Солнце еще не село, когда мы расположились на ночлег, разожгли костры; аппетитно запахло готовящейся кашей. Мне установили палатку, и я, с удовольствием поужинав, уже собирался отойти ко сну, когда вдруг услышал громкие голоса в лагере. Через некоторое время дежурный сержант доложил, что прибыли представители магистратуры города.
– Ну давайте их сюда, – распорядился я, удивляясь, чего им, собственно, надо.
В палатку вошел довольно-таки высокий, по меркам королевства, мужчина в расшитом камзоле, за ним – два его сопровождающих стражника.
– Кто ты такой и что тебе здесь надо? – заявил он, как только вошел в мою палатку.
Я даже растерялся на какое-то мгновение от его наглости, так себя вести могут только аристократы или идиоты. Среди сотни вооруженных людей так неуважительно разговаривать с командиром этих людей… Мало того, каждый из моих воинов на голову выше любого человека королевства и имеет ярко выраженные черты кентийцев. Наверное, у этого вельможи какая-то нелюбовь непосредственно к кентийцам, а может, просто он недалекий хам, на что я ему и попытался указать.
– Вас не учили вежливости при разговоре с незнакомыми людьми? – спросил я, делая знак сержанту, вошедшему следом за «гостями».
– Ты кто такой, чтобы учить меня манерам? – завизжал незнакомец. – В общем, так, – продолжил он, – я даю тебе и твоим людям полчаса, чтобы убраться.
Да, что-то в этом городе неправильно, или, может, все так и задумано… После того, что произошло с принцессой и маркизой Ильми де Перьен, я был настроен мысленно на определенный лад.
Снова сделал знак сержанту, после чего в палатку ворвались несколько человек и быстро скрутили незнакомцев, которые даже не потрудились представиться.
Начинало смеркаться, но по моему приказу быстро притащили пару факелов, так что света было достаточно. Сержант срезал несколько тонких и гибких веток, а воины избавили от лишней одежды орущего и грозящего мне всевозможными карами неизвестно кого. Наконец в его речи проскочило, что он заместитель бургомистра королевского города и он, несмотря ни на что, уничтожит меня, что я еще буду умолять его пощадить, если его сейчас же не отпустят.
– Так… повтори, кто ты такой? – попросил я, внимательно рассматривая его.
– Я Тибор де Васк, баронет, заместитель бургомистра города Мистон королевского подчинения, – гордо проговорил он, наверное, думал, что меня это испугает и я тут же отпущу его.
– Ну что же, теперь представлюсь и я, – проговорил я, усмехаясь, – Алекс тан эль Зорга, владелец земель, на которых располагается город Мистон королевского подчинения. И ты, баронет, нанес мне обиду, поэтому я подвергну тебя наказанию.
Даже при свете факелов было видно, как начало меняться выражение лица заместителя бургомистра.
– Нет, я не стану рубить тебе голову, хоть и имею право, но свое ты получишь… Отсчитайте ему двадцать ударов, – приказал я сержанту.
Так как специальных козел для экзекуции не было, баронета просто схватили четыре человека за руки и ноги и, приподняв, растянули, а пятый стал наносить удары. Народ, собравшийся вокруг, стал громко считать; наносились удары не со всей силы, но очень чувствительные. Стражники, сопровождавшие этого деятеля, наверное, думали, что и им достанется, но зачем мне что-то доказывать простым воинам, выполнявшим приказ? Да и за все время они не произнесли ни одного слова, так что никто их не тронул. По окончании экзекуции подвели коня, на котором прибыл баронет, и погрузили на него его тушку.
– Выпроводите их, – приказал я и отправился спать, – усилить посты, – шепнул я сержанту напоследок, а когда наконец улегся, мелькнула мысль, что надо бы и в этом городишке навести порядок, наверное, стоит переговорить с Данисом; с этой мыслью я и заснул. Ночь прошла спокойно, поэтому сразу после восхода солнца, плотно позавтракав, мы отправились дальше.
Глава восьмая
Весь дальнейший путь мы проделали без приключений. Исходя из рассказа мальчишки, мы взяли за ориентир постоялый двор «Жемчужина Сармии», до которого так и не доехали Алексия и Ильми. Я приказал посадить пацана к кому-нибудь на коня, чтобы он указал, где свернуть в лес. Так мы двигались еще часа четыре, пока парень не закричал:
– Вот сюда, сюда, да стойте же, а то проедем мимо. – Потом, наверное, опомнился, кем он командует, и замолчал. Караван наш остановился, и я принялся отдавать приказы. Карета, дилижанс и все кони остаются на опушке, двадцать человек идут со мной и мальчишкой, разбить лагерь, ждать нас и готовить ужин.
До того места, где жила Алексия, мой сын и люди, их приютившие, шли часа два, впереди, как всегда, рыскал Алый, а по бокам – его сестры. Перед самыми землянками дорогу нам преградил молодой волк, видно было, что ему страшно стоять перед таргами, но он все равно рычал, показывая клыки.
– Тюбо, Тюбо, тихо, – кинулся к нему мальчишка, а я рыкнул на Алого, чтобы никого не трогал. Услышав голос мальчишки, из землянки осторожно выглянула женщина и, увидев сына, вышла ему навстречу. Я распорядился воинам рассредоточиться и охранять, а сам направился в землянку. Несмотря на то что и в лесу и на поляне было светло, в землянке было темно, два малюсеньких окошка абсолютно не давали света. Крикнув одного из воинов, чтобы принес свечи, которые я благоразумно захватил, – землянка тот же блиндаж, в котором мало воздуха и света, а уж их я повидал немало. Зажгли свечи, и в их свете я увидел вначале жавшуюся на каком-то топчане Алексию, а рядом с ней полугодовалого карапуза, уже самостоятельно сидящего и пускающего слюни. Он хлопал глазенками, смотря на огонь свечей, и что-то пытался бормотать пока еще на своем, понятном только ему языке.
– Ну, здравствуй, Виктор эль Зорга, – сказал я и, протянув руку, коснулся его маленькой ладошки. Малыш тут же схватил мой палец своей ручонкой и засопел, пуская слюни.
– Ваше высочество, как вы себя чувствуете? – обратился я к Алексии.
За спиной ахнули, мальчишка, что-то шепотом рассказывающий матери и сестре, замолчал, и землянка погрузилась в тишину.
– Разрешите нам с принцессой поговорить наедине, – обратился я к присутствующим, и те выскочили из землянки, осторожно прикрыв дверь. Мой сын так и не отпускал моей руки, обильно поливая ее слюной.
– Ты знаешь, – вдруг сказала мне Алексия, – раньше я считала, что плакать принцессе недостойно. Но потом, когда встретила тебя, я заплакала от испуга, тоски, безысходности и от своей глупости. Да-да, не удивляйся, я прекрасно понимаю, что я еще глупая девчонка. Сейчас я плачу почти каждый день, потому что во всем, что произошло, виновата только я. Это я уговорила маркизу Ильми поехать со мной, потому что мне было интересно с ней и не хотелось расставаться. Если бы не моя глупость, она была бы жива, а твой сын находился бы в нормальных условиях, а не в этой землянке. Кормили бы его молоком матери, а не вонючей козы. Ну и я бы не лишилась руки, а сейчас, став ущербной, кому я нужна… – И она горько заплакала, и, глядя на нее, заплакал мой сын, а мне вдруг стало так тепло на душе и так легко. Я наклонился, обнял их обоих и засмеялся, а потом поцеловал Алексию в губы.
– Все будет хорошо. Давай собираться, – сказал ей, открыл дверь и крикнул хозяев. Когда они вошли, тоже сказал им, чтобы собирались, лишнего ничего не брали, да и вообще лучше ничего не брать, если что понадобится, мы все купим в ближайшем городке. Через полчаса все были собраны, и все равно у каждого был какой-то небольшой узелок. Больше всего дебатов возникло вокруг коз, но потом я махнул рукой и решил – пусть берут, привяжем за дилижансом, добегут – хорошо, нет – так нет. Или, может, какого-нибудь серва осчастливим, подарив или продав по дешевке это блеющее счастье.
Пока шли, Тюбо жался к ногам Дарио, опасливо посматривая на бегущих таргов, но те совершенно не обращали на него никого внимания. Единственное, что меня удивило, так это то, что когда я вышел из землянки, держа сына на руках, Алый, подойдя ко мне, вдруг встал на задние лапы и заглянул, кого это я держу на руках, понюхал, потом так же опустился на все четыре, толкнул меня своим лбом и потрусил вперед отряда.