– Будьте, пожалуйста, в номере, к вам сейчас придут и поменяют золото на наши рубли, а магазины, конечно, есть, и вас даже могут отвезти, вот эти молодые парни, это охранники гостиницы. Может, вам еще что-то нужно?
– Пожалуй, нет, сейчас зайду к своим друзьям узнаю, может быть, тогда и появятся вопросы. – Я изысканно ей поклонился, как знатной даме. Она, конечно, этого не понимает, но отчаяно покраснела и от души заулыбалась, не вымученной, а доброй, приятной улыбкой, которая ее просто преобразила.
Прошел по комнатам друзей, от которых услышал, что они тоже хотят посетить местные лавки и что-нибудь купить.
Через некоторое время мы уселись в микроавтобус, ведомый одним из охранников гостиницы, второй уселся вместе с нами в салон. И отправились на шопинг. Золото мне, кстати, менял старый еврей в очках и с большим носом; он притащил какие-то свои реактивы в чемоданчике, капал из пузырьков на мои монеты и цокал языком. Потом заявил, что готов принять эти монеты по тысяче рублей за каждую и развел руками, показывая, что понимает – это не честно, но поделать ничего не может. Я расспросил его о порядке цен на товары и поменял пять монет, да и этого было более чем достаточно.
Магазин меня ничем не поразил, в отличие от моих попутчиков. Я купил себе нижнее белье, пару бежевых рубашек, а потом, не знаю почему, приобрел себе такую же камуфляжную форму, как и у Ивасты. На этом мои покупки завершились, и я решил помочь Ивасте. Повел ее в женский отдел и посоветовал приобрести неплохое кружевное белье, на ушко рассказав ей, для чего это все и зачем. Иваста краснела, смущалась, но слушала внимательно. Потом я попросил молоденькую продавщицу помочь моей подопечной приобрести все, что ей понравится, попутно рассказав, что она ничего толком не соображает в женских нарядах. А сам еще немного побродил по магазину и набрел на великолепный французский парфюм и решил приобрести с запасом, и жене подарок будет. При воспоминании о ней и детях сердце болезненно сжалось: как они там? Магазин покидали все довольные, Иваста вообще тащила ворох пакетов, ей даже Ирвин помогал.
Вечером мы всей гурьбой ввалились в ресторан при гостинице, ну ресторан как ресторан: зеркальная стена, столики с белыми скатертями, вежливые официанты, на этом и все – городок-то заштатный. Я, прочитав меню, заказал всем борщ с пампушками, отбивную с картофельным пюре, себе сто грамм коньяка пятилетней выдержки, а остальным вина по бутылке фетяски. Парни спросили меня, что это у меня в рюмке, я ответил; они тоже решили попробовать и заказали себе коньяк.
Да… надо было видеть, как они, глядя на меня, лихо опрокинули в рот сорокоградусный напиток, а потом лили слезы, задыхаясь, и просили что-нибудь запить. Хорошо, что я, зная о том, что будет, попросил принести бутылочку боржоми. Когда все наконец успокоились, отдышались и пришли в себя, принялись за еду. Приготовлено было неплохо, и борщ и отбивные вмиг улетучились. А что вы хотели – молодые организмы, после баланды… Парни опьянели с непривычки к крепким напиткам, и мы отправились в комнаты. Я по приходе включил телевизор. Это сколько же лет его не видел, усмехнулся я. Там шел какой-то спектакль, я, пощелкав каналами, нашел музыкальный канал, лег на диван и принялся смотреть и слушать, но не заметил, как заснул.
* * *
То, что сделал президент и генеральный секретарь, имело свои последствия. Как и в прошлый раз, в кабинете неожиданно возник человек. Только это была не очаровательная женщина, а огромный мужик в средневековых латах, как на картинах в Третьяковке или Русском музее. Лев Давидович вздрогнул, увидев незнакомца, и приготовился к самому худшему, горло здавил спазм и стало тяжело дышать, не то что крикнуть о помощи.
– Мы благодарны тебе, человече, что ты прислушался к голосу разума и освободил ни в чем не повинных людей. Совет решил заключить с тобой новый договор и даже выкупить часть дороги от точки А до точки Б, если на то будет твое согласие. Если же вы уступите нам дорогу, Совет поможет тебе с урожаем в этом году, и в двух последующих тоже, погода будет во всех регионах соответствующей… – и пришелец замолчал, отслеживая поведение хозяина кабинета.
Лев Давидович немного пришел в себя и сейчас лихорадочно соображал, что ответить. Засуха и разные погодные катаклизмы последних лет сильно подорвали и так плохо развитое сельское хозяйство. Приходилось всячески выкручиваться, закупая продовольствие у своего предполагаемого противника, а те, понимая, что деваться АСР некуда, цены ломили безбожные.
– Гх-м… – прочистил он горло, – да, мы заинтересованы в вашей помощи, но принять решение по территории я один не вправе, надо решение Госсовета и ЦК. Хотя честно скажу, я попытаюсь решение продавить, – проговорил президент, приходя в себя. – Мне потребуется неделя, чтобы провести заседание и принять решение. Как мне сообщить вам о результате?
– Оставьте просто на столе записку в развернутом виде, и к нашим людям, которые у вас, добавится еще один человек, это проводник, – проговорил посетитель, поклонился и растаял в воздухе.
Президент вытер пот со лба и, вызвав секретаря, распорядился на следующий день собрать ЦК партии, а через два дня – Госсовет.
«Получилось, получилось, – радостно думал Лев Давидович, – надо налаживать отношения, это же какие силы надо иметь, чтобы так спокойно заверять о том, что погода на всей территории страны будет благоприятной. Хм-м… и кто они такие?»
– Сергей Александрович, – проговорил он в селектор управляющему администрацией президента, – выясните, пожалуйста, как там незнакомцы в Свислочи, все ли у них хорошо. И предупредите местную администрацию, что к ним должен добавиться еще один человек. И предупредите, что при любой жалобе с их стороны головы полетят у всех, к этому причастных.
Положив трубку телефона, он сел в кресло и задумался.
* * *
Пробуждение было бодрое, я принял душ, надел чистую, закупленную вчера вечером одежду и попытался позвонить администратору по стоящему в номере телефону. Но тот безмолвствовал, и мне пришлось спуститься в холл, почему-то дежурила та же женщина, что была и вчера.
– Скажите, нельзя ли заказать кофе в номер? – спросил я у нее.
– Конечно же можно, вам надо было просто позвонить по телефону, а не спускаться.
– Я пытался, но телефон не работает, – улыбнулся я ей.
– Ах, извините, у нас вечная проблема с линиями, сейчас дам заявку телефонистам. А кофе я принесу, вам какой – натуральный или растворимый?
– Если не трудно, лучше натуральный.
– Хорошо, идите к себе.
Я поднялся к себе в номер, попутно проверив всех своих попутчиков: все, так же как и я, встали и занимались кто чем. Иваста перемеряла приобретенные наряды, Брюс просто крутился перед зеркалом, рассматривая себя, Ирвин пересматривал все, что он вчера купил, и периодически щелкал выкидным ножом, удивленно покачивая головой. Предупредив, что завтрак будет не скоро, я попросил набраться терпения, так как здесь встают поздно. После чего отправился к себе в номер.
Через некоторое время в дверь постучали, и администратор вкатила тележку с кофейником и несколькими пирожными на тарелочке. Я засуетился и предложил женщине разделить со мной импровизированный завтрак.
– Прошу вас, присаживайтесь, – пододвинул я ей кресло, – вы даже представить себе не можете, как давно я не пил кофе в присутствии дамы.
– Не знаю, – засмущалась она, но все-таки решилась и уселась напротив меня за столик.
Я достал чашечки из тумбочки и разлил в них кофе. Кофе был отличный, а так как я не пил его очень и очень давно, то это было просто великолепно. Мы пили кофе, и я видел, что женщина хочет что-то спросить, но не решается.
– Спрашивайте, кстати, почему бы нам не познакомиться, я ведь до сих пор не знаю вашего имени, – подтолкнул я ее к разговору.
– Ой, – всполошилась она, – зовут меня Татьяна.
Охлопав себя по карманам френча, она достала бейджик, на котором значилось «Татьяна Семенова, администратор», и приколола его над карманом.