Девушки-помощницы подходили и объясняли, как и чем пользоваться, одна увела на некоторое время княжну де Малит, и буквально через десяток минут в зал вошла обворожительная красавица. И когда она подошла к князю, тот ее не узнал, даже удивился, а что, мол, этой красавице от меня надо, а потом, узнав, он удивился еще больше. Наверное, так он смотрел на нее только в первые дни их знакомства. Княгиня даже засмущалась, столько неприкрытого желания было в глазах князя.
Мужчин, конечно, больше всего поразил приближатель, а так как дарили его лишь некоторым, то это само собой вызывало зависть. Они, правда, еще не знали, какими качествами обладают их мечи и кинжалы.
И я, чтобы немного подбодрить тех, кому не досталось монокуляра, вызвал одного гвардейца с заранее приготовленным чурбаком и подковой. Попросив у одного из гостей меч, я подошел к колоде и, показав всем подкову, хотел уже ее разрубить. Тут же обладатель подарка кинулся ко мне, умоляя этого не делать, я растерялся, но меня выручила Алексия, сказав, что если что-то случится, она подарит ему другой.
Удар – и подкова распалась на две половинки, я ударил снова и разрубил кусок подковы еще раз.
– Эти мечи и кинжалы, что вам подарили, с легкостью рубят металл, в империи вы единственные обладатели такого оружия. При этом можете посмотреть, что заточка меча такая же, как и была, – и я передал меч владельцу.
Придворные, конечно, кинулись проверять мои слова, разглядывая меч, которым я рубил подкову, потом смотрели на свои и радостно улыбались.
Наконец императрица пригласила всех в следующий зал, где все уже было сервировано и на столах стояли напитки и холодные закуски.
Я сел в самом конце стола. Конечно, видел, что Алексия не довольна этим обстоятельством, но не стоит пока демонстрировать наши отношения. По правую руку от нее сидел канцлер, далее – начальник тайной канцелярии, по левую – казначей, а за ним маршал. Она сразу показала всем, на кого будет опираться. Очень умный ход с ее стороны.
Придворные с удивлением разглядывали необычные бокалы на столах, блестящие столовые приборы и необычные резные бутылки с разноцветными напитками. Все вызывало неподдельный интерес. Потом пришел черед дегустации напитков и закусок, к счастью, обошлось без неожиданностей. Гости осторожно понемногу пробовали напитки, и каждый выбирал по своему вкусу.
– Ваше императорское величество… – склонился к уху императрицы канцлер.
– Ой, князь, вы же меня на руках носили маленькую, ну какое величество, давайте, когда никто не слышит, будете звать меня Алексия, – и она заговорщицки улыбнулась. Канцлер все больше удивлялся, но ему было и очень приятно, что императрица так его выделяет, а еще он исподтишка поглядывал на княжну, сидящую рядом, и желал как можно быстрей оказаться дома.
– Алексия, я, может, вмешиваюсь не в свое дело, но ты почему-то обошла подарком кентийского принца, а ведь он сделал очень много для возведения тебя на трон.
– Князь, я вам открою тайну, только пока никому не говорите. Все, что вы видите на столах, кроме продуктов, конечно, все подарки, что получили гости, даже ордена, которые вручили сегодня воинам, изготовили его мастера, а придумал это все и научил мастеров мой Алекс. Ой! – пискнула она, поняв, что проговорилась.
Князь тоже был ошарашен и тем, что услышал, и нечаянным признанием императрицы. Конечно, до него доходили слухи, что они помолвлены, но он решил все обдумать, чтобы самому не попасть впросак, и потом уж поговорить с Алексией.
Когда на улице основательно стемнело, я решил перейти к одному из самых главных сюрпризов этого дня. Так как я сидел в самом конце стола и старался быть незаметным, мне удалось тихонько ускользнуть. Выйдя из зала, я подозвал одного из слуг и приказал передать Витору, что можно начинать фейерферк. Он должен был находиться у входа, ожидая моего распоряжения.
Вернувшись в зал, я присел на свое место и стал ждать. Вдруг раздался очень громкий хлопок, и через некоторое время в небе расцвел красный цветок. Гости тревожно заговорили, некоторые вскочили со своих мест.
Чтобы не возникло паники, я решил вмешаться.
– Прошу гостей подойти к окнам, – и сам первый пошел к одному из окон. Все присутствующие тоже ринулись вслед за мной. В это самое время раздался еще один хлопок, и небо озарилось зелеными звездочками. Раздались охи и ахи, возгласы восхищения, в городе тоже было слышны шум и крики. Двадцать раз громко хлопало, и небо расцветало разноцветными цветами. Народ зачарованно смотрел в небо, даже когда все закончилось.
Когда же поняли, что все закончилось, стали расходиться, и одна женщина вдруг произнесла:
– Я словно в детстве побывала, и для меня боги сотворили чудо, так приятно было, – и она счастливо засмеялась.
Придворные рассаживались по своим местам, обсуждая только что произошедшее.
– Ваше императорское высочество, скажите, а мы еще увидим такое чудо? – спросил один из гостей.
– Я думаю, надо спросить об этом создателя этого чуда, – и она указала на меня. Тут же все уставились на меня, явно ожидая ответа.
– Думаю, на важные государственные праздники и события мы будем делать фейерверки. Это очень не дешевое удовольствие, – проговорил я, вставая и кланяясь императрице.
– А сколько стоит один такой цветок? – задал кто-то вопрос.
– Один стоит около двух золотых монет, – начал напускать я тумана. Пусть в столице империи жизнь была и дорогая, но сумма получалась очень внушительная.
По залу пронесся вздох удивления.
Глава двадцать шестая
Канцлер уже не один день ходил под впечатлением от недавнего коронования и всего, что за ним последовало. Его также поразили и отношения императрицы и этого кентийского принца. Он как-то случайно услышал их разговор, где Алекс рассказывал ей, как надо организовать обучение грамоте и счету, причем настаивал, что обучаться должны все поголовно.
– Ты пойми, – говорил он, – без знаний не будет ничего, ни книг, ни зеркал, а ведь надо придумать много чего, чтобы облегчить и улучшить жизнь людям.
– Но есть же ты, – возражала ему императрица.
– Ты смешная, я же не вечный.
– Хорошо, а зачем снижать налоги? – не унималась Алексия.
– При бедном народе государство не может быть богатым. Вот смотри, я, допустим, изготавливаю сто зеркал, у меня их покупают купцы, и, обрати внимание, спрос на них увеличивается. И купцам уже надо больше зеркал, что можно сделать. Можно тем же купцам построить мастерскую и тоже выпускать зеркала. Но со временем рынок заполнится, все, кто в состоянии, зеркала купили. Кто-то еще покупает, но продажи упали, надо снижать цены. Снизили цены, но продажи не идут. Тогда что происходит? Разорение мастеров.
Значит, надо думать, как снизить затраты на производство, и не просто урезать зарплату мастерам, а применить что-то новое. Если же снизить налоги, то у простых людей появится немного лишних денег, сегодня они будут лучше питаться, завтра захотят купить хорошую обувь и одежду. Через некоторое время захотят более просторный дом, а там и мебель, и зеркала, и многое другое. И это подтолкнет увеличить производство товаров и само собой поступление налогов в казну.
– Так мы же их снизим. Как это они увеличатся?
– Ты их снизишь, но ведь не уберешь совсем… Вот, допустим, продаю я… хорошо, пусть будет зеркало, продаю я его за сто монет. С каждого я плачу десять монет налога. Ты мне говоришь: «Увеличишь выпуск зеркал на тридцать штук, и я тебе уменьшу налог до восьми монет». Теперь считаем, за сто зеркал я платил тебе тысячу монет, а теперь со ста тридцати буду платить тысячу сорок, но и сам буду получать больше, продав не сто, а сто тридцать зеркал.
– Фи-и! А что мне эти сорок монет.
– А сколько у тебя тысяч мастеров? И каждый по сорок монет… И тут, понимаешь, просто так не решишь, надо сажать чиновников, и пусть думают, и только потом принимать решение. Вон, озадачь канцлера, он у тебя умный мужик. Но налоги снижать надо, и самое главное – с самых бедных земледельцев, мелких мастерских и цехов. А скажем, таким, как я, налог можно и увеличить.