Глава 4.
Войска готовились к походу. Суета стояла по всему Городцу. Все давно было закуплено, обозы по Итилю отправили к Саратову, чтобы уже оттуда они могли выдвинуться к тому месту, где окажется дружина. Само войско тоже начали переправлять на юг, чтобы им как можно меньше пришлось идти до крепости, которой предстояло первой встретить врага. Только стрельцы и пушкари еще оставались в столице. Но и им вскоре предстояло грузиться на ладьи, что должны были вскоре прийти из Купца, да дружины, прибывавшие из других земель, останавливались на короткий отдых перед тем, как двинуться на юг.
Василиса только и делала, что готовила лекарственные снадобья, которые могли бы пригодиться воинам. Принцессы Анастасия и Забава вызвались помогать ей. Втроем они постоянно что-то кипятили, варили, процеживали, резали, выжимали… Домовой помогал мыть посуду, убирать, стряхивать крошки. Изредка появлялся Мефодий, передавал от Яги травы, которые могли пригодиться юным фармацевтам, после чего исчезал обратно на кощеево подворье, помогать хозяйке, которая в избушке занимался примерно тем же. На базар за тем, что можно приобрести, отправляли слуг. Первый раз они принесли какие-то вялые пучки, которые могли годиться только на корм козам. Осерчавшая колдунья нашла время и лично побеседовала с торговцами. Увещевания, что сына их могут лечить средствами из таких вот пучков приготовленные, вкупе с обещанием проклясть в следующий раз, дабы ни слова лжи произнести не могли, подействовали. Следующие мешки и корзины были наполнены отборными травами, ягодами, кореньями.
Остальные службы тоже не отдыхали. Больше всего работы выпало кузнецам. Помимо подготовки оружия они перековывали коней. Кожевники поправляли упряжь, чинили седла, стремена, уздечки, латали доспехи. Плотники трудились над щитами, запасными копьями, их ученики ладили стрелы. Но в основном все уже было готово и отправлено в южные арсеналы.
Кощей в последний раз проверил снаряжение. Ничего лишнего он с собой не брал. Доспех с виду самый обычный, если не знать, какие чары на него наложены. Меч у пояса в неприметных ножнах. Только немногие знали, что это легендарный Кладенец, пожалованный царем в конце прошлого года. Лук надежный, колчан со стрелами. Да конь верный с полной упряжью да доспехом. Много ли воину надобно, когда царь обо всем остальном позаботится? Одно печалило – не успел проблемы решить прежде, чем в поход отправиться. Спасибо, Василиса поверила, что не виноват он перед ней. То ли люди убедили, то ли сам он смог ладно все объяснить. Да и в чем он виноват может быть? Даже если и было у него что с этой женщиной, появилась девушка в этом мире уже после того, как ребенок родился. То же, что колдовством установить, кто отец, не получалось, лишь добавляло сомнений в правдивости женщины.
Василиса только раз вздохнула, что раньше не представилось возможности разобраться с этой женщиной. Увы, зима выдалась суровая, к деревням часто подходили волки. В одной даже напали на жительницу окраинного дома, вышедшую вечером за водой. Дружине приходилось регулярно совершать объезды, чтобы уменьшать поголовье хищников. После весенняя распутица, когда куда-то добираться – только ноги ломать не себе, так коню. Ну а после жрецы неведомо откуда появились, и закрутилось все. Теперь ждать, как оно решится. И молиться, чтобы Костя домой живым вернулся.
Во время одного из вечеров в обществе царицы, Марфа Матвеевна намекнула, что, ежели с Кощеем случится что, царь наследника признавать откажется, а все имущество его перейдет Яге, ну и ее ученице. Так что они могут не переживать, что все богатство колдуна попадет не в те руки. Хотя, последнее, что беспокоило девушку, так это возможное наследство.
– Завтра выступаем, – тихо произнес мужчина, чьи пальцы подхватывали неровно отраставшие пряди лежавшей рядом девушки, после чего позволяли им скользить вниз, и так снова и снова.
– Так быстро, – Василиса перевернулась на живот и приподнялась на руках. – Последняя ночь…
– Я вернусь, – так же тихо произнес колдун. Голос спокойный, немного равнодушный, но девушка видела, что он старательно маскирует свои чувства. – Только дождись.
– Жди меня, и я вернусь, только очень жди, – неожиданно пришло на память девушке стихотворение из родного мира. Вроде, учила давно, еще в школе, чтобы сдать да забыть. Ан врезались строчки в память, всплыли нежданно-негаданно. Она тихо рассказывала, глядя в подушку перед собой.
– Это… Откуда это? – хриплым, чуть дрожащим голосом спросил он.
– Из моего мира. Это стихотворение написал один фронтовой поэт. Ну, военный, но он воевал… Долго рассказывать, – несколько сумбурно объяснила она. – И времени мало. Но я расскажу, когда ты вернешься. Я тебя дождусь.
– Со щитом или на щите, но я вернусь, – уверенно пообещал он.
– Со щитом… – голос Василисы сорвался, она поспешила спрятать лицо в подушку, чтобы мужчина не увидел предательскую слезу.
Даже если Костя что-то и заметил, он предпочел сделать вид, что в этот момент или думал о своем, или смотрел в другую сторону. Потом вовсе обнял девушку и принялся целовать плечи, спину, заставляя поднять голову, посмотреть на него, а там он найдет способ утешить ее.
– Ты бы отдохнул, – не глядя на него, предложила Василиса.
– На ладье отдохну, – отмахнулся он от ее предложения. – Нам два дня плыть.
Больше возражений у девушки не было. Зато под прикосновениями мужчины просыпалось, казалось бы, удовлетворенное желание. Поэтому она не стала сопротивляться, когда колдун заставил ее перевернуться на спину, а после поцеловал. Страстно, долго, до звезд перед глазами. Что при этом делали его руки, Василиса старалась не думать. Равно как не представлять, сколько их на самом деле, потому что он прикасался к ней то здесь, то там, то обнимал, то гладил, то чуть ощутимо проводил ладонью, так что лишь тепло слегка ощущалось. А после заставил забыть, где они находятся, что их могут услышать проходившие на улице слуги, или кто из воинов, не думать ни о чем, кроме него самого.
Проснулась девушка поздно, когда заглянувший в комнатку солнечный луч принялся пригревать макушку. Рядом уже никого не было. Василиса с тоской вздохнула. Не получилось проводить. Не успела. Проспала. Она обняла подушку, еще хранившую запах мужчины, и вздохнула. После чего принялась читать все известные ей молитвы, заговоры, просто мысленно обращаться к богам и желать удачи тому единственному, кто украл ее сердце, забрал с собой на войну и не известно, вернет ли назад.
Неизвестно, услышат местные боги молитвы молодой Яги, или решат проигнорировать их, помогут ли ее заговоры, или на колдунов их накладывать бессмысленно, но девушка предпочитала надеяться на это. Если есть шанс, что даже эта малость поможет, Василиса будет использовать ее. Потому что в этом мире мелочей, как успела она убедиться, не бывает. А если и бывают, то только для простых людей, колдунам же об этом и думать нельзя.
С такими мыслями будущая Яга позавтракала, после чего отправилась на рынок. Надо были кое-что из травок посмотреть, которые успели закончиться, и, что важнее, слухи свежие узнать. Ну и послушать, что там жрецы вещают. Любопытно же, до чего успели их взгляды измениться после общения с бабкой Матреной, ну и созерцания Горыныча, который каждый день гимны церковные поет по личной просьбе патриарха.
Увы, ожидаемого шоу не наблюдалось. Точнее, жрецы присутствовали, и даже бабка Матрена, если судить по оживлению в мясных рядах, тоже имелась, вот только никаких проповедей, споров или ругани не было слышно. Вместо того все окружили Горыныча, который устроился в центре площади, вытянул шеи, прикрыл глаза и выводил какой-то особо сложный псалом. Стоявшие неподалеку люди слушали, изредка крестились. Даже жрецы прониклись если не текстом, то красотой пения. Во всяком случае, к стенам и заборам они не жались, но и выступать не рисковали. Просто стояли небольшой группой в стороне и слушали.
Василиса быстро достала из поясной сумки бумагу и огрызок карандаша, зажмурилась и набросала схематическое изображение. Детально прорисовывать фигуры не стала, точность была не важна. Все это можно будет делать уже потом, когда война закончится, воины вернутся, а царю захочется на память какую-нибудь картину. Сейчас же ей хотелось увидеть, есть ли какой эффект от пения Змея.