— Значит так, падаль вечная. — Начал я. — Сейчас ты нам поешь как на духу, и мы тебя отпустим. Если врать будешь, а я тебе слово даю, что ложь за версту чувствую, то я тебя рвать буду на ленточки для бескозырок. Я, как некромант со стажем, люблю это дело безмерно, а вон тот низкий парень со взглядом бешеного волка, будет в тебе жизнь поддерживать.
При упоминании о себе Коба выпятил грудь колесом и принялся шарить взглядом в поисках зеркала.
Допрос затянулся. Эльф хранил верность своему народу, но и жить хотел, так что информацию добывали по капле. Через час мы имели примерное представление о том, что происходит. Всех подробностей, Миланэль, лаборант Бэта не знал. Смог он поведать только, что кто — то хорошенько проплатил за то, чтобы нас задержали, а потом сдали с рук на руки некоему субьекту, чьего имени он, конечно, не знал. Бэт сразу и не поверил, что в руки к нему попал настоящий маг. Те вырожденцы, которых он встречал раньше, и в сравнение со мной не шли. Так, бледная тень былого могущества. Изучить подобный феномен он решил сразу же, для чего нас положили в лабораторию, и наблюдали, опыляя различными субстанциями и подключая разные аппараты для считывания совершенно непонятных для меня вещей. Первоначально решено было проверить всех на принадлежность к расе, так что с одеждой пришлось расстаться сразу. Ее вспороли ножом, особо не церемонясь. Особая трудность у них вышла с Сатаной. Добраться до его тела, великолепно защищенного костяными пластинами, что не взяла ни одна пила, ни одно сверло, ни даже топор или разряд из автоматического арбалета, не получилось, и инфернального зверя просто оставили на месте, добавив для усиления забытья еще один сон — гриб, хитрую культуру, выведенную эльфами вот для таких специфических нужд. Споры сон — гриба хранились в прохладном темном месте, и их можно было брать с собой в путешествие. Едва в грибе появлялась надобность, споры разбрасывали в землю, обильно поливали водой, и уже через пару часов вырастал гриб, готовый делиться теми же спорами, однако, была у них одна особенность. Репродуктивную функцию спор можно было легко регулировать температурой. Чем жарче было в комнате, тем активнее они становились. При средней температуре в двадцать градусов, индивид, вдохнувший их, погружался в ровный спокойный сон на двенадцать часов. При плюс двадцати пяти, испытуемый начинал галлюцинировать во сне, представляя себе все, что могло ему взбрести в голову. Поддерживая температуру в тридцать градусов, можно было поместить подопытного в управляемый реальный сон, который не особо и отличался от реальной жизни. Это состояние было самым удобным для изучения. Однако, стоило отойти на градус, сузить зону распыления или как — то нарушить сам процесс, как человек, гном или эльф, просыпался. Далее споры просто выходили с мочой или калом, не нанося вреда организму. Идеальная штука для спецслужб. Стоило обзавестись запасом спор.
Нашлись и наши вещи. Бэт хранил их в своем кабинете в соседнем корпусе, там, где располагалась лаборатория с экспериментальной машиной. Секретность была серьезная, каждый служащий знал ровно столько, сколько ему было нужно для того, чтобы выполнять свои обязанности. Секретная лаборатория, особый допуск. Туда бы тоже попасть, а по делу, еще и разворотить там все, по старой привычке. Жаль, времени не будет.
Установка мне была без надобности, а вот «сердце дракона» ой как пригодилось бы. В первую очередь, это был просто бесценный артефакт, под завязку набитый энергией, которой бы хватило на пару магических сосудов. А во вторую, это была машина перемещения во времени и пространстве, легкая, удобная, с дружелюбным интерфейсом и простотой в работе. Понять бы еще, кто ее сделал, но это тоже второстепенная задача. Главное, чтобы это была реальность, а не очередные последствия галлюциногенных спор.
Коба вновь сходил в разведку и вернулся довольный.
— Я придумал, хозяин.
— Что?
— Эльфы.
— Что, эльфы?
— Они шлемы надели. Доспехи и шлемы. Только зенки и видны. Ходят патрули по четверо, иногда парами, за арбалеты держатся.
Фалько показал себя отличным диверсантом. Если его навыки будут применены в грядущей войне с братом, то светлым силам точно несдобровать. Засели мы с ним за поворотом, рядом с какой — то распределительной будкой. Внутри что — то мерно гудело и щелкало, слышалась какая — то возня.
— Вон они. — Фалько пригнулся, я вжался в стену, готовый в любой момент влепить магией. Готовность эта была на крайний случай. Если мы разворошим это осиное гнездо, то недалеко и до беды. Прорвемся, наверняка, но трупов за собой оставим гору. Обычный бы некромант, наверное, и бровью бы не повел, нашинковал длинноухих на аккуратную соломку, да скормил бы дикому зверью.
— Сам вижу.
Фалько подкинул на ладони стальной уголок, найденный на чердаке, размахнулся и пустил его по коридору. Эльфы встрепенулись, переглянулись тревожно. Тот, что шел впереди, поднес руку к забралу, что — то забормотал. Замерли солдаты, ждали приказания в эфир, потом двинулись, осторожно, почти крадучись. Послышался скрежет тетивы арбалета, тяжелое почти бронебойное оружие заплясало, ловя в прицел невиданную опасность. Фалько ударил резко, обрушив на излете кусок трубы, найденный на том же чердаке. Труба врезалась в единственное незащищенное место, узкую полоску между шлемом и стальным нагрудником. Эльф пошатнулся, рухнул на колени, выпустив из рук арбалет, но принц — воин уже навалился на второго солдата, ухватился за шлем, потянул, резко вывернул. Отвратительных хруст позвонков стал длинноухому реквиемом.
Я выскочил из укрытия, озираясь и готовый устроить тут сущий ад, но сработано было чисто. Ухватив одного из мертвых эльфов за ноги, я оттащил его в сторонку, и начал переодеваться. Фалько пока дежурил, не выпуская из рук скорострельное эльфийское оружие. Облачиться в полный закрытый доспех было не так — то просто. Сработан он был по делу, легкие пластины прикрывали ноги и давали свободу коленям. Широкая мягкая рубаха из серой ткани была закрыта такими же пластинами, как спереди, так и сзади, имея небольшой конструктивный изъян отсутствия брони под мышками, и оставляя щель между стоячим жестким воротником, который очевидно немилосердно натирал шею и подбородок. Шлем вот только порадовал. Удобный, с мягкими вставками, с узкой и одновременно удобной смотровой щелью, не закрывающей обзор. Звуки внутри казались чуток необычными, но слух не притуплялся. Детально изучать устройство брони мне сейчас было некогда. Я надел шлем, взял в руки арбалет и дождался, пока Фалько переоденется. Дело осталось за малым, свинтить отсюда к переправе, и дальше в орковы земли.
Коба искренне не хотел лезть в рюкзак, мотивируя это тем, что и его природной магии достаточно, чтобы проскользнуть прочь из лагеря незамеченным. Как бы я его не убеждал, низкорослик стоял на своем, и в какой — то момент пришлось буквально силой запихивать его внутрь. Эльфы были не простой породы, и что — то мне подсказывало, что если не их чутье, то работа ловушек выдаст нас с головой. За Сатану я традиционно не волновался. Перекинувшись в кота, он уже крался по крышам, проверяя дорогу.
В этот раз волнения не было. Только интерес. Мы шли с Фалько по плацу, мимо какого — то длинноухого из штаба, и изо всех сил подражали местному воинскому приветствию — одинарному удару открытой левой ладони по правой нагрудной пластине. Так мы прошли метров четыреста, прежде чем нас решил окликнуть один несчастный.
— Эй. — Эльфийское наречье легло в моем мозгу вполне нормально, однако Фалько его не понимал, и потому даже ходу не сбавил. Я же решил прикинуться, что обращение это, весьма фамильярное, не к нам. Эльф, однако, не унимался. — Эй, сержанты! Почему в неурочное место не на…
Я поймал его мысли, улыбнулся в забрало, потянул странное тягучее воспоминание, заполняя им все помыслы и желания офицера. Непростая, надо сказать, задача. Прием этот я вычитал в книге Дурина, и был он чем — то средним между боевой магией без ингредиентов, и ярморочным фокусом. Чтобы отвлечь человека, заставить делать что — то иное, нежели то, что он хотел еще пять минут назад, помыслы его и стремления стоит развернуть, заполнив пустым и тленным… это почти дословно.