Где-то далеко раздавались голоса и хлопнула дверь. А через некоторое время послышались приближающиеся шаги, которые замерли у дверей моей камеры. Скрипнул ключ в замке, и дверь распахнулась. На пороге стояли двое стражников, у одного в руках был факел.
– А ну, на выход! – проорал один из них. – Судья долго ждать не будет.
Я поднялся со своего ложа и вышел из камеры.
– Давай, шевелись! – снова проорал кто-то из них и сильно толкнул меня в спину. Этого спускать уже было нельзя, до тех пор, пока меня не осудили и не отдали палачу, никто из простолюдинов не имеет права так ко мне относиться.
Я развернулся и врезал одному из стражников в нос, ударил не очень сильно, но кровь брызнула сразу, и тот, вскрикнув, закрыл лицо ладонями. Второй отскочил и схватился за меч, но видя, что я больше ничего не предпринимаю, вытаскивать его не стал, лишь напряженно замер, сторожа каждое мое движение.
– Я дворянин, веди себя как подобает, еще раз ко мне прикоснешься, я тебя просто убью, причем буду в своем праве.
– Надо было сразу это сказать, а не бить, – пробормотал второй. Отодвинув своего напарника с разбитым носом, пошел следом за мной.
Привели меня в небольшую комнату, за столом в которой сидел с совершенно болезненным видом худой, с запавшими глазами, человек. Оглядев нас и увидев стражника с разбитым носом, желчно произнес:
– Ну что, Шант, ты все-таки напросился и получил, а ты… – глянул он на меня, – стараешься еще больше усугубить свое положение.
– Обращайтесь ко мне на «вы», как полагается обращаться к дворянину.
Судья пожевал губами и снова уставился на меня.
– Хочешь сказать, что ты дворянин, почему тогда нет перстня на руке и почему устроил драку с солдатами герцога Камбро?
– Перстень я снял, когда умывался, и просто забыл надеть, да и спустился из комнаты только поесть, а то, что с солдатами связался, так они стали приставать с домогательствами к моей племяннице, пришлось заступиться. Конечно, это моя промашка с перстнем, будь он на руке, думаю, они бы уже опасались приставать к нам.
Я не хотел накалять обстановку и частично решил признать свою вину.
– Винор, – вдруг произнес судья, и только сейчас я заметил в уголке молодого парня, по всей вероятности, секретаря судьи. – Винор, сходишь с господином… – и судья посмотрел на меня.
– Алекс эль Зорго, баронет, – подсказал я.
– С баронетом Алексом эль Зорго туда, где он остановился, и проверишь его бумаги, а также взглянешь на перстень. Потом возьмешь с него пять серебряных монет, это штраф и судебные издержки. Вы их сопроводите, – кивнул он стражникам.
Всю дорогу до постоялого двора я расспрашивал Винора о герцоге Гуго Раскине де Комбро, парень был разговорчив, делился со мной всем, что знал. Он и вправду работал в тюрьме секретарем суда, судья разбирал простенькие дела и выносил приговоры. Серьезные дела разбирались судьей герцогства. А сам герцог мог или помиловать, или, наоборот, ужесточить приговор. Герцог был одним из самых влиятельных в королевстве людей, он имел сильную дружину и не пошел на сделку с монахами Урху.
– Пусть каждый молится тому, к кому лежит его душа, – сказал он на их уговоры, и те хоть и затаили на него злобу, но ничего поделать не могли. Плохо только то, что герцог уже стар, и единственный его наследник пять лет как умер. Все подозревают, что без адептов Урху тут не обошлось. Расспросил я его и о наемниках, с которыми схлестнулся. Выяснилось, что схватился я с десятником Бонтом Постером и его приближенными. Десятник считался одним из лучших мечей королевства, а уж в герцогстве был первым. С ним тут никто связываться не желал, вот он и наглеет.
За разговорами незаметно пришли на постоялый двор, где Винор убедился в моем дворянстве и, получив штраф в пять серебрушек, ушел, прихватив стражников. Я сунул в руку тому, кому разбил нос, монету, чтобы выпили пива, тот начал искренне извиняться за свое поведение, на этом и распрощались.
Не успел закрыть дверь, как в нее тут же постучали, и на пороге появилась Иваста, а за ее спиной маячил шевалье Брюс фон Танделор. Я посторонился, предлагая им зайти в комнату. Показалось, что Иваста хотела броситься мне на шею, но в последний момент остановилась.
– Дядя, тебя выпустили, у тебя все в порядке, все хорошо? – затарахтела она скороговоркой.
– Да, баронет, с вами все нормально? – поддержал ее Брюс.
– Как видите, судья не нашел мои действия опасными для общества, – улыбнулся я. – Вы уже завтракали? – перевел я разговор на другую тему. – Если нет, предлагаю спуститься в обеденный зал, там и поговорим. Я только приведу себя в порядок.
Умывшись и очистив одежду от остатков соломы, я спустился в зал, где меня уже ждали Иваста и Брюс.
– Господин баронет, я взял на себя смелость заказать завтрак и вам, – проговорил Брюс.
– Благодарю вас, шевалье.
В это время подавальщица принесла завтрак и стала расставлять на столе тарелки. Я был ужасно голоден, вчера толком поесть не смог, и сегодня это уже не завтрак, а почти обед. В общем, я принялся молча насыщаться, да и мои соседи по столу от меня не отставали. Когда принесли горячий взвар, я, наконец, принялся не спеша рассказывать о том, что со мной происходило в городской тюрьме.
А они меня просветили, что было после того, как я упал без сознания. Помог мне его потерять, как я и думал, десятник наемников герцога. Он, придя в себя, схватил со стола глиняную кружку и приложил меня ею. В этот момент в помещение ворвалась городская стража и попыталась арестовать всех. Правда, потом наемников отпустили, взяв с них слово появиться перед судьей по первому требованию. А меня, так как я еще пребывал без сознания, несмотря на уговоры Ивасты оставить на постоялом дворе, погрузили в карету и увезли.
После того как мы поели, Брюс, сославшись на дела, отправился на местный рынок, а я решил переговорить с хозяином постоялого двора о возможности попасть в замок, даже не в сам замок, а за стену цитадели. Хозяин, толстенький, улыбчивый с добродушным выражением лица, сразу же дал мне весь расклад. Завтра герцог принимает жалобы от населения, это происходит еженедельно в септорум (день недели, соответствует четвергу). А через день будет наем новых рабочих, и тоже ворота будут открыты весь день, это происходит два раза в месяц. Да и вообще, попасть за стену не проблема, в сам замок попасть сложнее, только по приглашению или при найме на работу. Оказывается, за второй стеной тоже есть небольшой город, там живет администрация герцогства, приближенный герцога, находятся элитные гостиница и таверна для знати, да много чего еще.
Хозяин меня обнадежил, что при желании попасть за стену и даже в сам замок не проблема. Ну что же, пойду, обрадую Ивасту, что завтра мы отправляемся поближе к замку герцога. Да и сегодня надо бы пройтись по городку под стенами замка и посмотреть, что тут и как.
Приблизительно через час я в сопровождении Ивасты отправился вслед за Брюсом на рынок. Хотел сбежать один, но Иваста упросила и ее взять. Конечно, молодая девчонка, ей все интересно, по сути, она только знакомится с миром. Тем самым, в котором она уже прожила пятнадцать лет, да только не видела ничего.
Еще когда я возвращался на постоялый двор под присмотром стражников и секретаря суда, успел обратить внимание на чистоту городка. А сейчас у меня было время все рассмотреть более подробно. Городок очень отличался от того, что я видел раньше, было видно, что за ним следили, от самого въезда и до ворот в замок шла булыжная мостовая. На всей протяженности к ней примыкали всевозможные лавки купцов, небольшие мастерские и дома состоятельных граждан. В этих местах дорога была расширена на несколько метров, и получался довольно широкий проспект. Рынок тоже примыкал к дороге, он весь был также вымощен камнем, и на удивление нигде не было видно отбросов, мусора, гниющих овощей.
Мы с Ивастой успели посетить несколько лавок, в одной я даже приобрел ей изящный серебряный браслет, а в другой купил себе симпатичную шляпу с широкими полями, моя старая уже пришла в негодность. Как вдруг что-то царапнуло мое внимание, я осмотрелся вокруг, но ничего подозрительного не заметил. Но вот чувство не то чтобы тревоги, а чего-то выбивающегося из обыденности не давало мне покоя. Я снова осмотрелся вокруг и увидел, что на открытой веранде таверны сидел и о чем-то беседовал с пожилым мужчиной, одетым в хламиду жреца, шевалье Брюс фон Танделор. Он сидел к нам спиной и нас с Ивастой не видел, я же успел подать ей знак, чтобы она молчала, и утащил, спрятавшись за росшее недалеко дерево. Разговаривали они, по всей вероятности, тихо, но при этом энергично жестикулировали. Наконец собеседник Брюса встал, хлопнул его по плечу и улыбнулся, что-то проговорил и, спустившись с веранды, ушел. Увидев, что Брюс рассчитывается с подавальщицей и собирается уходить, я подхватил под руку Ивасту и поволок ее к выходу с рынка.