– Уверена?
– Уверена. Оставь меня, пожалуйста.
Отвернулась – и ушла.
А Кайндел осталась стоять, держа в руке булыжник с кольцом. Опустила глаза, рассматривая, потерла пальцем грань – дотоле ей не приходилось держать эту вещицу в руках. А потом, зажав артефакт в кулаке, выбралась из впадины и зашагала прочь от шоссе. Даже догоняя Млаву, она хорошо запомнила направление и сейчас мигом сориентировалась. В паре десятков шагов от того места, где они общались с беглянкой, начинался склон лесистого холма, именно туда и направилась девушка, почувствовав поблизости серьезную концентрацию магической силы.
Огляделась, убеждаясь, что рядом никого, и одновременно запоминая место, присела у корней большой сосны, ножом аккуратно отогнула пласт дерна. Рыться вглубь было бесполезно – скалу прикрывал лишь тонкий пласт мха и перегноя, смешанного с камнями, а уж у корней дело обстояло совсем худо. Почти все земляное пространство было заполнено корнями. Однако вглубь Кайндел и не требовалось закапываться. Она завернула камень в платок и запихнула под корень, после чего присыпала землицей и аккуратно вернула на место пласт дерна.
И поднялась, пытаясь сообразить, найдет она это место или нет. Делать затес на коре девушка не стала бы ни в коем случае, хотя этот вариант напрашивался. Оставлять магическую метку не имело смысла, ее «смыло» бы фоном. Оставалась лишь визуальная память. Поколебавшись, Кайндел вытянула из-за пояса нижнюю рубашку, поковыряла шов и не без труда добыла нитку. Еще раз огляделась, запоминая, старательно обмотала нитку вокруг обломанной веточки.
И побрела в сторону шоссе.
Когда она нашла машину Эйва, горизонт уже рдел вовсю, и было ясно – до Березово удастся добраться лишь после заката.
– Ну что? – спросил терпеливо ждавший ее Шреддер. – Догнала?
– Нет, – ответила Кайндел.
Лгать ей было проще, чем остальным, потому что она знала, что именно в поведении и тоне обличает лгуна.
Ей так и не удалось заснуть этой ночью, хотя в Березово устроили их очень удобно – в трех частных квартирах, обставленных хоть и скромно, но удобно, где ей и пушистой Лети отвели целую большую комнату с роскошной двуспальной постелью и полным набором постельных принадлежностей. Курсанты-мужчины относились к двум единственным женщинам в своей группе с удивительной чуткостью – но только в быту. Никак не в схватке.
Здесь, в Березово, по ночам было очень тихо. Все жители города имели участки земли, после трудового дня на гравийных карьерах под Кузнечным до ночи вкалывали на огородах, а после этого поголовно все, даже маги, валились спать, усталые до полусмерти. Здесь каждый знал каждого, двух не совсем нормальных чародеев, взявшихся было буянить и рэкетирничать, забили вилами, после чего остальные притихли, предпочитая вести себя хорошо и не вступать в конфликт с «обчеством». «Если бы везде было так», – подумала Кайндел.
Но даже посторонние мысли не могли отвлечь ее от главного. Девушка аккуратно приподнялась на кровати, пытаясь не потревожить чутко спавшую Лети, спустила ноги на пол и замерла, стиснув виски. Даже холод в комнате не беспокоил ее.
Конечно, магическую печать – древний артефакт, созданный еще во времена древних кельтов и зарождения Стран Магриба – она узнала сразу. Тогда, когда ее только извлекли из земли, она рассматривала камень с благоговением истинного ценителя: ведь этот артефакт больше десяти тысяч лет назад держал в руках его создатель, один из величайших магов своего времени. Лишь спустя некоторое время она узнала, что печать может служить не только для того, чтоб запирать магию (чем она, собственно, и занималась все эти тысячелетия), но и для чего-то еще.
И это «что-то еще» должно быть весьма мощным. Не зря же артефакт по силе вполне годился для того, чтобы влиять на магическое поле целого мира.
И если уж Ночь нашла способ воспользоваться печатью в своих целях, то вряд ли это сулит ОСН хоть что-нибудь хорошее. А может быть, она продумала лишь часть последствий, и результат вообще будет катастрофичным. Неумело пользуясь столь мощным артефактом, можно, почти не заметив того, разнести мир в клочья.
И тогда понятно, почему Млава сделала ноги, прихватив с собой вещицу древнего мага – в Круге все еще оставалось немало здравомыслящих людей. И Кайндел, взявшая на себя заботу о камне, возможно, вляпалась в серьезную неприятность.
«Ты дура, – тут же обругала она себя. – Какая неприятность может быть хуже того, что уже было»?
Девушка вдруг разом успокоилась. Потому что осознала – ее пугает отнюдь не перспектива оказаться в поле зрения разгневанной Ночи, а ответственность. Понимание, что одна ее ошибка может привести к серьезной проблеме, а может, и катастрофе, стало для нее крайне неприятным сюрпризом. Появилась малодушная мысль: не переложить ли эту ответственность на кого-нибудь? Но на кого?
По всему получалось, что не на кого. Разве что совета можно было бы спросить у кого-нибудь из старых друзей вроде Пепла. Но до него еще надо добраться. А пока – молчать, молчать и снова молчать. Главам ОСН неоткуда узнать об артефакте и ее роли в его исчезновении, главам Круга – тоже. И ладно…
Она так и проворочалась до утра, когда в их комнату заглянул Шреддер и весело пообещал завтрак, если они встанут прямо сейчас. Кайндел без особого удовольствия поковырялась в блинчиках, испеченных гостеприимной хозяйкой одной из квартир, и с готовностью забралась в салон автомобиля, рассчитывая хотя бы на ходу немного поспать. Рядом с ней устроилась уютная, пушистая Лети и, как только автомобиль загудел, негромко спросила:
– Что-то серьезное случилось? Ты полночи глаз не сомкнула, кажется…
– Да так…
– Я могу чем-нибудь помочь?
– Ой, вряд ли…
Иномирянка почувствовала, что большего не добьется, – она вообще была очень чутким существом – и замолчала, свернулась клубочком на сиденье, только глаза поблескивали в густом пухе, еще не начавшем редеть к лету. Размещались иначе, чем накануне: в легковой автомобиль на этот раз сели четверо – обе девушки, Шреддер и Илья, с удобством разместившийся на переднем пассажирском. Потом обернулся, удобно положив подбородок на подголовник, и критически осмотрел Лети от ушей до пяток.
– Детка, ты все пушистеешь и пушистеешь. Тебя не пора вычесывать на носки?
– Вот потеплеет, и будет пора, – простодушно ответила иномирянка.
– Хватит ее подкалывать, – раздраженно вмешалась Кайндел. – А если тебе так нужны носки, то начеши себе шерсти из собственной башки.
– Всем молчать! – добродушно гаркнул куратор, поворачивая ключ зажигания. – Илья, почему не пристегнулся? Лети, к тебе тоже относится.
Микроавтобус первым вывернул на шоссе, машина, за рулем которой сидел Эйв, пристроилась сзади. Уже через несколько километров стало понятно, зачем это нужно – крестьяне, работавшие на полях справа и слева от полотна дороги, провожали транспорт очень внимательным взглядом. Здесь, вдали от города, сложнее было раздобывать все то, чем деревню должен снабжать город, и поэтому соблазн зачастую оказывался слишком велик. От попытки что-то купить у проезжих до простого грабежа (оружие здесь носили все, от мала до велика) был всего один шаг, и тот маленький.
Тогда, в самом начале всеобщего развала и анархии, обитатели Ленобласти быстренько обзавелись стволами в воинских частях. Тогда как солдаты, так и офицеры сидели на голодных пайках, поскольку снабжение сперва было из рук вон отвратительным, а потом и вовсе прекратилось. Сидеть голодным, имея в руках оружие, выглядело глупо, но сперва откровенно грабить не решались. Да и не все можно отнять, кое-что все равно надо покупать или же как-то еще договариваться.
Именно тогда началась широчайшая торговля оружием. Распоряжались ею офицеры и ответственные лица, которые к тому моменту совсем перестали бояться тюрьмы за растрату. Кого напугает тюрьма послезавтра, если уже завтра есть реальный шанс умереть с голоду? Да и будет ли что-то послезавтра? Большинству правоохранителей тогда уже и дела-то до преступников не было – свои бы шкуры спасти.
Так что арсеналы скоро опустели, а местное население пополнило свои запасы еще и стволами. При желании на черном рынке можно было купить что угодно, от пистолета любой марки до танка, зенитной установки и даже боеголовки к баллистической ракете. Была б возможность расплатиться за подобный раритет.