Он очень любил свою семью – маму и старшего брата, – а особенно «Мышонка», свою младшую, непоседливую и шкодливую сестренку. Когда он уходил, ей было всего пять лет, она пришла попрощаться, обняла его и, когда он наклонился, прошептала ему на ухо, что она его сильно-сильно любит и чтобы он долго не ходил смотреть мир, а быстро-быстро посмотрел и возвращался домой, а она будет его ждать и скучать. Она просто не понимала, что они больше никогда не увидятся. Он до крови закусил тогда губу, чтобы не потерять лицо пролив слезы.
Со мной происходило что-то странное: сознание Алекса и мое с каждым днем переплетались все сильней. Мы сливались в одного человека, боль и переживания Алекса я уже переживал как свои собственные, его знания и умения становились моими, но при этом я ничего не терял из прошлых знаний и опыта. Даже наоборот – недавно я заметил, что моя память обострилась настолько, что напрягшись я мог вспомнить все что угодно, до мельчайших подробностей. Вот такой странный и даже пугающий симбиоз.
Карту я, конечно, вспомнил и приблизительно наметил маршрут. Только вот там несколько недель по лесам – выдержат ли попутчицы? Да и дорога удлиняется на несколько дней. Но двигаясь по тракту, мы будем постоянно сталкиваться с патрулями, тем более что уже оставили метку, и теперь все рванут искать нас вдоль тракта, расходясь веером влево и вправо от него.
Когда заалел восток, я подогрел немного похлебки, накрошил снова окорока и покормил котят. Потом занялся разминкой: я должен быть в постоянной форме, лениться сейчас не время. После разминки смыл с себя пот в ручье и вернулся к костру. Подкинул в него сушняка, поставил разогреваться вчерашнюю похлебку. Вскочил Ларт и побежал в кусты, вернулся через некоторое время с мокрым лицом и головой, наскоро вытеревшись, схватил котелок, в котором заваривали травяной настой, и побежал за водой.
Наш лагерь потихоньку просыпался, встали женщины и побежали в кустики, потом пошли к ручью и вернулись, когда завтрак бы готов. Ели молча, хорошо хоть пока не было возмущений и недовольства. Скорей всего, после вчерашних событий все осознали серьезность происходящего, и каждый задумывался, а что же дальше.
Затем мы быстро собрали лагерь. Работали все, даже принцесса что-то там пыталась помогать.
Двинулись вдоль течения ручья. Я знал, что через несколько дней ручей вольется в реку, переправившись через которую, мы приблизимся к границе со степными племенами. Нам всего-то надо только два дня, чтобы пересечь по самому краю степь и попасть в земли королевства Торвал, затем пересечь и его, попав наконец в Сармию.
Уже четвертый день пути, сегодня должны выйти к реке. У реки я думаю сделать остановку на несколько дней, немного отдохнуть и подготовиться к переходу по степи. Никто еще не знает, но я решил переходить участок степи без остановки. Сутки, всего лишь сутки – и мы в Торвале. Женщины, конечно, очень устают, привычки к таким длинным переходам у них нет, и видно, как они выматываются к вечеру, но держатся и молчат. Что же до меня, то если бы не постоянные придирки и претензии ко мне со стороны принцессы, мне бы это путешествие вообще за отдых сошло.
В один из дней утром она устроила очередной скандал. Ольма де Тайрин, одна из фрейлин, которая сопровождала принцессу, проснулась раньше всех и, увидев, что я сижу у костра, присела рядом.
– Граф, разрешите немного погреться, что-то под утро я замерзла, – попросила она, присаживаясь рядом со мной.
Незаметно разговорились, и оказалось, что Ольма – сирота, родители ее погибли, когда возвращались из гостей. Они были приглашены на помолвку сына графа, а так как граф был сюзереном, присутствие было обязательно. С собой взяли всего лишь трех дружинников – баронство было небогатым, и дружина состояла всего из десятка человек. По дороге на них напали разбойники, ватага которых в то время обитала в тех краях. Ее потом уничтожили войска императора, но родителей это не возвратило. Так как она была малолетней и единственной наследницей, баронству император выделил своего управляющего, а ее забрала в столицу принцесса и определила своей фрейлиной. В этом году ее планировали выдать замуж, так как ей уже исполнилось семнадцать лет, а баронство шло как ее приданое. Вся прибыль от его использования ложилась на ее счет в денежном доме. Хоть баронство было и захудалым, но за несколько лет на ее счету собралась приличная сумма. Принцесса же была на два года моложе ее и очень добрая.
Я, конечно же, выразил сомнение по этому поводу. На это Ольма сказала:
– Граф, а как бы себя чувствовали вы, если бы у вас убили отца, и смерть стала угрожать бы и вам, и надо было бежать оттуда, где вы прожили всю свою жизнь? А впереди неизвестность: как примет герцог, как жить дальше… И еще много-много как и что…
Мы сидели и тихо разговаривали, на траве еще лежала роса, и первые лучи солнца лишь окрасили верхушки деревьев.
– Так что, граф, не стоит обижаться на ее высочество, – в заключение беседы положила фрейлина свою руку на мою ладонь.
В это самое время из палатки вышла принцесса. Ну и началось: и зачем мы пытаемся сделать тут дом свиданий, и почему я имею наглость соблазнять ее фрейлин, и лучше бы приготовил завтрак, а то с такой скоростью мы попадем в Сармию в следующем году, и так далее…
Глава десятая
Края, по которым мы продвигались, были малолюдные, за все время мы не встретили ни одного человека. Я даже расслабился немного, и Ларт, смотрю, тоже чувствовал себя нормально. Когда солнце перевалило на вторую половину дня, я почувствовал свежесть от близкого водоема. Еще несколько сотен метров, и вот я стою на крутом берегу протекающей внизу реки. Дни стояли жаркие, дождей не было, и река заметно мелела, что было видно по берегу. Ну что же, пока будем тут находиться, найдем брод и переправимся.
Проехав вдоль берега, мы нашли приличную поляну, почти всю окруженную густым кустарником. Нашли ее совершенно случайно: буквально из-под ног выскочила небольшая косуля и кинулась в сторону, убегая. Я выстрелил и видел, что попал, но косуля влетела в стоящие сплошной стеной кусты и пропала. Я спешился и, почти не надеясь, отодвинул ветки куста. Впереди открылся проход, прекрасная поляна, пригодная для стоянки и отдыха. Буквально в двух шагах от прохода лежала косуля.
Сегодня привал устраиваем рано, солнце только перевалило за полдень. За эти дни само собой распределилась работа по устройству и сворачиванию лагеря. Не было ни суеты, ни толкотни, даже принцессе находилось дело, а она, впрочем, и не возражала. Распрягли коней, установили палатку, разожгли костер и заготовили сушняк. Когда кони остыли, дамы повели их на водопой, заодно и сами умывались и обмывались. Мы с Лартом принялись за разделку косули. Очень вовремя она нам попалась, за эти дни уже приелась похлебка или каша с копченым окороком, и хотелось чего-то другого.
Вырезав печень, я отложил ее для котят. Никто из попутчиц за все время совместного движения так и не догадался, что у нас помимо лошадей есть еще животные. А ведь прошло уже почти две недели со времени появления у нас котят, за это время они немного подросли и заметно потолстели, стали такими толстыми пушистыми шариками. Не то чтобы мы с Лартом строго хранили нашу тайну: просто женщины уставали так, что падали спать сразу после ужина. Котят же я кормил после того, как покушают люди. А днем звери дрыхли, что удивительно, до самого вечера, а может, и не дрыхли, а возились в корзине, но так как их не было слышно, да и корзина следовала с багажом, я считал, что они дрыхли.
Разделав косулю, я немного подумал и решил попробовать. Перегружая вещи из кареты, я нашел бурдюк литров на десять с вином, а так как по характеру был парнем запасливым, то я и его прихватил – в хозяйстве все сгодится. Выбрав куски мяса получше, я аккуратно их нарезал и, разбавив вино водой и добавив специй, замочил в котле. Ларта послал нарезать веток, объяснив, какие нужны.
Косуля молодая, мясо свежее, не успели еще угли нагореть, как все было готово. Насадив мясо на ветки, я положил их на рогульки и принялся ждать, изредка переворачивая, чтобы мясо не пригорело. Буквально через несколько минут по поляне разнесся обалденный аромат готовящегося шашлыка. Ко мне поближе подобрался Ларт, интересуясь, что это такое будет. Через некоторое время на поляне показались наши дамы, ведя в поводу коней, и тоже закрутили носами и двинулись на запах, то есть к костру.