— Они не поменяли пароли?
— На магической охранной системе — нет. Впрочем, и на компьютерах тоже.
— Господи, — вздохнул Шреддер. — Какие недотепы…
— Недотепы-то может и недотепы, но мучились вы с ними больше года.
— Значительно больше, — усмехнулся Эйв. — Ладно, я понял. И вообще, пусть тебе Один нотации читает. — Он повернул на проселочную дорогу. — Поедем кружным путем. На шоссе могут ждать люди Ночи. Они-то теперь знают, где тебя искать.
— Куда будут переносить базу? Ты знаешь?
— Я? Знаю, разумеется. Но ты, думаю, узнаешь в последнюю очередь. Нет, не потому, что раньше ты была в Круге. А потому, что ты курсантка. Не дуйся. Порядок для всех един.
— Я не дуюсь. Я просто устала. — Она допила чай из бутылки и швырнула ее себе за спину.
Эйв вдруг выкрутил руль, и машина, сойдя с дороги, нырнула в кусты. Приближающаяся зима сорвала с ветвей их одеяния и пока толком не дала ничего взамен, но автомобиль, проехав по снегу всего каких-то двести метров, остановился, казалось, в глубине леса. Дорога отсюда не просматривалась.
— И с дороги нас тоже не увидят, — объяснил он.
— Кто нас должен там высматривать?
— Навстречу едут какие-то машины. Не грузовые, сразу видно, и не наши.
— Думаешь, люди Ночи?
— Откуда мне знать? Я не владею навыками ясновидения. Но лучше переждать. Как думаешь?
Они сидели очень близко друг к другу, а тут он еще и нагнулся над нею, должно быть, обеспокоенный ее бледностью, желая проверить, не нужна ли ей немедленная помощь. Она подняла на него глубокие серые глаза, и он снова подивился тому, насколько у нее необыкновенный взгляд. Прежде ему приходила в голову мысль, что излишне засматриваться на нее опасно, наверное, потому, что не желал увлечься кем бы то ни было — имелись дела и поважнее. Но сейчас разумные рассуждения ничего не значили для него.
Пожалуй, только терпкий аромат опасности способен вызвать в теле человека такую страсть к жизни. Именно эта страсть толкнула его, когда он нагнулся и поцеловал ее в губы. И, наверное, она тоже испытала что-то подобное, когда обняла его за шею.
В медицинском отделении, где совсем недавно было шумно и тесно, а теперь стало тихо и почти безлюдно, на один из операционных столов положили Лидена. Его раздели и прикрыли простыней, возле него суетились двое обычных врачей и еще двое чародеев, предпочевших стать магами-медиками. У обоих имелось подходящее образование — один раньше учился на хирурга, второй — на анестезиолога — и чары очень помогали им в работе.
Кайндел не поняла, зачем ее привели сюда, но, увидев лица хлопотавших вокруг раненого офицера оэсэновцев, встревожилась и сама. Что-то шло не так.
— Ага, иди сюда! — окликнул ее один из магов-медиков. — Иди-иди. Что ты с ним сделала, а?
Девушка в недоумении обернулась к Шреддеру, который сопровождал ее сюда по приказу главы ОСН, но тот лишь руками развел, мол, я и сам не знаю. Они добрались до базы только к закату и, как оказалось, позже, чем сюда доставили раненого. Куратор сам провел ее на жилой уровень, и, смертельно уставшая, она уже рассчитывала поспать. Однако, едва только Лети успела обрадоваться ей и рассказать, насколько замечательно было ехать в роскошной черной машине, куда ее пересадили из «опеля», как в комнату заглянул парень в строгой черной форме — она видела его прежде, это был порученец Одина, большую часть времени пропадавший бог знает где (то есть, конечно, не просто так, а по делам, но рядом с главой Организации его видели нечасто).
Он привел Кайндел ко входу в медицинское отделение, где уже ждал недоумевающий Шреддер. С таким же удивлением он взглянул и на распластанного под простыней Лидена.
— Что ты с ним сделала? — повторил маг-хирург, держа на вытянутой руке мягко поблескивающий камень на цепочке.
— Я… Я пыталась его вылечить, — смутилась девушка. — Мне казалось, я это сумела сделать…
— Тебе показалось…
— Что не так-то? — обиженно нахмурилась она.
Врач фыркнул и отложил камень.
— Да вот я сейчас как раз пытаюсь это понять. Все органы работают прекрасно, хоть и немного замедленно, однако живым этого человека не назовешь.
— То есть? Каким же он, по-вашему, является? — изумилась Кайндел.
— По-моему? Мертвым, — хирург покачался с пяток на носки. — Я знаю, как выглядит аура живого и здорового человека. Знаю, как выглядит аура больного или раненого. У этого офицера нет никакой.
От удивления девушка немедленно пробормотала формулу магического зрения, хотя могла бы совершить это элементарное действие простым усилием воли. Но в результате ее растерянность не стала меньше. Рассматривая лежащего Лидена магическим взором, она несколько секунд даже не знала, что сказать.
— Ну, насчет того, что нет никакой ауры, это, пожалуй, слишком…
— Ладно. Что-то там есть. Но это не аура человека. Это аура тела.
— Э-э… Ну, пожалуй.
— И как вы можете это объяснить?
Она развела руками.
— Никак.
— Хм…
Похоже, врачу просто больше нечего было сказать. Словно в поисках слов он оглянулся на своего собрата-чародея, анестезиолога, но тот, вытирая руки, смотрел без всякого выражения, всем своим видом давая понять, что не собирается высказывать предположения. Зато двое остальных врачей заинтересовались, придвинулись поближе, хотя даже проверить правильность утверждений не могли при всем желании — они были лишены магических способностей.
— Так, — произнес хирург. — Рассказывай подробно, что ты делала?
Кайндел в задумчивости почесала затылок и принялась пересказывать то, что могла вспомнить с ходу. Описала и собственные ощущения, и все, воспринятое магическим зрением. С самого начала рассказа врач задумался, снова вынул свой камень (от яркого сапфира по кабинету поплыло слабое серебристое сияние, но его видели только те, кто обладал способностями) и остановил его над грудью Лидена.
— Я только одно могу сказать — пуля разорвала сердечную артерию, а также повредила легкое. В такой ситуации он должен был умереть в считанные секунды. Ты говоришь, что запускала ему сердце?
— Запускала.
— И насыщала кровью сосуды?
— Ага. Я просто… как бы…
— Клонировала. Да?
— Ну… Да. Сдублировала то количество, которое у него оставалось в теле.
— Ну что ж… Как я понимаю, произошло следующее, — раздумчиво произнес врач, снова убирая артефакт. — К тому моменту, как ты принялась его, так сказать, лечить, он уже умер, но кровь по инерции еще циркулировала, она была насыщена кислородом, клетки мозга еще не начали отмирать. И все органы находились… скажем так, практически в живом состоянии — их клетки пока еще являлись жизнеспособными. Понимаешь? Но даже самый лучший маг не может вернуть жизнь человеку, который уже умер.
— Или может, но не сейчас, — возразила Кайндел.
— Что ты имеешь в виду?
— Только то, что энергетическая система мира постепенно совершенствуется, и то, что было недоступно магам еще в прошлом году, уже доступно сейчас. Возможно, этот процесс еще не закончен.
— Возможно, — легко согласился врач. — Принимаю твою поправку. Впрочем, что бы там ни происходило, вернуть жизнь этому офицеру ты не смогла.
— Что же она тогда сделала? — спросил Шреддер, привычно пропустивший мимо ушей мало интересующие его подробности, но суть ухвативший мгновенно.
— Ну, я бы сказал, что офицер теперь является… э-э… живым мертвецом.
— Зомбяком, что ли? Так?
— Ну… Раньше это слово употреблялось совсем в ином значении, и к живым мертвецам не имело никакого отношения. Но… Если употреблять вошедшие в современный обиход примитивные наименования, которые и терминами-то не назовешь, то да. Именно так.
— Да иди ты со своими терминами! Нет, ну послушай, разве Лидена можно назвать зомби? Он вообще может двигаться или говорить?
Хирург сморгнул и посмотрел на Кайндел.
— Он может двигаться и говорить? — спросил он ее.
— А почему вы у меня спрашиваете?
— У кого же еще? Если ты изготовила его, детка, так ты его и подчинила.