только придворные развлечения. Брюль находит на них деньги и король доволен. Народ Саксонии тоже не слишком ропщет, потому что за последние полвека Саксония из нищей страны превратилась в одну из самых богатых в Европе. Ну, а Польша далеко, кто об ее процветании здесь думает….