Я даже не успел договорить, как был прерван на полуслове:
– Как вы смели вмешиваться в мою беседу! Вы что, не видите, что я занята? Вас что, не учили манерам? Ах да, вы же кентиец, какие манеры у варваров! Стойте и ждите, когда у меня будет время и я разрешу вам говорить, – прозвучало из уст этой милой и прекрасной девушки, а также «хорошего человека», по уверениям некоторых.
Тут я просто застыл: настолько это было неожиданно. Произнеся все это, она отвернулась, продолжая что-то говорить своим попутчицам. Я постоял какое-то время, хлопая глазами, а потом повернулся к компании спиной и отошел. Как раз в это время Ларт подвел коней, и я помог ему привязать их к карете, чтобы снова не разбежались.
Затем мы с Лартом снесли в одно место, к Бруму и его сыну, еще два тела их друзей, попутно обшарив их карманы. Им деньги уже не нужны, а нам пригодятся. У Брума в кармане камзола был довольно увесистый кошель, да и у его спутников карманы тоже не были пустыми. Также я прихватил два неплохих меча и кинжала, погрузив все это на нашу вьючную лошадь.
В это время ко мне подошла девушка, сопровождавшая в пути принцессу, и пригласила побеседовать с принцессой. Я уже понял, что разговор для меня будет тяжелым и шел как на эшафот, с тяжелым сердцем и ватными ногами.
– Повторите все, что вы хотели мне сказать, – не дав мне открыть рта, проговорила, точнее, словно выплюнула с презрением мечта моей юности.
Ну, я и повторил, что делать.
– Вы вообще соображаете, что говорите? Вы видите, что мы в платьях? Делайте что хотите, но я должна ехать в карете!
Я смотрел на нее и не знал, что сказать, под ее взглядом я впадал в какой-то ступор. На некоторое время наступила пауза, которая все затягивалась. Наконец, пересилив себя, я решился ей возразить:
– Ваше высочество, вы, наверное, меня плохо поняли: дальше ехать придется верхом. По всем дорогам рыщут патрули, вас везде ищут. И если я еще смогу погибнуть в бою, то с вами могут сделать все что угодно, и даже смерть будет казаться избавлением.
– Вы… вы хам, наглец, дикарь! Как вы можете мне такое говорить?! – вскричала она, покраснев. – Как только прибудем в Кантор, я прикажу отрубить вам голову.
Подождав, когда она закончит, я продолжил:
– В первом же городе мы купим одежду для конных прогулок, а сейчас придется обходиться тем, что есть.
Кто бы знал, что я услышу в ответ! Я узнал, что я трус и боюсь защитить трех беззащитных девушек, и что все мужчины стали слабыми и трусливыми. А потом она сказала фразу, после которой я понял, чего она так завелась. Она сказала, что не может бросить карету.
– Там же все мои вещи! – воскликнула принцесса и как-то растерянно посмотрела в сторону кареты.
– Ваше высочество, все ваши вещи будут упакованы.
Выделив голосом слово «все», я попытался поймать ее взгляд. Через некоторое время мне это удалось, и наши взгляды встретились в очередной раз. Всего лишь мгновение мы смотрели в глаза друг другу, но мне показалось, что меня ударили чем-то тяжелым по голове.
– Хорошо, граф, – на ее лице появилось брезгливое выражение, – займитесь этим.
Барон хорошо подготовился к путешествию: все было аккуратно упаковано в кожаные мешки, лишь одежда принцессы была завернута в небеленый холст. Регалии империи были уложены в мешок, который поместили в небольшой сундучок, а тот снова уложили в крепкий кожаный мешок. В бурдюке нашлось даже вино, литров этак десять, и полмешка овса для лошадей. В ящике позади кареты я нашел котел, топор и небольшую железную лопату, а также большой кусок небеленого плотного полотна. Все это Ларт с моей помощью погрузил на лошадей, и к нашей вьючной лошади добавилось еще две.
Наконец все приготовления были закончены, и я подвел трех оседланных лошадей к женщинам. Слава богу, в эти времена практически все могли ездить и управляться с лошадьми: как-никак, основное средство передвижения. Усадив всех дам на лошадей, я стал подгонять им стремена. Когда начал подгонять стремена принцессе, отодвинул ее ногу, которая мешала подобраться к ремню стремени, и тут же получил удар ногой в грудь.
– Никогда, слышишь, никогда не смей прикасаться ко мне! – прошипела она, покраснев.
Наконец все текущие дела были закончены, и мы все-таки покинули это печальное место.
Отъехав порядка пяти миль, я стал присматривать удобное место для стоянки. Уже начинало вечереть, и было самое время остановиться. Наконец я увидел на холме небольшую рощицу со сбегающим ручейком, теряющимся где-то вдали. Послав Ларта вперед проверить и подготовить место, мы двинулись вслед за ним. Место оказалось отличным, с холма было прекрасно видно дорогу на пару миль в обе стороны, благо мы двигались в степной зоне, и только на горизонте виднелся лес. Чуть ниже вершины бил довольно мощный ключ чистой холодной воды, образующий ручеек, при этом со стороны дороги он был прикрыт густым кустарником.
К нашему приезду Ларт уже развел костер и расчищал место под ночлег. Расседлав и освободив коней от поклажи, мы пустили их пастись, предварительно стреножив. Пока я натягивал полотно в виде палатки и рубил ветки растущих среди дубов елей, устилая ими пол в палатке, Ларт занимался приготовлением пищи. Дамы в это время спустились к ручью, прихватив с собой сверток с вещами. Вскоре над поляной поплыл аппетитный запах густой похлебки, приправленной специями и пряными травами.
Рот невольно наполнялся слюной. Вот только котят кормить было нечем, как-то в суете не успели ничего подстрелить сегодня, а в запасах был только копченый окорок. Я налил в свой котелок похлебки, покрошив дополнительно туда еще окорока, и поставил в сторонку остывать: может, это будут есть.
В это время вернулись дамы, и я увидел, что принцесса и ее молодая попутчица одеты в охотничьи костюмы, состоящие из курточки и штанишек. На ноги были надеты коротенькие сапожки, а пояса оттягивали кинжалы приличных размеров. Третья попутчица одета была попроще, в грубоватую коричневую рубаху и темно-серую юбку. Она не расставалась с арбалетом и сумкой с болтами, надетой через плечо. Засмотревшись на женщин, Ларт чуть не опрокинул котел с похлебкой, а на меня снова напал столбняк. И только представив, какой, наверное, у меня глупый вид, я постарался вернуться в свое обычное состояние. Правда, мне помогла в этом принцесса, начавшая возмущаться похлебкой, которую ей подали.
– Я не собираюсь питаться едой сервов и солдат, потрудитесь впредь кормить меня подобающе!
Правда, похлебку съела всю, отказавшись от травяного настоя. После этого она залезла в палатку и до самого утра оттуда не выходила. Самая старшая помогла Ларту помыть посуду и тоже устроилась спать, только возле палатки. Я, прихватив корзину с котятами и отойдя, чтобы нас не было видно с нашей стоянки, выпустил котят и поставил перед ними котелок с похлебкой. Мне было интересно, будут они есть или нет.
Сделав свои дела, котята подходили к котелку, нюхали, фыркали и отходили. Через некоторое время снова подходили, нюхали, фыркали, жалобно смотрели на меня и мявкали. Но правильно говорят – голод не тетка, и в конце концов котелок был очищен и вылизан. Посадив этих обормотов обратно в корзину, я отправился спать. С вечера, как всегда, дежурил Ларт, а я с середины ночи. Просто боялся, что, не имея привычки к таким дежурствам, Ларт уснет, и в это время произойти может все что угодно. Завернувшись в плащ и положив голову на седло, я попытался заснуть.
Уже выработались определенные инстинкты, и я проснулся как всегда сам и в одно и то же время. Протер глаза, зевнул и отправил Ларта спать, а после умылся, спустившись к ручью. Усевшись спиной к костру, я попытался вспомнить карту этой местности и продумать маршрут движения.
Откуда я знал карту? Так Алекса учили не только мечом махать, но и географии, истории, экономике (ну, такой, какую сами знали), манерам и танцам. Алекс был очень прилежен в учебе, потому что знал: в определенный момент ему придется покинуть семью, и рассчитывать он будет только на себя, а все эти знания будут ему только подспорьем и помощниками. Особенно налегал на боевые искусства, от которых зависела порой жизнь.