– Что-то случилось? – заволновался де Либер.
– Пока нет, но может произойти. Вы можете устроить встречу, князь?
– Идите за мной, граф.
Повернувшись, он отодвинул один из шкафов, стоящих у стены, за которым оказалась небольшая дверь. Открыл ее и стал спускаться по ступенькам. Внизу лестницы взял горящий факел, который был укреплен на стене, и проследовал дальше.
Через некоторое время снова показались ступени, ведущие вверх. Поднявшись по ним, мы попали в более просторный коридор. Де Либер толкнул одну из боковых дверей, и мы оказались в небольшой комнате без окон, освещенной только масляными светильниками, которые он и зажег.
– Присядьте, граф, – указал он мне на одно из кресел, – я сейчас.
И он скрылся за дверью, в которую мы вошли. Сколько прошло времени, я не знаю, когда дверь открылась и в комнату вошли король и де Либер. Я встал и поклонился.
– Алекс, – поморщился король, – оставь церемонии. Я так понимаю, что-то произошло, раз ты примчался.
Я замялся.
– Говори, Алекс, здесь все свои.
– Данис, намечается война, – и я не спеша выложил им все что знал, и свои мысли по этому поводу. Присовокупил по ходу повествования письмо и что захватил с собой шпиона и можно его поспрашивать. На это Данис махнул рукой и сказал, что они кое-что знали, не знали только сроков и того, что идут еще и иннгулы.
– Послушай, Данис, надо их бить по одному, или хотя бы убрать эту крысу Жиронда. Я не предлагаю тебе нападать на него – я справлюсь с ним сам, просто надо, чтобы ты блокировал хутора с наемниками, чтобы мне никто не ударил в спину.
– Алекс, о чем ты говоришь! Там настолько укреплен замок, что можно штурмовать не один месяц. Но с другой стороны, – словно размышляя, проговорил король, – ты его свяжешь, а я почищу хутора, и мы немного расстроим их планы. Хорошо, – подняв голову и посмотрев на меня, решил он. – Когда ты выступишь?
– Дней через десять – самый крайний срок – я буду у столицы. Попытаюсь раньше, но вряд ли успею.
– Значит, я готовлю гвардейцев к этому времени, но пойдете разными дорогами и удар согласуете в один день, чтобы никто из заговорщиков никому не смог оказать помощь.
Я поднялся, чтобы уйти, и уже у самой двери, вроде бы вспомнив, достал из кармана несколько золотых монет и протянул их королю.
– Как ты думаешь, если они будут выглядеть так, тебя устроит? И сколько ты бы хотел получить за это?
Король с интересом стал разглядывать монеты – те, конечно, были на порядок лучше тех, что делали сейчас. Аверс был украшен гербом королевства, на реверсе щит, и на щите красовалась оскаленная морда тарга, гурт имел зубчатую насечку. Все детали были четкими и хорошо различимыми.
– Кентиец, кто тебя всему этому учил? Нет, ты посмотри на него! Нет чтобы показать это сразу! Как я теперь могу с тебя драть, когда ты пытаешься избавить меня от моего злейшего врага? Сколько ты рассчитывал мне дать? – прищурился Данис.
– Десять процентов, – нагло заявил я.
– Пятнадцать, и убирайся с глаз моих, – захихикал король. – Сколько добываешь в месяц?
– Порядка шести килограммов, – чуть уменьшил я цифру, – каждый месяц по-разному.
Король захохотал.
– Выходит, я буду получать в месяц в два раза больше, чем от концессии, – покрутил он головой. – С тобой не пропадешь, Алекс, я рад, что ты поселился в моем королевстве, – и он, подойдя, обнял меня.
Возвращаясь от короля, заехал к себе на строительство, посмотрел, как идут дела. Дела шли прекрасно уже выложили фундаменты и начинали возводить стены. Не стал надолго задерживаться – там есть кому следить за стройкой, – отправился сразу в приобретенный дом. Надо смыть с себя дорожную грязь, поужинать, и завтра в обратный путь. Сейчас время перешло в цейтнот, надо успеть опередить заговорщиков хоть немного, выбить их из колеи и хотя бы одного вывести из игры. У меня, конечно, большая надежда на неожиданность и кое-какой сюрприз, а там посмотрим.
В усадьбе уже был расчищен парк и размечены дорожки, а те, что были, кто-то уже начал ремонтировать. Молодая весенняя зелень ковром устилала промежутки между деревьями. Я побродил по парку, пока готовили баню, а все мысли мои были о предстоящих боевых действиях. Ларт и Гюнтер должны были в мое отсутствие набрать молодых ребят, которых, дополнив своими дружинниками, я оставлю на охране рудников и дальних производств. А еще они должны были набрать наемников из пленных.
После ужина я сразу же отправился спать – вставать рано, и снова спешить, меняя коней (мы сразу брали с собой заводных, понимая, что времени на раскачку нет).
Глава одиннадцатая
Вот снова эти сны, после которых я просыпаюсь с гулко бьющимся сердцем и целый день потом хожу с мечтательным выражением лица, что даже окружающие это замечают. А дед смотрит на меня с интересом и усмехается. А виноват в этом этот несносный кентиец. Ну вот что он заладил – снится мне почти каждую ночь! Но как же приятно, когда он во сне обнимает меня, говорит ласковые слова, а я тянусь, тянусь, чтобы поцеловать его… и просыпаюсь.
Как я его ревновала к этой маркизе и как завидовала ей! Я видела, с какой любовью она смотрит на Алекса, какая нежность светится в ее глазах, когда она с ним разговаривает. А рассказ о том, что происходит между ними, когда мы все-таки уговорили ее рассказать… Пусть я и хихикала, стесняясь, но это настолько глубоко запало мне в душу, что вот теперь снится с постоянной периодичностью. Какая же я была глупая, когда устроила ему скандал в таверне за то, что он избил дворян! Просто мне было обидно, что мужчина, который мне нравится, повел себя как пьяный серв. Мне казалось, что он должен был вызвать обидчика на дуэль и там доказать, что он рыцарь, такой же, как и его обидчик. Но потом, когда Унга рассказала, что она видела и слышала, что говорил Алекс по поводу драки такому же кентийцу, я задумалась, а увидев, как он расправляется с напавшими на нас разбойниками, которые пришли за моей жизнью, поняла, что он был откровенен и не стал доставать тогда меч, чтобы не убивать дворян. А еще я узнала, что он принц и при этом совсем не считает зазорным разжечь костер, приготовить еду или возиться с чужими детьми, как со своими. Даже своего коня он чистит сам, не поручая это Ларту или той же Унге.
После драки в таверне он очень отдалился от меня, и что я ни делала, все было напрасно. Он был вежлив, мягок в общении, но только и всего, порой мне казалось что он к баронессе относится лучше, чем ко мне. А тут еще эта маркиза. Как же я корила себя за все свои выходки и злилась на него – он что не понимает, как нужен мне и как он мне нравится! А потом стало еще хуже: по приезде в замок он настолько увлекся своими делами, что просто не обращал внимания на меня и даже на маркизу. Когда маркиза уехала, у меня стало немного легче на душе. Теперь никто не стоял между мной и им, да еще его отец, когда был у него в гостях, как-то задумчиво глядя на меня, произнес, что из нас с Алексом вышла бы великолепная пара.
И тогда я точно решила: не отступлюсь. Уже после того как выдали замуж баронессу, я решилась и однажды, наплевав на приличия, пришла к нему ночью в одной простыне. Но когда я ее сбросила, оставшись совершенно голой, он вдруг выскочил из кровати и убежал. Как я не умерла от стыда, просто не знаю! Когда я вернулась к себе в комнаты, то проплакала всю ночь.
Потом мы долго избегали друг друга, пока он однажды не пришел и не начал со мной говорить. Да, он был прав, что мне это делать еще рано, а ему честь не позволяет сделать это с несовершеннолетней девушкой. Да и думать я должна, что будут говорить мои подданные, когда я взойду на трон империи. Я начала возражать ему, что мне все равно кто что скажет, просто я не могу без него. На что он ответил, что пусть все идет своим чередом, и если, когда я стану совершеннолетней, не изменю своих планов и намерений в отношении него, то он обручится со мной. А потом мы станем мужем и женой.
После этого разговора я была просто окрылена, мне хотелось обнять весь мир и поделится с ним своей радостью. Хотелось сделать приятное всем живущим в замке, я возилась с его воспитанниками. И мне по-настоящему было интересно. А потом приехал мой дед, герцог Кантор. Как мне не хотелось уезжать, но пришлось. Единственное, что меня немного радовало, что Алекс тоже будет меня сопровождать. И я еще смогу какое-то время побыть в его обществе. Дед видел меня еще очень маленькой и теперь сдувал с меня пылинки, выполняя любое мое желание.