– Жив, сын, слава всем духам предков, жив… Как же я рад, честно скажу, ехал и боялся, что ты мог погибнуть. Ладно, сын, давай проедем к тебе, если приглашаешь, стоять здесь не очень приятно.
И правда колючий ветер бросал в лицо снег и, забираясь под одежду, выдувал тепло. Я придержал отцу коня, пока он взбирался в седло, а потом запрыгнул на Ветерка, и мы порысили в замок.
На въезде де Варт выстроил всех оставшихся воинов. Мы проехали сквозь две замершие шеренги, и отец внимательно вглядывался в их лица, а когда мы въехали в замок, оркестр грянул марш, единственный, который он разучил с таким трудом.
«Надо бы еще что-то такое подбросить», – подумал я, но меня пугал процесс подбора мелодии. Все замерли, слушая эту прекрасную проникновенную мелодию, а когда она закончилась, встречающие стали орать приветствия, еще громче, чем играл оркестр. Отец и канцлер, спрыгнули с коней, по очереди обняли меня.
– Алекс, как же ты вырос, тебя не узнать, – сказал канцлер.
Вдруг дверь кареты открылась, и из кареты вынырнула Тальриона и с разбегу бросилась мне на шею.
– Алекс, как же я по тебе соскучилась? – закричала она, тем временем пытаясь меня задушить в своих объятьях, а потом из кареты выплыла моя мать.
– Тальриона, смотри, задушишь брата, отпусти его и дай мне его обнять, – проговорила она, величественно подходя ко мне.
Тальриона разжала руки, и я осторожно опустил ее на землю.
– Здравствуй, мама, – только и смог проговорить, в горле застыл ком, который не давал не то что говорить, но и дышать. Я опустился перед ней на одно колено, взял ее руки в свои и поцеловал.
– Встань, сынок, – услышал я дрожащий голос, и, когда встал, она обхватила меня руками и прижалась. – Как же я соскучилась по тебе, сынок.
И тут оркестр снова грянул марш.
– Мама, прошу тебя в дом, а то ты тут замерзнешь, – и уже громко, чтобы все слышали, произнес: – Прошу всех в дом.
А на крыльце с вишневым ликером в хрустальных бокалах встречала всех Алексия. Тальрионе налили яблочного сока, которого в этом году заготовили достаточно. Когда все выпили и пожелали дому и его хозяевам всех благ, прошли в помещение и, наконец, оказались в тихом и теплом месте. Слуги тут же развели всех по предназначенным для них комнатам, а я пошел проверять, что приготовили повара.
Так, мясо по-купечески, фаршированные гуси, мясной салат, всевозможные соусы-кетчупы, какие-то отбивные, котлеты, и на десерт будет торт. Повар уже начал его готовить.
Побежал наверх, проверить сына, как он там, а тот встал в кроватке и осторожно передвигался, держась за перильца. Нянька как квочка находилась рядом и страховала, чтобы не свалился и не ударился. Увидев меня, малыш что-то залопотал и радостно засмеялся. Нянька обернулась и засмущалась.
– Вот, ваша светлость, все время так, только отвернешься, он встает и пытается ходить.
– Это же хорошо, ничего, пару шишек набьет и будет бегать. Смотри, тут ко мне в гости приехала моя мать… Придет проведать внука, вдруг ей что-то не понравится, как ты за ним смотришь, не спорь, кивай и со всем соглашайся. Она нас троих родила и воспитала и считает себя в вопросе воспитания самой знающей. Поняла?
– Да, ваша светлость.
По дороге к себе постучал в дверь Алексии. Когда разрешили войти, открыл дверь, и первой, кого увидел, была Тальриона.
– А ты почему здесь? – удивился я.
– Вот, знакомлюсь с твоей будущей женой, ведь мы с ней уже скоро станем родственницами, – став в позу и задрав нос, проговорила кроха. Алексия на это залилась заразительным смехом.
– Ну что же, знакомьтесь, – проговорил я, – а мне надо переодеться.
– Алекс, а когда мне можно будет к тебе зайти? – спросила сестренка.
– Ты пока побудь здесь, а я приведу себя в порядок и зайду за тобой.
– Алекс, я буду ждать, – услышал я, закрывая дверь. Быстро приняв душ и поменяв одежду, я послал Стена, чтобы нашел Ларта. Когда тот пришел, озаботил его, чтобы мне принесли духи, флакон шампуня и большую коробку для макияжа, а так же монокуляры и калейдоскоп. В очередной раз поработаю Дедом Морозом. Взяв шампунь и набор для макияжа, отправился в покои матери. На стук открыла ее служанка, которую она привезла с собой.
– Кто там, Камила? – раздалось из-за двери.
– Ваш сын, ваше величество.
– Пусть войдет, – услышал я, и двери передо мной распахнулись.
– Алекс, скажи, как тут можно умыться?
– Мама, почему ты не вызвала местных служанок или не спросила ту, которая вас сюда привела?
Та пожала плечами.
– Как ты знаешь, у нас всегда спрашивают гостей, не хотят ли они с дороги помыться, и приносят бочку с горячей водой.
Я улыбнулся.
– Мама, у меня все немного по-другому, пойдем, покажу, – я открыл неприметную дверь, и мы вошли в ванную комнату. Таких в замке я сделал всего две, одну заняла Алексия, вторую – мать. В комнате было темно, поэтому я выглянул за дверь и позвал Стена, распорядившись зажечь лампы. Тот пару раз чиркнул кресалом, зажег одну лампу, от нее другую, и стало светло и все видно.
– Вот, мама, ванная, вот краны с водой – горячей и холодной, набираешь той температуры, какой тебе надо, и моешься. Так, мыло есть, вот умывальник, утром просто умылась или помыла руки. Вот тоже нужная вещь, садишься… Когда все сделала, дергаешь вот за эту веревочку, и все.
При этих словах мать покраснела, а я сделал вид, что не заметил.
– Вот это, – подал я матери хрустальный флакон с шампунем, – для мытья волос, они становятся блестящими и шелковистыми, попробуй.
– Да, чтобы выпустить воду из ванной, дернешь за это кольцо, – это я говорил уже служанке.
– Еще, мама, я там принес новый набор для макияжа, сейчас пришлю девушку, она расскажет, что для чего. Просто тут много нового. Как только будешь готова, будет пир в честь вашего приезда.
Я вышел, прикрыв двери, и не слышал, как служанка сказала:
– Ваше величество, какой у вас умный и красивый сын.
– Алекс, – улыбнулась герцогиня, – он с детства был такой придумщик и проказник, и таким же и остался.
И она попросила служанку набрать воды, чтобы смыть дорожную грязь.
– Стен, позови мне Ульха, я буду в кабинете.
Когда вошел Ульх, я поинтересовался, где это он прячется от меня.
– Ваша светлость, утром с рассветом прибыл караван с рудника, вот я все перемерил, сосчитал и сравнил с бумагами, все сошлось. А так как был глубоко в подземелье, то ничего не слышал и не знал.
– Хорошо, слушай меня. Должны приехать музыканты из города. Стол накрываем в большой столовой, их туда поместить, покормить, и пусть ждут, сам понимаешь, какие гости.
Ульх ушел. Теперь можно и к Тальрионе. По дороге встретил Ларта.
– Ларт, чтобы ты и твоя семья были, никаких возражений, – видя, что Ларт пытается что-то возразить, сказал я. – Семья у меня, Ларт, очень простая, с отцом ты уже знаком, а вообще мы, кентийцы, народ не кичливый, ни своим происхождением, ни чем другим.
Подходя к двери Алексии, я услышал заливистый смех и, когда после стука вошел, увидел, что она и Тальриона ползают по расстеленным шкурам с моим сыном и вместе с ним хохочут неизвестно по какому поводу. Когда я подхватил его на руки, Тальриона предупредила меня:
– Смотри осторожно, он кусается…
– Что ты уже испытала на себе? – засмеялся я.
– Ага, вот смотри, – и протянула мне руку, где на пальце были две еле заметные красные точки. Я немного поподбрасывал мальчишку вверх, отчего он радостно верещал, и опустил его на шкуры. Достав из кармана калейдоскоп, я протянул его сестре.
– Ну раз ты мужественно перенесла нападение на тебя самого младшего из клана Зорг, вот тебе награда.
– Ух ты, а что это?
– Посмотри вот сюда. Что ты там видишь?
– Красивый, красивый узор.
– А теперь поверни, вот так.
– Он изменился, стал еще красивей.