Глава вторая
Определившись с расположением своего бивуака, я начал разжигать костер и устраивать место для ночлега. Когда костер разгорелся, принялся обследовать, что находится у меня в мешке. Содержание его, надо сказать, меня обрадовало, помимо лука, стрел, зажигалки, что лежала у меня в кармане, были еще огниво, котелок, немного крупы и соли, высушенные полоски мяса и кусок сыра. Котелок, миска, кружка и ложка, мешочек с травами для заваривания напитка. Кинжал, плащ и теплый свитер, фляга и кольчуга двойного плетения, вот она, кстати, и составляла основной вес рюкзака. Да еще кошель с золотыми и серебряными монетами, второй кошель, с медяками, висел у меня на ремне. Интересно, кто это все собрал, да еще и вовремя подсунул. Да еще и меч, хотя помню, что в момент шторма меч лежал в каюте. Кроме того, в сидоре был еще монокуляр, которому я очень обрадовался.
А вот ничего из огнестрела не было, жалко, конечно. Уже больше года у штурмовиков империи имелись револьверы, естественно, не такие, как в моем прошлом мире, но тоже неплохие. Правда, снаряжал их каждый, кто имел, индивидуально, отмеряя порох и затрамбовывая пулю при помощи специального механизма. Но это уже было неважно, с пятнадцати шагов они пробивали любую броню, даже снаряжение тяжелого кавалериста. Так что, думаю, револьвер мне бы пригодился.
Я разжег костер, заварил немного травяного отвара, мешочек с которым нашел в сидоре, и, достав лепешку, немного ее погрыз, решив этим и ограничиться. Прихлебывая горячий напиток, задумался: интересно, что там стало с кораблем и командой, жаль, если погибли. А еще я волновало, что там ждет меня впереди, что приготовила судьба, вместе с Зеей-плодоносицей, местной богиней. Так ничего и не надумав, заснул, укрывшись плащом.
Среди ночи мне приснилась моя бывшая жена, нет, не эта нынешняя, а та, что была на Земле. Вид у нее был горестный и поникший, в глазах блестели едва сдерживаемые слезы. Присев возле меня, она немного посидела молча.
– Саша, я попрошу тебя о помощи, мне просто не на кого положиться, можно было бы устроить большую войну. Но это не рационально, погибнет много молодых парней, а этот мир и так мало населен. Да, к несчастью, я постепенно теряю контроль над этим континентом. Но тебе придется потрудиться – самому пройти и собственными глазами увидеть все то, что здесь происходит. А с чего это началось, я расскажу тебе после. Если же не вдаваться в подробности, то этот мир хотят у меня отторгнуть, довольно сильная и очень злобная сила. Но тебя одного я смогу прикрыть и даже немного помочь, на это моих сил хватит.
– Что же я смогу один сделать, – удивился я.
– Не переживай, в свое время ты не будешь один, сейчас же просто наблюдай и запоминай. Ладно, не буду тебе мешать – отдыхай.
С этими словами ее образ помутнел и стал растворяться, через мгновение я уже спал крепким сном.
Утром сварил кашу, позавтракал, запил это все разогретым отваром и, немного обдумав свой сон, собрался в дорогу. И тут я заметил, что вместо моего перстня кентийского принца на пальце у меня перстень простого баронета. Порывшись в уже собранном рюкзаке, я обнаружил кожаный тубус, а в нем документы баронета на мое имя. Обдумал изменения и принял все как данность, ну что же, значит, так надо, надо идти. Правда, куда идти – не знал, но подумал, что, куда бы ни пошел, подправят. Решил идти в сторону холмов, а там уже, осмотрев окрестности, выбрать направление.
Шагалось легко, солнце грело, но не жарило, и пусть груз за плечами был немаленький, но пот не стекал с меня ручьями. Изредка я останавливался, чтобы хлебнуть воды из фляги и осмотреть через монокуляр округу. Так и не найдя следов деятельности человека, к вечеру я достиг холмов и принялся готовить пищу и ночлег, за день, конечно, устал. Дорогой мне ничего не мешало обдумать свое положение, раздражало только, что меня вот так вот просто решили и перекинули куда захотели. Конечно, я понимал, что она все-таки подарила мне вторую жизнь, и жизнь эта была интересна, пусть временами и опасна, тем не менее вот не давало мне покоя раздражение.
Уже перед самыми холмами, которые тянулись цепочкой с востока на запад, или наоборот, наткнулся я на семейство диких свиней. И получилось даже подстрелить небольшую свинку; та, получив стрелу, завизжала и завертелась на месте, остальные кинулись бежать. Ужин у меня обещал быть с мясом… Прихватив тушу за заднюю ногу, потащил с собой. Выбрав место среди небольшой группы деревьев, для отдыха и ночлега, принялся разделывать трофей. Плотно поужинав и зажарив несколько кусков мяса в дорогу, принялся, как и вчера, пить травяной отвар с медом, небольшой кувшинчик которого тоже был в моем рюкзаке.
Устав сильно за насыщенный день, я долго не мог заснуть, лежал, разглядывая звездное небо, вспоминал детей и Алексию. Сыну уже почти четырнадцать, Софии десять, Патриции семь и самой маленькой, общей любимице Ангелине, только три. Имена подбирали так, чтобы что-то похожее было и в этом мире. Я выдавал их за старинные кентийские имена и даже перевод подбирал, чтобы действительно подходил. Как они там, мои родные, с теплотой думал я, перебирая воспоминания, и не заметил, как уснул.
На следующий день, где-то в обед, я наконец выполз на вершину одного из холмов. Весь обратный склон и дальше на несколько километров был покрыт лесом. Только вот каким-то странным лесом, серым, а не зеленым. По его кромке, на расстоянии метров пятьсот друг от друга, стояли еще какие-то деревянные столбы, словно невидимая ограда; так как стояли они лицом к лесу, то было не разобрать, что на них изображено.
Вся растительность, находившаяся с противоположной стороны холмов, имела разительное отличие друг от друга. Если одна сторона имела насыщенный изумрудный цвет, то другая отливала каким-то серым цветом, словно все растения были покрытый пылью. Оглянувшись назад, я видел порхающих над травой бабочек, мелькающих над деревьями небольших птиц, с другой же стороны ничего такого я пока не заметил. Цепочка холмов тянулась от меня в обе стороны, и конца-края им я не видел, как ни вглядывался, а вот прямо перед собой, почти на горизонте, на грани видимости, я заметил что-то напоминающее населенный пункт. Что это было – не разобрать, но я решил двигаться в этом направлении.
Спустившись почти к самой кромке начинающегося леса, я решил устроить привал, заодно и определить, как это серое окружение будет на меня действовать. По пути взглянул на деревянный столб, фу… ну и рожа! На стороне, обращенной к лесу, была изображена морда какого-то мерзкого чудовища, вызывавшая оторопь и отвращение. До вершины было совсем ничего, метров семьдесят, в случае чего можно быстро ретироваться, если мне не понравятся ощущения.
* * *
– Позовите ко мне наследника, – прохрипел тучный, обрюзгший мужчина с заплывшими глазами и обвисшими щеками, с нездоровым цветом лица. Когда-то он был огромным и сильным, наводившим страх на недругов и своих врагов. Но теперь он больше напоминал старую развалину, от былой мощи остались только воспоминания, и подкосило его не время, а пристрастие к серенькой пыльце, которое привили ему монахи новой религии, появившиеся не очень давно. После ее вдыхания отступали прочь неприятности, страхи и любая боль. Но эта пыльца таила в себе не только столь приятные ощущения, после нескольких приемов наступало быстрое привыкание. И человек уже не мыслил своего существования без порции этого порошка. А потом начинал разрушаться организм, и мозг человека начинал жить в своем собственном мире, лишь иногда, на очень короткий срок, возвращаясь в действительность. Поначалу король принимал ее втайне, прячась от всех, но по мере того, как страсть к пыльце захватывала его, перестал обращать внимание на окружающих.